Пламенный цветок (СИ) - Ризман Мира Keganis

Влажный платок коснулся кожи, и края раны яростно защипало. Торина невольно зажмурилась и не сдержала стон. Но уже в следующий миг Филипп отдёрнул руку и завозился в небольшом ящике, который принёс с собой. Затем лоб Торины щедро был вымазан холодящей мазью и аккуратно, плотно перевязан. Боль заметно стихла. Филипп обработал мазью ещё несколько глубоких царапин, после чего всучил её в руки стакан с горько пахнущим отваром. Вкус оказался тягуче-пряным. И едва Торина сделала пару глотков, как её настойчиво начало клонить в сон. Ей показалось, что она лишь на секунду смежила веки, вот только, когда открыла глаза, перед ней уже не было заботливого Филиппа, а за иллюминатором не луна серебрила морскую гладь, а светило яркое полуденное солнце. Стоял полный штиль, и корабль впервые замер на месте. Торина больше не ощущала тошнотворной качки, но вместе с тем внезапно воцарившаяся тишина внушала ей беспокойство. Встав с койки, она засеменила к иллюминатору. Но сколько бы ни вглядывалась в лазурную гладь, так и не могла найти себе объяснения нарастающей тревоге. Море казалось совершенно мирным и безмятежным. Однако, вопреки увиденному, у Торины несколько раз по спине пробежали мурашки. А потом раздался оглушительный удар, и корабль сотрясся так, будто под ним начал извергаться вулкан. Торину сначала швырнуло к стене, а затем вновь качнуло к иллюминатору. Вот только на ногах устоять она не смогла и завалилась на пол.

«Снова буря?» — подумала Торина, но в окне продолжало светить солнце и не было даже намёка на ветер. Однако море вдруг разбушевались, словно кто-то вздумал помешать его ложкой. Вокруг корабля начала стремительно образовываться водоворот. С палубы донеслись крики, кто-то пытался отдавать приказы, но, похоже, их просто невозможно было исполнить. Корабль вертело и крутило, как детского волчка. Торина и не надеялась подняться на ноги. Было уже чудо, что ей удалось схватиться за спинку кровати и как-то удерживаться на месте, больше не позволяя кораблю кидать её из стороны в сторону, словно тряпичную куклу. Торина с ужасом ожидала, что их вот-вот затянет внутрь омута на верную смерть. И вот уже вся прожитая жизнь пролетела перед глазами, как вдруг новый удар резко качнул корабль в сторону. Послышался треск и грохот — похоже, что-то сбило одну из мачт. Торина покосилась в иллюминатор, и собственный вопль ужаса на миг оглушил её. Из бурлящего моря показались огромные щупальца. Извиваясь, будто в безумном танце, они секундой спустя направились прямиком к кораблю. Несмотря на то, что судно продолжало вертеться, над головой послышался топот и лязг открывающихся пушечных портов. Над бушующим морем пронеслась канонада выстрелов, тяжёлые снаряды сбили несколько щупалец, но, похоже, это не нанесло серьёзного урона, а лишь сильнее разозлило морское чудовище. Ещё больше огромных мясистых щупалец вылезло из-под воды и обрушилось на корабль. Угрожающе затрещала обшивка, а новый грохот возвестил о существенных потерях на палубе. Команда отчаянно посылала один залп за другим. Мерзкая жёлтая слизь и ошмётки мяса облепили иллюминатор, почти застив обзор. Впрочем, Торина едва ли способна была продолжать смотреть. Она трусливо зажмурилась и, трясясь от безудержного страха, молилась Виру, чтобы он позаботился о её душе. Больше надеяться ей было не на что.

Очередной удар пришёлся по иллюминатору. Крепкое стекло треснуло, но чудом удержалось в железной раме. Торина с ужасом понимала, что если до неё и не доберётся чудовище, то следующая атака просто затопит каюту. Стекло вот-вот должно было разлететься на куски, когда внезапно над морем с жутким свистом пронёсся яростный порыв ветра. Корабль сильнее закачало, а с палубы раздались радостные крики. Не понимая, что происходит, Торина на миг приоткрыла глаза и с удивлением уставилась на происходящее. Над морем сновали тёмные вихри. Они вступили в схватку с чудовищем. Закручиваясь возле щупалец, необычные вихри замораживал их, превращая в сосульки. Отяжелевшие, те больше не могли двигаться и, падая в море, больше не поднимались. За четверть часа вихри угомонили морскую тварь, а вместе с ней исчез и безумный водоворот. Над морем вновь воцарился штиль. Вернувшая себе безмятежность водная гладь, как ни в чём не бывало, блестела на солнце. Яркое голубое небо оставалось безоблачным. И во внезапной тишине особенно ясно прозвучала команда Данье.

— Поднять паруса!

Торина расслышала топот и недовольство матросов.

— Ветра же нет, к чему паруса! — гаркнул кто-то, но тут вдруг рассеявшийся было вихрь налетел на корабль, опасно накренив его набок.

— Будет вам ветер! — недовольно воскликнул Филипп, и вскоре «Эмальгион» мягко понесло к виднеющимся на горизонте горным хребтам.

Едва корабль взял курс, как до Торины донеслись чьи-то чертыханья и топот. Кто-то довольно громко спускался к каюте. Торина с трудом поднялась на ноги, запоздало вспоминая, что на ней до сих пор лишь ночная сорочка. Однако до сундука она дойти не успела. В каюту с новыми проклятьями ввалилась Рениса. Выглядела та довольно странно: растрёпанная и взъерошенная, в заляпанной жёлтой, источающей жуткий смрад слизью, мужской одежде, которая ей явно была велика. На лице виднелось несколько свежих глубоких ожогов, а на скуле красовался яркий кровоподтёк, щедро вымазанный холодильной мазью. Ещё несколько царапин так же блестели от снадобья.

— С вами всё в порядке, Ваше Высочество? — с порога встревоженно спросила нага и, сдвинув брови, внимательно осмотрела её.

Торина, несмотря на дрожь в ногах, поспешно кивнула.

— Теперь уже гораздо лучше, — едва слышно промолвила она.

— Тогда вам лучше переодеться, корабль скоро причалит. Этот жуткий монстр изрядно его потрепал, так что мы слегка задержимся из-за ремонта.

— Вы… — Торина осеклась, а затем, набравшись храбрости, всё же спросила: — Вы его видели?

— Только эти гигантские щупальца, — подходя к сундуку, с содроганием призналась Рениса. — Одна вышибла дверь капитанской каюты и чуть было не схватила меня… Так что я уже десять раз пожалела, что покинула вас!

— Здесь было немногим лучше, — тихо заметила Торина, кивая в сторону растрескавшегося иллюминатора.

— Проклятый кракен! — прошипела Рениса. — И откуда он только взялся⁈ Команда говорит, что за долгие годы странствий никогда с ним не встречалась! Филипп вообще подозревает, что его на нас наслали!

Последнее предположение вызвало у Торины озноб. Ещё не хватало, чтобы кто-то преследовал корабль в столь опасном путешествии! Однако не ускользнуло от неё и внезапное фамильярное обращение к послу Данье. Теперь уже особенно подозрительно выглядела мужская одежда на Ренисе и долгое отсутствие.

«Я перечитала слишком много любовный романов!» — укорила себя за недостойные мысли Торина и позволила наге помочь ей с переодеванием. Лёгкие шелка приятно холодили кожу, но бесчисленные завязочки и складки доставили немало хлопот. Вдобавок Торину чрезвычайно смущал фривольный покрой: нижние юбки были чересчур коротки и едва доходили до колен, а сквозь полупрозрачную ткань верхних без труда угадывалось очертание ног, короткие рукава обнажали руки до плеч, в довершении же всему у платья оказалось весьма чувственное декольте. Наряд Ренисы выглядел намного скромнее: тёмный материал плотно облегал фигуру, подчёркивая формы, но при этом не просвечивался. Небольшой вырез на горловине открывал лишь узкую полоску кожи, а не выставлял грудь на показ. Торине очень хотелось поменяться одеянием, но, увы, Рениса была несколько выше и плотнее, а потому попросту не влезала в роскошные шелка. Ей так же не удалось спрятать свои шрамы в причёске. Густые волосы Торины Рениса смогла переплести так, что повязки почти не было видно, тогда как сама нага, после нескольких неудачных попыток, отчаялась сделать из себя леди и, закрутив тонкие блёклые локоны в тугой узел, ещё больше стала походить на служанку. По удивительному стечению обстоятельств, едва они закончили приводить себя в порядок, в каюту постучали и затем вошёл Данье. Длинная полоса свежего ожога, протянувшаяся от его переносицы к щеке, добавила Филиппу лет. Глубокий шрам вмиг превратил его из прекрасного обаятельного юноши из эльфийского романа в зрелого серьёзного мужчину.