Богиня по крови - Филис Каст

От всех этих размышлений голова и сердце девушки едва не раскалывались.

— Так что же я буду делать, когда доберусь до пещеры? — спросила у себя Морриган.

«Прими свое наследие».

— Нет, — твердо заявила беглянка. — Не желаю ничего слышать об этом ни от кого из вас.

Она включила приемник, чтобы заглушить любое нашептывание ветра. Ей нужна была ясная голова, чтобы подумать, не прислушиваясь ко всяким голосам. Морри сомневалась в их правдивости, не знала, можно ли им доверять. Если фраза «Прими свое наследие» означала, что она должна осознать, кем является на самом деле, и попытаться выяснить, какими силами обладает, то именно так девушка и собиралась поступить.

«А как же материнский голос, который я услышала в пещере? Ему нельзя доверять! Ведь это была не Шаннон, бывшая школьная учительница английского и дочь Ричарда Паркера».

Морриган прикусила губу, чтобы сдержать слезы. Сколько она себя помнила, дедушка с бабушкой постоянно показывали ей фотографии красивой оживленной женщины, которая улыбалась ей с бережно хранимых снимков.

«Я всю жизнь мечтала о ней, представляла, что Шаннон сказала бы мне, если бы не умерла, и как мы жили бы вместе. Так вот, она не была моей матерью.

Меня родила Рианнон, верховная жрица другого мира. Потом эта женщина совершила грандиозный промах.

Какова мать — такова и дочь?

Всерьез надеюсь, что нет».

Морриган бросила виноватый взгляд на молчащий мобильник. Она выключила его, едва сев в машину.

«Старики будут волноваться за меня, а я не хочу причинять им боль. Они ведь любят меня. Я это знаю и сомневаюсь вовсе не в них, уже сейчас раскаиваюсь, что наговорила им столько резких слов. Я не сержусь на них, по крайней мере сейчас, когда у меня появилось время успокоиться и подумать. Они ведь не виноваты в том, что я не дочь Шаннон Паркер. Я даже смогла понять, почему они раньше ничего мне не рассказывали. Разве можно объяснить девчонке пяти, десяти, пусть даже пятнадцати лет от роду, что на самом деле она дочь жрицы из другого мира, которая поддалась злу, затем отреклась от него и умерла? Мне и сейчас трудно это понять, а ведь я вроде как взрослая и умная восемнадцатилетняя девушка».

Продолжая вести машину, Морриган медленно разматывала клубок спутанных мыслей. Ее мать звали Рианнон Маккаллан. Девушка попыталась представить себе эту женщину, но перед ней все время возникал образ Шаннон Паркер. Даже сейчас она видела перед собой гриву кудрявых рыжих волос, яркие зеленые глаза и широкую жизнерадостную улыбку.

«Ладно, теперь мне следует сменить современную одежду на ту, что была на актрисах в мини-сериале «Рим», который показывали по каналу НВО. Также не помешало бы стереть улыбку с лица Шаннон. Нутро мне подсказывает, что Рианнон улыбалась вовсе не так, как это делала Шаннон — безудержно счастливо. Если она вообще это делала.

Шаман говорил дедушке, что перед смертью Рианнон отреклась от Прайдери и примирилась с Эпоной. Сомневаюсь в этом. У того индейца, видимо, не было причины лгать, а как насчет Рианнон? Быть может, она сказала неправду?

Теперь для меня самым важным стал вопрос о том, как узнать правду о матери. Тогда, в пещере, голос звучал так по-матерински, с невероятной любовью. Вот я и решила, что со мной говорит мать. Я еще ни разу не чувствовала себя так близко к ней. Сегодня я много чего узнала. Теперь мне больше, чем когда-либо прежде, хочется знать, действительно ли это был голос матери. Если со мной говорила Рианнон, то что за истина скрывалась в ее шепоте?

Вот почему я сейчас еду в пещеру. Я хочу узнать правду о матери не меньше, чем о себе».

Морриган припарковала машину возле указателя «Парк алебастровых пещер». Дорожка вела к сувенирной лавке, зоне отдыха и входу в главную пещеру. Гравий громко скрипел под подошвами кроссовок, но небо над головой будто поглощало все звуки. Девушка шла и смотрела на звезды. Здесь, вдалеке от города, они напоминали кристаллы сахарного песка, разбросанные по черному бархату. Луна в виде толстого полумесяца проглядывала сквозь листву деревьев, росших по обе стороны дорожки. Лицо Морри обдувал легкий теплый ветерок. На душе у нее было спокойно оттого, что он не принес с собой никаких голосов.

Морриган прошла мимо хижины смотрителя, не забыв сойти с гравия на упругую траву обочины. В домике горел один тусклый огонек, и ей на секунду стало интересно, чем сейчас занят Кайл.

«Он смотрит телевизор или, быть может, пишет свою диссертацию? Какой все-таки лапочка. К тому же парень определенно заинтересовался мной, даже вручил свою визитку под хилым, но восхитительным предлогом — мол, вдруг вам захочется приехать еще раз и заняться дикой спелеологией. Это когда такие вот ребята собираются вместе и исследуют новые лабиринты пещер. — Она зарделась от удовольствия при этом воспоминании. — Мне действительно очень хотелось бы это сделать. Тот факт, что юноша так чертовски хорош, тоже немаловажен. Как только я выясню все насчет собственной особы, тотчас позвоню Кайлу, — пообещала девушка сама себе, а до тех пор отодвинула все мысли о нем на задний план. — Сейчас не время влюбляться в парня, словно я обычная глупая малолетка.

Хотя, конечно, так оно и есть.

Я до сих пор остаюсь зеленой девчонкой и частенько, особенно в последнее время, веду себя глупо.

Зато не приходится сомневаться в том, что ничего обычного во мне нет».

Морри дошла до сувенирной лавки и свернула на старую тропинку, совсем как утром. Каменные ступени круто уходили вниз, и вскоре она оказалась отрезанной от яркого ночного неба. Девушка принялась нащупывать в сумочке фонарь, обнаружила его на месте и обрадовалась. Через секунду она уже освещала себе путь лучом.

Вход в пещеру Морри почувствовала еще до того, как ее фонарь осветил его. Холодное дыхание пещеры приятно щекотало лицо. Девушка глубоко вдохнула, втянула в легкие чертовски приятный запах земли и остановилась перед черным отверстием.

Ей следовало бы испугаться, прийти в ужас. Одна, посреди ночи, у входа в пещеру, набитую летучими мышами.

Однако, вопреки всему, Морри чувствовала радостное возбуждение, что еще раз доказывало, насколько она странная.

Девушка расправила плечи и вошла в пещеру.

Со всех сторон ее обступила кромешная тьма. Слабый фонарик проделал в непроницаемой темноте брешь размером с булавочный укол, осветил крошечный осколок огромного подземного мира. Но Морриган не обращала внимания на тьму. Она ее не пугала, не казалась таинственной или давящей. Наоборот, бесконечная чернота успокаивала напряженные нервы.

Кто угодно мог бы подумать, что девушка приходила сюда много лет подряд. Настолько легко она следовала по тропе, углубляясь в недра пещеры. Морри шагала бесшумно, но на этот раз не из-за огромного неба. Ее шаги заглушала сама земля. Как ни странно, чем дальше она забиралась в пещеру, тем легче у нее становилось на душе. Напряжение, сковывавшее плечи беглянки в течение всего пути от дома до пещеры, спало. Тревога за родных рассеялась. Смятение из-за голосов, приносимых ветром, уменьшилось.