Выйти замуж за принца - Кэтрин Дженсен

— Guten Morgen, — вскочив, весело поздоровалась девушка. — Его королевское высочество сказал, что вы очень устали и чтобы я посидела с малышом, пока вы спите.

— Спасибо, — поблагодарила Эллисон улыбнувшись. — Большое спасибо.

— Не стоит благодарности, принцесса! — Гретхен с обожанием обняла Крея. — Наш маленький Крей самый красивый малыш в Эльбии. И очень умный. Он уже знает о книжках, как осторожно надо их держать и переворачивать страницы.

— Я читала ему с самого рождения. Он любит книжки.

— Я буду читать ему по-английски и по-немецки. Так он научится сразу обоим языкам.

— Это было бы чудесно! — Эллисон нерешительно помолчала. — Я хочу до ленча поработать в библиотеке. Ты сможешь побыть с ним?

Гретхен с готовностью закивала головой.

— Вам бы не работать идти, а за покупками, ваше королевское высочество, — осмелилась посоветовать она. — В городе много Kleidergeschdften; как вы это называете — бутик? Магазин одежды? — Она многозначительно посмотрела на брюки и свитер Эллисон.

Эллисон засмеялась.

— Значит, в замке не одобряют, как одеваются дома американцы? — Что ж, придется пойти на кое-какие уступки. — Но время от времени мне просто необходимо побыть в спортивном костюме.

— В спортивном?! — Лицо Гретхен выразило ужас, словно Эллисон только что сказала ей, что собирается вываляться в грязи и в таком виде разгуливать по замку.

— Да, у нас считается, что ты не жила по-настоящему, если не провела целый день в этой домашней униформе. — Она рассмеялась, увидев тень сомнения на лице девушки. — Я куплю тебе комплект для твоего выходного дня.

Улыбаясь про себя, Эллисон вышла. Будет интересно узнать побольше о дворцовой жизни. Она легко сбежала вниз по мраморной лестнице на первый этаж. Из вестибюля до нее донеслись голоса и шарканье ног. Множества ног. Она забыла, что сегодня суббота.

Ей говорили, что в субботу и воскресенье некоторые помещения дворца открыты для публики. Туристов и горожан не допускали в спальни и в личные кабинеты Якоба и короля, но водили по многим другим комнатам, где можно было видеть старинные предметы, многие из которых относились к XV веку.

Подождав, пока пройдет группа, Эллисон пересекла парадный вестибюль с его вычурными канделябрами и огромной хрустальной люстрой и отправилась в библиотеку. Дверь была закрыта. Она открыла ее и вошла, все еще погруженная в мысли о романтической записке Якоба, неся в себе, словно горячий огонек, его обещание еще одной ночи любви. Только уже закрывая за собой дверь, она услышала мужские голоса и увидела, что в библиотеке двое мужчин.

Худощавую фигуру в темно-сером деловом костюме она узнала сразу.

— Ох, извините. Я не знала, что вы здесь, Фредерик.

Старый советник Якоба смотрел на нее без улыбки, стоя у огромного камина, в котором пылал огонь.

— Guten Tag... мисс.

Она уже заметила, что он никогда не говорил ей принцесса или ваше королевское высочество, как называл ее остальной персонал.

— И вам доброе утро. Я собиралась опять поработать над составлением каталога, но, если у вас совещание, могу прийти позже.

Только сейчас собеседник Фредерика повернулся к ней лицом. Это был довольно крупный мужчина с совсем седыми, редкими волосами. Костюм, как и у Фредерика, сидел на нем безукоризненно. Глаза его сузились и как-то по-змеиному внимательно стали рассматривать вошедшую. Он не произнес ни слова.

Фредерик выступил вперед.

— Да, вам лучше прийти потом:

— Neinf — прорычал другой, резким жестом подчеркнув свое неудовольствие. — Более подходящего времени не будет!

И Эллисон сообразила — перед ней сам Карл фон Остеранд, отец Якоба... свекор... дед Крея. Король Эльбии.

Во рту пересохло, руки задрожали. Она сплела пальцы перед собой. Но когда инстинкт стал побуждать ее покорно отступить, заставила себя шагнуть вперед.

— Ваше королевское величество, — дрожащими губами выговорила она, — я очень рада наконец познакомиться с вами. — Она протянула ему руку для рукопожатия, но король лишь уставился на нее. Тогда Эллисон быстро присела в книксене, подумав, что так, может быть, больше подходит к случаю.

Но и тогда Карл не пошевелился. Его губы остались плотно сжатыми в суровую линию.

Фредерик откашлялся.

— Король просил меня обратиться к вам от его имени. Вы, должно быть, уже поняли, что любовная связь с вами была большой глупостью со стороны Якоба, обернувшейся для него политической катастрофой.

— Глупостью? — переспросила она, внезапно поняв, что разговор приобретает враждебный оттенок.

— Да. Он должен был взойти на трон в первый день Нового года, после свадьбы на Рождество. Теперь этого не может произойти, пока он женат на простолюдинке.

— Я все это знаю, — медленно проговорила она. — Якоб рассказал мне про ваши традиции. Не понимаю только, почему факт его женитьбы на мне делает его неспособным править?

Король уставился на нее с таким видом, словно перед ним стояла самая глупая в мире женщина. Лицо его покраснело еще больше.

Фредерик заговорил нетерпеливым тоном:

— Таков das Gesetz... наш закон. Если старший сын короля женится на простолюдинке, трон переходит к следующему сыну. Но Якоб — единственный сын. Он должен править, иначе начнется хаос. Якоб умный человек, хотя, может быть, слишком часто идет на поводу у страсти. Он сознает, что не может жертвовать страной ради интрижки с женщиной без роду и племени. Тем более — с иностранкой! — Фредерик уверенно выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз. — Моя дорогая, знаю, что вам очень больно это слышать. Но не обманывайте себя: Якоб под конец примет правильное решение. Он дал согласие встретиться в день рождественского бала с женщиной благородного происхождения, из Венеции. Он предложит ей стать его королевой и...

Из горла Эллисон вырвался сдавленный крик:

— Но он женат на мне!

— Это не имеет значения, — возразил Фредерик. — Он разведется с вами по прошествии приличествующего времени и женится на графине. Конечно, объявить об этом можно будет не сразу. Но детали нового брака уже разработаны. Якоб — умный мальчик. Он сделает то, что необходимо.

— И ваш умный мальчик согласился со всем этим? — прошептала Эллисон. В голове гудело, глаза щипало от слез, которые она не желала проливать перед этими высокомерными людьми.

Ответил ей уже король, причем на удивительно чистом английском:

— Разумеется, согласился! Он с детства знал, что от него требуется. Вы полагаете, он отвернется от своего народа ради какой-то американской девчонки, которая имела глупость забеременеть?