Ангел из прошлого 1 - Лусия Эстрелла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это… это тебя девка с улицы научила так хамить? – отец шумно сглатывает, с трудом подбирая слова.
– Мне интересно, а назвал бы ты так Сару?
– Причем здесь вообще Сара? – отец смотрит на него, будто видит впервые. – Я просил не трогать память о ней? Просил?
– Она – сирота. У нее нет никого, кроме тебя. Моя сестра всю свою сознательную жизнь искала отца. И что она нашла? Грубые слова, ненависть и отвержение – это все, на что ты всегда был способен!
– Сара умерла, – Отец поднимает тяжелый подбородок и выпячивает губы, не желая показывать, как его задело услышанное. – Я сделал все, чтобы ее найти, ты знаешь. Но нигде, никаких следов ее жизни! Посмертная бумага – все, что от нее осталось. На этом и закончим. Я не хочу больше в это лезть и тебе запрещаю говорить об этом.
– Вот уж не думал, что ты так быстро сдашься! – говорит Назарий. – В твоих же интересах исправить то, что ты натворил много лет назад. Маму уже не вернуть, но дочь – ты бы мог попытаться!
– Хочешь знать, почему я выгнал твою мать? – глаза отца сузились и стали похожи на змеиные. – Потому что она ни одного дня меня не любила! Я долго это терпел. А потом не выдержал.
– Не любила, потому что не за что было любить! Ты – тиран. Представляю, как ты ее мучил и обижал!
Отец реагирует совсем не так, как можно было бы ожидать. Он не набрасывается на него с кулаками, не доказывает свою правоту. Он ссутулится и сникает. Нервно сжимает руки, ища глазами на полу нечто, наверное, ценное, но его там нет – надо было просто не терять много лет назад.
– До того момента я ни разу ее не обидел, – его голос звенит, как натянутая струна, которая вот-вот лопнет. – Я любил ее, как мог, делал все, чтобы она была счастлива. Я рисовал для нее, вложил всю душу в ее портрет. А потом – не смог притронуться к палитре, как отрубили руки. И я ее выгнал, потому что это было невыносимо. Так было лучше для нее, для всех! Но откуда я мог знать, что она уйдет не сама, а с дочерью? Моей дочерью! О, она сполна отплатила за мою любовь и напоследок ударила в самое сердце.
– Она не хотела выходить за тебя, – вдруг вспоминает Назарий слова бабушки, умершей несколько лет назад. – Ее заставили. Деньги, связи и все такое… А в еврейских семьях девушки не спорят с отцами. Она не была виновата в том, что так и не смогла тебя полюбить. Просто не нужно было ее прогонять, ну… хотя бы из-за меня и Сары.
– Если бы Сара нашлась, – говорит отец, нарушив молчание после тяжелой паузы, – она считала бы меня извергом, как и ты. Может и к лучшему, что она…
– Если Сара жива, она не будет считать тебя злодеем, – подхватывает Назарий, не желая упускать удачный момент. – Если ты позаботишься о ней, дашь ей все необходимое, она будет тебе благодарна. Ведь сейчас она – сирота. Матери нет, остался только отец. А что если она сейчас живет в доме, где никому не нужна? Она ведь и правда может подумать, что ты о ней забыл и что ты – худший из отцов.
– Но Сара погибла в той автокатастрофе, – следует ответ. – И это правда.
– А если нет? Если она пришла к тебе домой, а ты ее просто не узнал?
– Что ты несешь! – отец отмахивается. – Она умерла, ясно? И прошлого не вернуть, лучше забыть об этом.
– Вряд ли это можно забыть, – возражает Назарий. – Ведь когда мама ушла от нас, Саре было три года, ты сам говорил. А я знаю девушку, которая рассталась с отцом примерно в таком же возрасте, а потом попала в больницу.
– И что с того?
– А то, что твоя дочь по какой-то причине потеряла память. Она почти все забыла, даже свое настоящее имя. Но единственное, что осталось с ней – воспоминания о родном отце.
Отец подходит вплотную и хватает его за одежду – излюбленный прием.
– Откуда тебе это известно? Говори немедленно, слышишь?
– Я ведь тебе уже говорил, что знаю девушку, которая очень похожа на Сару. А ее судьба вполне может оказаться судьбой твоей дочери. И самое главное – она ищет отца. Это единственное, что волнует ее в этом мире.
– Кто, кто она? Скажи мне сейчас же! Я все сделаю для тебя, слышишь, все, что тебе нужно! Я хочу ее видеть. Где она, где я смогу ее найти?
Назарий хладнокровно отстраняет отца, который наседает на него и обдает разгоряченным дыханием. Всего лишь несколько слов – и бедной девушке больше не придется мучиться в безуспешных поисках отца и бояться, что ее выгонят на улицу.
– Ты ее уже видел. Она находится рядом с тобой. В твоем доме.
Эти слова были сказаны неоднократно, но, кажется, только сейчас до отца начинает что-то доходить. Он поводит глазами так, будто его дочь стоит за спиной или где-то рядом, а он ее просто не видит или не может разглядеть. Будто она скрывается в тени или, прозрачнее воздуха, сливается со светом лампы. Где же она – может, спряталась в шкафу? Или за тумбой, могла ли скрыться там? Как бы ни так, она ведь выросла. Это уже не трехлетняя малышка, которая без труда умещалась под столом и играла там любимыми игрушками.
Назарий наблюдает за отцом с нарастающим чувством превосходства. Теперь папаша в его руках. И он сделает все, абсолютно все, чего ни попросишь. Неужели это произошло, и теперь не надо выслушивать морали, ломать голову над тем, как избавиться от Алены и бояться за жизнь Фролыча?
Как это сладко, как приятно осознавать свою власть, и особенно – чувствовать ветерок приближающейся свободы. Хотя праздновать рано: дело еще не доведено до конца. Остается парочка штрихов ― и шедевр готов.
– Что ты имеешь в виду? – произносит отец, который постепенно приходит в себя и, кажется, начинает догадываться, о ком говорил Назарий. – Что она… она…
Назарий разводит руками с таким выражением лица, будто вещь, о которой он собирается сказать, и так слишком очевидна.
– Что Сима вполне может быть твоей дочерью! Я говорил с ней, многие детали сходятся.
Отец снова отмахивается, но теперь уже не очень уверенно.
– Это невозможно.
