Акваланги на дне - Сергей Зверев

– Кровать для первой брачной ночи, лучше не бывает! – стараясь угадать настроение богатого турка, говорил между тем хозяин дома. – Присядьте на нее, если вам угодно, убедитесь, какая она мягкая. Посмотрите, какой балдахин! Ему больше ста лет, он был изготовлен еще до того, как Крым захватили большевики. Его привезли сюда вместе с вот этими гардинами и чудесным ночным столиком ручной работы.

– Антиквариатом не интересуюсь, – холодно оборвал его Абу Али. – А кровать я предпочел бы новейшую, чтобы не скрипела и не сломалась подо мной от одного неловкого движения.

– Эта кровать сработана из крепчайших дубовых досок! – патетически возразил хозяин дома. – Она простоит еще тысячу лет, кто бы на ней ни спал.

– Серьезно? – Абу Али цинично усмехнулся. – Ну-ка, попрыгайте по ней, а я посмотрю!

Лицо хозяина дома вытянулось в растерянности, он не двигался с места.

– То-то же! – хмуро сказал турок. – Продаете мне всякий хлам. Да еще эта тряпка над кроватью! Я под такой просто не смогу спать.

– Ну, балдахин вы всегда сможете убрать, – с готовностью отозвался хозяин. – Но смотрите, какая комната, какой дом! Это же дворец, а не дом! И за все я прошу каких-то двадцать пять тысяч долларов. Фактически даром отдаю!

– Окна выходят не на сторону моря, – с хмурым видом констатировал Абу Али. – Вид из них не очень, все какие-то горы.

– Но море отсюда все равно не видно, почтеннейший! – пытался спорить продавец дома. – А окна выходят аккуратно на восток. Так что каждое утро в вашу спальню будет заглядывать золотистый солнечный лучик!..

– И зачем мне это нужно? По утрам я люблю подольше поспать. Значит, придется занавешиваться.

Абу Али повернулся и пошел прочь из спальни, стал спускаться по лестнице вниз.

– Какая жалость, что вам не нравится этот дом, – бормотал ему вслед хозяин. – Дом просто великолепный. Я вас уверяю, на всем полуострове вы едва ли найдете что-нибудь получше по такой бросовой цене.

Перед самой дверью Абу Али вдруг обернулся и посмотрел на хозяина дома в упор.

– Покупать такой дом я ни под каким видом не буду! – сказал он жестко. – Спальня мне не нравится, планировка слишком старомодная, пейзаж вокруг какой-то блеклый. – Хозяин дома с отвисшей от изумления челюстью смотрел на богатого турка. – Но если хотите, могу снять на два месяца. За двести долларов за весь срок. И то это только чтобы не обидеть такого почтенного человека, как вы.

– Как вам хочется, почтеннейший! – За угодливой улыбкой хозяин дома пытался спрятать свое разочарование. – Поживите два месяца, поосмотритесь. Я уверен, за это время вы сможете оценить этот дом по достоинству.

Абу Али кивнул. Вернулся в гостиную, еще раз осмотрел ее внимательно.

– Очень сожалею, почтеннейший, – угодливо пробормотал хозяин дома. – Но деньги хотелось бы получить вперед. Предоплата, сами понимаете… В наше трудное время необходимая вещь.

– Сюда я перееду уже сегодня вечером, – бесцеремонно перебил его солидный турок, доставая бумажник и вытаскивая из него зеленые купюры. – И чтобы за эти два месяца никто здесь не появился, не помешал мне! Иначе…

– Как скажете, почтеннейший! – подобострастно кивал хозяин дома, принимая доллары. – Вас абсолютно никто не побеспокоит!

Оказавшись в машине, Абу Али приказал коротко:

– В город.

Однако Дорофеев не спешил заводить мотор.

– Ну и как дела? – фамильярным тоном поинтересовался он. – Можно поздравить вас с приобретением?

– Конечно! – Турок кивнул и отвернулся к окошку. – Я же тут надолго обосноваться хочу. А в таком домике мне будет жить куда уютнее и спокойнее, чем в городе. И до работы добираться близко, и воздух здесь чистый, свежий, и тишина.

– Понятно. – Дорофеев спокойно кивнул и выбрался со своего места.

– Ты куда? – Турок следил за всеми его действиями немного испуганно.

– Водички попить, – преспокойно ответил Дорофеев, направляясь к дому. – А то по такой жаре того и гляди все внутри закипит.

Хозяин дома встретил Дорофеева хмурым, недовольным взглядом. Впрочем, воды попить позволил.

– Мало выторговали? – сочувственно поглядывая на лысоватого мужчину, поинтересовался Дорофеев, выпив кружку холодной воды. – Ну так ничего удивительного. Наш Абу Али – жмот еще тот.

– За что выторговал? – хозяин дома смотрел непонимающе.

– Ну, за дом.

Хозяин дома наконец-то въехал, о чем идет речь, махнул рукой, скроил презрительную гримасу.

– Да пошел он на хрен, козел чернявый! – проговорил он со злостью. – Все планы мне спутал.

– Серьезно? Что же так?

– Да я же обещал этот дом одному хорошему человеку, и за приличную сумму в восемнадцать тысяч долларов! Однако тут этот черномазый появился, захотел осмотреть. Говорит, если понравится, дам двадцать пять тысяч. Однако не понравилось. Вот и получилось, что я и с тем человеком теперь поссорился, и дом на мне висеть остался. Теперь снова ищи хорошего покупателя. А это не так-то просто, между прочим!

– Так вы разве не продали Абу Али этот дом? – Дорофеев постарался особенно не показывать своего удивления.

– Да какое на хрен продал! – Хозяин дома с ожесточением сплюнул на устланный цветной плиткой пол кухни. – Снял он у меня его на два месяца! Не иначе как с какой-нибудь своей кралей встречаться! Иначе зачем он спальню-то осматривал.

Лешка Дорофеев смотрел на хозяина дома озадаченно и подозрительно.

Глядя из окна серой «девятки», как Дорофеев возится с мотором «Лексуса», Муслетдин повернул к сидящему за рулем Мураду свое пухлое, из-за жары блестящее от пота лицо.

– Ладно, поехали уж, – сказал он устало. – Больше ничего интересного мы здесь не увидим.

Мурад послушно завел мотор, стал разворачивать машину в узком переулке, чтобы выехать обратно на главную дорогу.

– Кстати. – Муслетдин обернулся, посмотрел в сторону дома. – Ты адрес-то этого дома запомнил?

– Конечно, Муслетдин-ага! – с готовностью ответил Мурад. – Да зачем нам его помнить? Азамат нам все равно его скажет.

– И то верно, – согласился старый татарин, устраиваясь поудобнее на узком для его широкой туши сиденье машины. – Этот домик Абу Али снял, понятно, не для себя одного. Скажешь Азамату, пусть добудет мне от него ключ. Думаю, он окажется нам весьма кстати.

– Слушаю, мой господин! – ответил Мурад, выворачивая машину из узких переулков на шоссе, ведущее к Севастополю.

Глава 25

Внутри кирпичной башни маяка на мысе Фиолент царил непроглядный мрак. Предусмотренные строителями окна в толстой стене башни в последующие времена были почему-то заделаны, так что никакого источника света в этом каменном колодце высотой в несколько десятков метров не было. Спускаясь на ощупь по обшарпанным полуразрушенным кирпичным ступеням винтовой лестницы, Полундра старался держаться ближе к стене, постоянно касаясь ее одной рукой, потому что в непроглядном мраке каменного колодца эта стена была единственной точкой опоры и единственным возможным ориентиром.

Пробираясь до этого по лестнице вместе с Дорофеевым, у которого в руках был карманный фонарик, Полундра видел, что перил у винтовой лестницы нет, кирпичные ступени жмутся к круглой внутренней стене башни, а с другой стороны от них зияет пропасть. Стоит оступиться на неровных каменных ступенях – и полетишь до самой земли вниз. Ухватиться в этом каменном колодце было совершенно не за что.

Осторожно нащупывая в полном мраке каждую ступеньку под собой, Полундра размышлял, нарочно ли Дорофеев не оставил ему никакого света в потайной комнате, или это было чистым совпадением. Ни спичек, ни зажигалки у Полундры не было, поскольку он не курил, просить спички у своего друга ему показалось неуместным. Выбравшись из комнаты, перед тем как начать спуск вниз, североморец поднялся сначала наверх, где когда-то помещалась ламповая комната маяка. Но там, кроме огромного бронзового каркаса фонаря, не было ничего, только кирпичи и едкая красноватая пыль. Это было бы странно и несправедливо по отношению к давнему другу, но у Полундры создавалось впечатление, что устроившие его в потайной комнате внутри заброшенного маяка люди постарались, чтобы у североморца было поменьше возможности и желания выбраться из нее и побродить по берегу.

Тем не менее Полундра без приключений добрался до самого нижнего уровня башни, где находилась входная дверь. Толкнув ее, спецназовец не без удивления обнаружил, что она не заперта. Это его насторожило, он ведь своими глазами видел, как смотритель маяка только что запер свой домик и уехал на машине куда-то в сторону Севастополя. И что же, он оставил дверь маяка открытой?

Полундра осторожно выбрался наружу. Яркий дневной свет ударил ему в глаза. Привыкнув к нему, старлей торопливо огляделся. Впереди расстилалось до самого горизонта синее море, на безбрежной глади которого белели точки прогулочных судов. Прямо перед Полундрой находился небольшой причал, куда от маяка вела вымощенная крупной галькой дорожка. У причала колыхался на легкой волне быстроходный морской катерок.