Эадор. Кровь Властелина - Кирилл Пестряков

Я планировал гнать лошадей до тех пор, пока они не вымотаются. Увы, полное неумение управлять каретой нарушило мои планы. Очень скоро одно из колес встретилось с ямой, с которой уже не смогло справиться. Карета завалилась на бок, и я, схватив Люцию, в последний момент успел соскочить на землю.

Лошади отчаянно забились и продолжили волочить карету по земле. Больше они ничем не могли мне помочь. Я никогда не ездил верхом и боялся даже пробовать. Проклятье, я не знал даже, как следует правильно снять хомуты, дабы освободить лошадей. Сделать это, конечно, стоило. В случае чего, бандиты могли устремиться за разбежавшимися лошадями, подумав, что я ускакал, а не ушел пешком. Однако, согласно церковному уставу, у меня не было даже ножа, чтобы обрезать стягивающие животных ремни. Искать же какой-нибудь подручный инструмент было некогда. Если погоню за нами всё-таки пустят, с принцессой в качестве груза мне не удастся уйти далеко. А, значит, единственным шансом было убежать сейчас как можно дальше. Надежда, правда, была слабой. Среди разбойников порой попадались хорошие следопыты, и если такой сыщется и в отряде Юджина, то нас обязательно найдут. Я даже смутно не представлял, как следует правильно заметать следы. Возможно, всё сопротивление действительно не имело смысла, было пустой тратой сил, но лечь и ждать, когда тебя придут и прирежут, тоже казалось дикостью.

Я снова осмотрел Люцию. Дыхание девушки становилось всё более слабым. Помимо раны, ей досталось и от собственного огненного шара. Удивительно, но она смогла сохранить в целости свои волосы. Хотя некоторые кончики всё же были опалены. На щечках остались следы от легких ожогов, но в целом свой собственный огонь она перенесла подозрительно легко.

Глубоко вздохнув для собственного успокоения, я аккуратно вытащил из раны стилет. Кровь хлынула моментально. Я поспешно прикрыл рану своей ладонью и прочел молитву. Кровотечение не прекратилось. Сосредоточившись, я извлек из своего кристалла остатки магической энергии и прочел молитву заново. Через минуту кровь остановилась. Однако лицо принцессы оставалось бледным, а дыхание сбивчивым. Я готов был разрыдаться. Рана была слишком глубокой, а стилет, возможно, ещё и смазали сильным ядом. Я понял, что лишь оттянул её смерть. Кристалл мой окончательно потух. Открыв сумку, я выбросил в траву уже выдохшийся камень.

В этот момент принцесса разразилась жестоким кашлем. Изо рта её потекла кровь. Я понял — Люция, прекрасная Люция, умирает. А я ничего не мог сделать. Мной овладело отчаяние.

Не вполне соображая, что делаю, я поднял девушку и пошел, не вполне осознавая, куда. В этот момент мне просто нужно было двигаться.

Понятия не имею, сколько я шёл, может, полчаса. Вскоре в ноздри мне ударил запах болотной тины. Гадьючи Топи были недалеко. Овраги стали попадаться всё чаще. Я почувствовал, как ноги мои начинают всё чаще натыкаться на лужи, заполненные болотной жижей. Окрестные деревья изменили форму, став кривыми и жуткими. В ухо начали пробиваться голоса уже незнакомых болотных птиц.

В этот момент передо мной, словно ниоткуда, вдруг вырос большущий высокий холм. Всё ещё неся Люцию, я принялся на него забираться. Не знаю, зачем — возможно, мне просто была нужна эта борьба. Подъем дался мне с трудом. Ноги утопали в вязкой земле. Люция была не тяжелой, но руки уже начинали порядком уставать. Наконец, спустя минут десять я оказался на пустой, заросшей травой вершине.

И в этот момент я увидел последнюю разрушенную надежду. К северу от холма, примерно в трехстах локтях, лежали погибшие воины и изрубленные на куски лошади. Рядом были разбросаны обломки доспехов, мечей и луков. А посреди всего этого ада стояли воткнутые в землю копья с насаженными на них головами: барона Бриссена и Черного Лебедя. Отравительное, ужасное зрелище. Юджин не соврал. Его банда погуляла в Вороновье на славу. Тела ещё не начали разлагаться. Наши воины умерли не так давно.

Неожиданно я услышал крики за спиной и, обернувшись, увидел преследователей. Шестеро разбойников шли по нашим пятам. Завидев меня, они громко закричали и замахали руками. Проклятье! Они были от силы в полутысяче локтей от меня! Далеко уйти не удалось.

Взяв покрепче Люцию, я ринулся вниз с холма, направившись к болотам. Это было опасно. Очень опасно. Передо мной раскинулась жуткая трясина, но только там, за густыми болотными ивами, я мог надеяться найти укрытие. На равнине никаких шансов у меня не было. Худшие подозрения подтвердились, в среде врагов оказались следопыты.

Болото началось как-то подозрительно быстро. Вскоре мои ноги уже месили болотную тину. Стопы и колени мигом залипли тошнотворной дрянью. Мои легкие открытые сандалии явно не годились для подобных прогулок, а ведь требовалось бежать. С каждым шагом становилась всё труднее, Люция же, казалось, только прибавляла и прибавляла в весе. В отчаянии я перекинул принцессу через плечо. Нести её так было опасно для раны, но выбор был невелик. Либо так, либо швырнуть в болото.

Не разбирая дороги, я ринулся по кочкам в сторону густых деревьев, росших возле небольшого, покрытого зелеными водорослями озера. Крики преследователей звучали всё ближе. Меня явно настигали. В довершение всего кочки вдруг закончились, и я провалился по пояс в вонючую тину. Разгребая жижу левой рукой (правой приходилось поддерживать спину Люции), я продолжал ломиться вперед. Отступать было поздно.

Через пару минут тина была мне почти по грудь. Я подумал, что быть зарезанным всё же предпочтительнее, чем утонуть. Однако сдаваться было уже не с руки. Проклятье! Не для того я столько пережил, чтобы сейчас так нелепо погибнуть.

Оттолкнувшись от илистого дна, я поплыл, не выпуская из рук Люцию. Жижа поглощала меня. Проклятые сандалии мешали работать ногами. Я полу-проплыл, полу-пробрался всего с десяток шагов, прежде чем почувствовал, что тону. Жижа была уже у горла.

— Вот он, парни! — послышался сзади голос.

Из последних сил обернувшись, я увидел разбойников.

— Вот идиот, — крикнул один из них, — сам за себя сделал нашу работу.

— Да уж, — поддакнул второй, — сейчас утонет со всеми брюликами, что есть на телке! Козел! Ни себе, ни людям! Хотя, если сделаем багор…

Я почувствовал, как мой разум заполнила ярость. Проклятые ублюдки! О бриллиантах они жалели! Должно быть, гнев на миг удвоил мои силы. В дикой ярости я сумел проплыть ещё с пару шагов, и тут моя рука ухватилась за какую-то ветку. Посмотрев вперед, я увидел, что ива, стоявшая на берегу, спасает меня. Ни на миг не отпуская Люцию, я, работая свободной рукой, пробрался по ветке и выполз на берег. Спасен!