Воин Ллос (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони

— Да будет проклята леди Ллос, — согласился Зак.

Доум'Вилль поклонилась этим двоим и ушла, не сказав больше ни слова.

Зак некоторое время наблюдал, как она удаляется по дорожке, прежде чем закрыть дверь. Он был рад за Доум'Вилль и верил, что демоны внутри молодой женщины действительно были полностью уничтожены. Он повернулся, и от этой мысли выражение его лица прояснилось, но наткнулся на стену хмурого взгляда, направленного на него Аззудонной.

— Значит, ты решил, — сказала она.

Зак с трудом сглотнул, осознав, что он даже не сказал ей, никому не сказал, что окончательно принял решение отправиться на войну, прежде чем выболтать это Доум'Вилль.

Он даже себе в этом не признавался.

— Он мой сын.

— Я знаю.

— И Джарлакс был моим другом большую часть моей жизни. Ты не можешь понять, в какой ловушке я оказалась в доме матроны Мэлис До'Урден. Я был ее игрушкой и ее убийцей. Каждое мое движение…

— Я знаю, — сказала Аззудонна и бросилась обнимать своего возлюбленного. — Я знаю, и знаю, что ты должен пойти и ответить на этот зов, потому что, если ты этого не сделаешь, он будет преследовать тебя вечно. И я пойду с тобой.

Зак отодвинул ее на расстояние вытянутой руки, пристально глядя на нее.

— Ты бы позволил мне отправиться на войну, пока ты мирно сидел бы здесь? — спросила она, прежде чем он успел возразить. — Если ты пойдешь, то я буду рядом с тобой, и когда придет время пустить в ход наше оружие, ты будешь рад, что я буду рядом.

— Я не сомневаюсь в последнем.

— Ты думаешь, что сможешь помешать мне уйти?

Зак беспомощно рассмеялся и притянул Аззудонну обратно, чтобы крепко обнять. — Я не могу, я знаю, но я бы сделал это, если бы мог. Что останется от Закнафейна, если ты пойдешь со мной и будешь убита?

— Такова цена войны, — прошептала она в ответ. — Что осталось бы от Аззудонны, если бы я отпустила тебя без меня, и ты был бы убит?

— Мона Валрисса уже сказала, что мне разрешат покинуть город. А как насчет тебя?

— Я подам петицию сегодня же, — ответил Аззудонна. — Временное Собрание на месте и рассматривает петиции Галаты и церкви Эйлистри прямо сейчас

— Нам следует поторопиться.

— Не «нам», — поправила Аззудонна. — Твое присутствие там повредит моей петиции. Они подумают, что меня принудили.

Зак начал отвечать, но Аззудонна приложила палец к его губам. Когда он успокоился, она заменила палец своими губами в долгом, томительном и многообещающем поцелуе, затем промчалась мимо него и выскочила за дверь, быстро направляясь в район Мона Чесс на Собрание.

Галату и клириков Эйлистри позвали обратно в Сиглиг более чем через два часа, в течение которых жрецы шептались и ворчали, иногда молились, а Галата оставалась совершенно безмолвной в своих размышлениях и молитвах. Она позволила священникам провести себя обратно в зал, чтобы занять свои места перед галереей, и все они смотрели на сидящих представителей, пытаясь понять, какое решение может последовать.

Все, кроме Галаты. Она не отрывала взгляда от пола, погрузившись мыслями в себя, когда подошла к ряду стульев и заняла свое место слева от них. Она неоднократно повторяла себе, что они не могут отказать в ее просьбе. Она заслужила их уважение здесь и верила, что они должным образом согласятся.

Однако, несмотря на всю ее логику и уверенность, оставалась некоторая нервозность, которая переросла во вздох, когда Мона Валрисса собрала всех, посмотрела на просителей и просто сказала: «Ваша петиция отклонена».

Галата почти закричала в знак протеста, когда подняла глаза — только для того, чтобы понять, что Мона Валрисса обращается непосредственно к Авернилу.

— Наше прошение — это призыв нашей богини! — запротестовал Авернил. — Какой властью этот орган отрицает…

— Этот орган несет ответственность за город с населением в пятьдесят тысяч душ, — спокойно ответила Мона Валрисса. — Наше решение не было принято легко. Идея о том, что десятки эвендроу отправятся на войну в Мензоберранзан, неприемлема.

— Весь город должен встать на марш! — закричал один из других священников.

— Вы стали доверять чужакам больше, чем своим собственным людям? — крикнул другой.

Галата затаила дыхание. Она знала, что говорить это было неправильно. Обоим упрямым священникам. Разумеется, любая надежда, которую мог питать Авернил на изменение вердикта, была развеяна.

Словно для того, чтобы доказать ее правоту, за спиной Моны Валриссы представители начали ворчать и показывать пальцами, причем многие требовали выговора.

Со своей стороны, Мона Валрисса стояла прямо и торжественно. Она не моргнула, выражение ее лица вообще не изменилось, ее пристальный взгляд впился в Авернила, который, казалось, съежился под его тяжестью.

— Вы думаете, вы единственные, кто хочет пойти? — сказала она, наконец, после того, как ее неподвижность заглушила взрыв негодования как со стороны заявителей, так и представителей Собрания. — Неужели ты думаешь, что я не хотела бы пойти и свершить правосудие над этой королевой демонов, которая держала наш род, мой род, в рабстве все эти столетия?

— Наша богиня… — кротко начал Авернил.

— Одна из многих в Каллиде, разрешенная этим органом для вас много лет назад. Я знаю о Темной Деве и понимаю: ее призыв к вам сейчас — это призыв, который обсуждался, когда вы впервые создавали эту церковь в Каллиде, и призыв, о котором вас тогда предупредили. И в этом предупреждении было отмечено, что мы, члены Временного Собрания, находимся здесь не для того, чтобы исполнять желания Эйлистри или любого другого божественного существа. Мы служим Каллиде и только Каллиде, общему благу, общему благополучию всех, кто здесь проживает. Эта служба требует, чтобы мы сейчас ответили «нет» на вашу петицию. Какой бы глубокой ни была ваша преданность, какими бы определенными ни были ваши приоритеты, в этом месте город стоит выше вашей церкви и выше любого из богов, которым здесь поклоняются. И город требует, чтобы вы не могли отправиться в это отдаленное место для участия в битве. Риск слишком велик, и шансы на то, что ваше прибытие в Мензоберранзан изменит исход их войны, слишком малы.

Ваша петиция отклонена.

— Ритуал! — крикнул один священник. — Не держи меня здесь! Забери мои воспоминания, как ты поступила бы с любым посетителем, который пришел к нам и решил уйти.

— Не с любым посетителем, — ехидно добавил другой жрец.

Она проигнорировала последнее замечание и просто сказала первому:

— Это невозможно сделать с тем, чьи воспоминания о Каллиде — это все, что у него есть. Ваша петиция отклонена.

Галата восхищалась самообладанием Моны Валриссы, которая не набросилась на священника, который так грубо поставил под сомнение решение позволить Джарлаксу и остальным уйти с нетронутыми воспоминаниями.

— Что до тебя, Святая Галата, — начала Мона Валрисса, и паладин затаила дыхание в предвкушении. — Мы бы предпочли, чтобы ты осталась здесь, с нами, служа Каллиде, как ты делала все эти годы.

Жрецы, сидевшие справа от Галаты, начали ворчать, думая, что ей тоже отказывают, но Галата сохранила самообладание и позволила Моне Валриссе высказаться.

— Наши испытания здесь только начались. Силы, которые наши гости применили против слаадов и гигантов, отбросили их далеко назад, как мы полагаем, по крайней мере на данный момент, но хрустальные пещеры под нашим городом кишат угрозой реморхазов.

Галата кивнула. Она была одной из первых, кто вступил там в бой, и чуть не лишилась жизни из-за силы огромных полярных червей.

— Мы опечалены, Святая Галата, твоим желанием уйти, — сказала Валрисса. — Вся Каллида будет оплакивать твой отъезд. Я умоляю тебя изменить свое решение.

Галата не ответила — она знала, что Мона Валрисса на самом деле не ожидала ответа.

— С учетом сказанного, ты заслужила наше доверие, — сказала Валрисса, и Галата вздохнула с облегчением, хотя и знала, что так и будет. Однако услышать эти слова…