Тэртон Мандавасарпини был сумасшедшим - Анна Цендина

Молодец! С первого раза хорошо вошел. И голова, и плечи, только ноги болтаются. Монгольские сапоги, как известно, имеют загнутые носы, чтобы стремена цеплять. Вот эти носы и застряли, не пускают Борис Иваныча полностью. Он ногами дрыгает, что-то булькает изнутри. Нюрка орет как резаная. Акимыч с Нюськой разобрать не могут, чего Борис Иваныч булькает. Потом Акимыч сообразил, стащил сапоги с Борис Иваныча. Тот сразу рыбкой и ушел. Звук только характерный раздался. Блюмк, и всё. Портал закрылся.

Нюрка через два дня очнулась. Похудела. Похорошела. Стала тихой, будто к себе прислушивается. Небось ждет Борис Иваныча. Сапоги поставила на комод. Каждый вечер с них пыль стирает. Акимыча к себе не подпускает. Мол, осквернишь священный портал. А ему хочется. Уж больно она завлекательной стала.

А сапожки, которые Борис Иваныч оставил Нюрке, вот какие. Красивые? То-то!

Хатагинский хубилган Дима

быль

Пролог

Мои братья Костя и Миша спали и громко храпели. А как же было не спать и не храпеть, если они выпили много водки. А как же было не выпить, если они четвертые сутки ехали в поезде Москва – Улан-Батор. На верхних полках лежали их сыновья Дима и Илья. Они разговаривали про футбол. Месси, Суарес… Когда Миша особенно громко всхрапывал, Дима свешивал голову вниз и говорил:

– Ну, папа!

Когда громко всхрапывал Костя, Илья ничего не свешивал, а просто говорил:

– Все равно тише, чем дядя Миша.

Так мои братья с сыновьями ехали на празднование столетия со дня рождения нашего папы.

На папиной родине. Ужасное исчезновение

Я их встретила в Улан-Баторе. В столице прошла череда застолий и пресс-конференций, и вот мы уже на папиной родине ― в Матад-сомоне.

Как объяснить прелесть степи? Вроде, ничего нет – три травинки и небо. А вид космический. Дух захватывает.

Разместили нас в юртах, поставленных нарядной шеренгой. И понеслась. Борьба, скачки, стрельба из лука, местная самодеятельность, мясо, бозы, водка, кумыс и прочее в разном порядке, но обильно.

Мы держались, а Дима переел. Он погрустнел, позеленел, стал часто ходить в степь «смотреть коней»52. Во время скачек ушел полежать в юрту.

Скачки удались. Пыль стояла столбом. Мальчишки-наездники вытирали сопли и были немного обалдевшие. Хозяин лошади, пришедшей первой, – местный бизнесмен, разбогатевший на вывозе в Китай металлолома, оставшегося после советских военных частей, – ходил в блестящем дэли и источал гордость.

Когда мы вернулись в свои юрты, Димы не было. Девчонка, которая оставалась на хозяйстве, сказала, что он ушел куда-то с девушкой.

– С какой девушкой?

– С той, из Китая. Красивая такая.

Я вспомнила, что видела гостей из Китая. На праздник они приехали как представители папиного рода хатагинов.

Несколько слов о хатагинах. Это очень старинный род. Происходит от Бугу-Хатаги, сына монгольской «праматери» Алан-гоа. Он был братом Бодончара, основателя рода борджигит, к которому принадлежал Чингис-хан. Род хатагин был сильным и своенравным. Он не сразу присоединился к Чингис-хану, а сначала долго воевал с ним в союзе с главным соперником молодого Чингис-хана – Джамухой. Да и потом всегда готов был встать в оппозицию к великому хану. Так, хатагины поддержали брата Чингис-хана, Хасара, когда тот попытался уйти и обрести самостоятельность.

И вот что интересно. Многие рода и племена того времени исчезли, растворившись среди своих победителей. Например, род упомянутого Джамухи растаял и забылся, никто сейчас не бьет себя в грудь и не говорит, что он – джадаран. Самое сильное монголоязычное племя – татары исчезло с лица земли полностью, передав довольно замысловатым путем свое имя сначала самим монголам (отсюда термин «монголо-татары»), а затем народу булгар, проживавшему на Волге и «повинному» лишь в том, что некоторое время имел своими правителями этих самых монголо-татар. Сейчас половина монголов называет себя борджигитами, хотя род Бодончара был маленьким и слабым, пока в нем не родился могущественный хан, покоривший не только все монголоязычные рода и племена, но и полмира. Просто большинство тех, кого Чингис-хан подавил и присоединил к своему народу, стали называть себя борджигитами. Но не хатагины! И в настоящее время в восточных аймаках Монголии, во Внутренней Монголии и среди бурятов живет «маленькая, но гордая птичка» – народ, носящий родовое имя хатагин. Ура, товарищи!

Среди хатагинов из Китая была красавица, победительница конкурса красоты Хулунбуирского аймака во Внутренней Монголии. Она посматривала на Диму и шушукалась со своими спутниками – двумя дюжими мужиками. Мне сразу это не понравилось. Ну, с девушкой понятно: наш Дима, никуда не денешься, красавчик. Но при чем тут остальные китайские хатагины, и зачем шушукаться? Я высказала свои недоумения родственникам. Но они замахали руками, захохотали и выразили полную мужскую солидарность с Димой. Мол, не выдумывай, дело житейское, придет, никуда не денется.

Когда Дима не явился вечером, я по-настоящему забеспокоилась. Кроме меня беспокоиться было некому. Все были вдрызг пьяные, кто-то пел, кто-то спал, кто-то валялся в степи.

Утром начались поиски. Выяснилось, что красавица уехала со своими спутниками на джипе в сторону Сухэбаторского аймака. Вроде с ними был и Дима, но точно никто сказать не мог. Уехали, никому ничего не сказав, не попрощавшись. Это было странно. Начальник местной полиции позвонил своему коллеге из Сухэбаторского аймака. Тот был тоже хатагином, поэтому без промедления приказал своим подчиненным выяснить вопрос. Вопрос выяснили. Красавица с друзьями действительно были там.

Что делать? Было решено: 1. Объявить официальный розыск. 2. Еще раз облазить весь Матад-сомон и близлежащие сомоны. 3. Допросить с пристрастием всех, кто общался с внутренними монголами. 4. Нам ехать в Улан-Батор и обращаться в посольство.

Итак, розыск объявили, но он ничего не дал – надо было ждать. Матад-сомон облазили весь – безрезультатно. А вот допрос с пристрастием кое-что разъяснил. Местный учитель и его жена, которые сопровождали гостей из Китая, рассказали, что те восхищались Димой и часто разглядывали его. А после того, как во время застолья услышали (кстати, от меня), что Дима – настоящий хубилган и гордость хатагинов, вконец потеряли покой. Они находили в нем все новые и новые черты святого перерождения: форма пальцев и ушей, белизна кожи, изогнутость бровей, манера морщить переносицу и пр. Особенно их взбудоражила Димина прическа.

– Среди потомков Дамдинсурэна нет таких, которые имели бы «большие волосы».