Броненосцы победы. Топи их всех! - Вячеслав Коротин

Эскадренный броненосец "Князь Суворов"

Как только броненосцы Рожественского встали на якоря, отгремели приветственные салюты, Роберт Николаевич Вирен немедленно отправился на "Суворов". На юте была выстроена команда броненосца и Зиновий Петрович Рожественский под звуки оркестра лично встретил его у трапа. Превосходительства пожали друг другу руки и даже обнялись.

— Поздравляю вас с блестящей операцией прорыва и мастерским переходом, Роберт Николаевич! — сказал Рожественский с лёгкой завистью поглядывая на белый крестик висевший на шее Вирена.

— Благодарю! — Вирен слегка поклонился, — позвольте и вас поздравить с прекрасно проделанным переходом. Шутка ли – такую армаду вокруг Африки провести!

— Да уж, потрепало нас штормом изрядно. И не только штормом. По себе наверное знаете, что такое океанские переходы без баз или, хотя бы, без дружественных портов. Ну, прошу ко мне в салон, думаю нам много о чём есть побеседовать.

Адмиралы зашли в салон, юркий вестовой немедленно появился с подносом, на котором была бутылка коньяку, блюдечко с тонко нарезанным лимоном и рюмки.

— Прошу вас, Роберт Николаевич, — Рожественский наполнил рюмки, — и… погодите.

Адмирал взял два ломтика лимона и ложечкой насыпал на каждую бело-коричневый порошок из чашки стоявшей тут же, на подносе, — любимая закуска нашего государя. Ну, ваше здоровье!

Коньяк был превосходен, а прожевав лимон с тем самым порошком Вирен удивился. Состав сразу стал понятен – молотый кофе с сахаром, но сочетание этого вкуса с коньяком и лимоном действительно было оригинальным.

— Прошу садиться, — предложил Рожественский.

— Благодарю, Зиновий Петрович, — Вирен "утонул" в мягком кресле.

— Ещё коньяку?

— Спасибо, пока достаточно.

— Как же вы на такую авантюру решились, Роберт Николаевич? Нет, победителей не судят, конечно, но согласитесь, что вам безумно повезло.

— Удача помогает смелым, не так ли, — улыбнулся Вирен. — А на самом деле и выбора особого не было: либо рискнуть, либо тонуть в этой артурской луже, либо выходить на самоубийственный бой с Тóго. Но вам-то нет причин расстраиваться, что я пошёл по первому пути, так ведь?

— Да вы что! Вы в меня, можно сказать, жизнь вдохнули своим прорывом. Теперь-то мы точно япошек расколотим!

— Не всё так просто. Противник сильный, опытный, храбрый и гордый – поверьте. Победить будет нелегко, но, конечно, необходимо. Вот, я приготовил некоторые соображения, ознакомьтесь пожалуйста, — Вирен протянул пухлую папку, — не сейчас конечно.

— Обязательно. Ну а сейчас, на словах, вкратце?

— Разрешите сначала о банальном и наболевшем?

— Разумеется.

— У моих матросов практически не осталось роб и обуви после этих треклятых угольных погрузок, расползлись почти все мешки для угля. Можно рассчитывать на хоть частичную помощь в этом плане?

— Пока только на частичную. Идут к нам транспорты и с обувью, и с прекрасными и удобными угольными мешками. Идут. Но будут они не завтра. А вы значит тоже почувствовали какая головная боль этот чёртов уголь?

— Ещё бы.

— Вот и мне он уже снится в кошмарных снах. И его же где-то ещё раздобыть надо, заказать. Да и подсунуть норовят дрянь всякую вместо боевого.

— Да уж. Теперь о снарядах. У меня в погребах хорошо если половинный боекомплект…

— Надеюсь, что снаряды придут с отрядом Добротворского.

— Ну а пока. Нельзя ли поделиться с ваших кораблей? Чтобы потом не авралить.

— Сколько-то можно, я распоряжусь.

— Теперь ещё один момент: и во время прорыва, и в переходе через океан мои корабли шли без боевого освещения. То есть вообще в темноте. Держась за кормовой огонь переднего мателота. Я думаю, что это очень полезно было бы применить на всей эскадре. Нам нечего бояться Тóго в генеральном сражении, но ночные минные атаки могут быть очень опасны.

— А вы не боитесь, что таранами наши корабли в результате перетопят друг друга. Так что японцам даже и стараться не придётся?

— Я докладываю о том, что проверено на практике.

— Ну не знаю… Всё-таки теперь кораблей намного больше. Опасность возрастает лавинообразно.

— Не преувеличивайте, Зиновий Петрович. Нужно начать тренироваться сначала небольшими группами, а потом и у всех получаться начнёт. Главное начать.

— Это нужно обсудить с другими флагманами и командирами кораблей.

— Несомненно нужно обсудить, но обсудить обязательно.

— Экий вы нахрапистый, Роберт Николаевич, — улыбнулся Рожественский. — Давайте лучше ещё по рюмочке выпьем, хорош коньячок-то.

— Не возражаю, — кивнул головой контр-адмирал.

Адмиралы некоторое время молча смаковали коньяк.

— Зиновий Петрович, — нарушил молчание Вирен, — вы уже думали как распределить корабли по отрядам?

— Конечно. Вероятно вашего "Ретвизана" присоединим к четырём типа "Бородино", второй отряд – три типа "Пересвет" ну и третий – остальные броненосцы с "Нахимовым". Согласны?

— Разумно. Но видите ли, в этом случае во-первых получим три отряда с разным количеством кораблей, во-вторых все три отряда придётся "сплавывать" по новой. На кораблях всё-таки живые люди, которым придётся переучиваться в походе, что может быть не очень эффективным, а то и закончиться столкновениями кораблей.

— У вас есть другие предложения?

— Если позволите.

— Прошу.

— Первый отряд из четырёх ваших современных броненосцев одного типа. Второй – "Ретвизан" и три пересвета: "Ретвизан" уже пообвык ходить головным, а "Пересвет" с "Победой" держаться за ним, думаю, что "Ослябя" вполне впишется в эту компанию. Ну а "Полтава", вероятно, возглавит третий отряд из остальных линейных судов. Получим три боевых отряда по четыре корабля в каждом. Причём один из них будет состоять из однотипных броненосцев, а второй из таковых на три четверти. Это должно значительно облегчить совместное маневрирование. К тому же, как показывает практика, японцы бьют в первую очередь по флагманским кораблям, значит флагман должен иметь большую боевую устойчивость. У пересветов "шкурка тонковата", могут долго и не выдержать. "Ретвизан" больше подходит для роли флагмана.

— Роберт Николаевич, при всём уважении к вам, вынужден напомнить, что всё-таки я командую эскадрой, — набычился Рожественский, он так и не мог привыкнуть, что подчинённые могут быть с ним несогласны.

— Несомненно. И я выполню любой ваш приказ. Но ведь вы сами спросили моё мнение. Зачем было это делать, если вы не собираетесь принимать его в расчёт? — Вирен тоже начал злиться и смотрел на командующего исподлобья.