Мне ли бояться!.. - Александр Анатольевич Трапезников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где-то здесь, — сказала она. — А зачем тебе?
— Так.
— Я тебя вижу во второй раз, а синяков все больше и больше. В следующую встречу тебя будет невозможно узнать.
— Падаю часто. Ноги не держат. А что Полина?
— Полина цветет. Ты знаешь, что у нее есть жених? — Света внимательно посмотрела на меня.
— Конечно.
— Сделай вывод.
— Какой? — Нас совсем затолкали в узком коридоре.
— Не мешай.
— Ты уверена, что именно я мешаю?
— Я ее, наверное, подольше знаю, чем ты, — сказала Света. — Это блажь. Сам посуди: кто он и кто ты? Зачем ей упускать свой шанс? Подумай хоть о ее счастье, если так любишь.
— Света, тебе никогда не говорили, что ты страшно умная? — спросил я, когда отзвенел звонок. Он дребезжал минут пять, а я уж думал — до конца жизни. — Ты сколько месяцев замужем?
— Три. А что?
— Ты в детстве не болела желтухой?
— Нет. А что?
— А в проруби зимой не купаешься?
— Кончай дурака валять. Я серьезно. Отойди от Полины. Побесились, и хватит. Она сама не знает, как тебе об этом сказать.
— Я тебе не верю.
— Потому что ты еще мальчишка. Повзрослеешь — поймешь.
— Будь здорова, — сказал я и пошел прочь.
Я разыскал Полину в одной из аудитории. Она сидела около окна, обложившись книжками и тетрадями, водрузив на свой носик очки в черепаховой оправе. Еще несколько человек занимали другие столики. Я впервые видел ее в очках — они придавали ей серьезный, совсем взрослый вид. Словно она надела на лицо маску. Я подошел и сел рядом. Она мимоходом отодвинула учебники, повернула голову и улыбнулась.
— Привет! — Потом разглядела меня получше. — Ну что с тобой опять произошло? На кого ты похож?
— Свалился с эскалатора, покататься хотелось. — Я протянул руку и снял эти маскарадные очки. — Вот так ты прежняя.
— Перестань. Это только для чтения.
— Я не мог до тебя дозвониться. Не скучала?
— Некогда было. А тут еще зачеты на носу.
— На носу у тебя очки, — сказал я, потому что она снова надела их.
— А на следующей неделе начинается подготовка к конкурсу. Помнишь, я тебе говорила? «Мисс Россия». Ужас, что предстоит, как подумаю! Опять эти мучения. Я сейчас на одном гербалайфе сижу. Ты знаешь, если у меня будет где-то чего-то меньше, а где-то больше, то могут не допустить.
— Я вместо тебя выступлю.
— Спасибо, ты уже отличился на телевидении. — Она насмешливо фыркнула.
— А что? Я говорил то, что думал. А ты — разве не любишь меня?
— Люблю, — сказала она, помедлив. — Только глупо об этом заявлять при всех. Кричать с крыши. Хорошо, что тебя вырезали.
И вырезали, и порезали, подумал я. Что же она за человек, поди разберись.
— Давай пойдем куда-нибудь вечером? — предложил я. — На меня упала куча денег.
— Боюсь, не получится, — сказала она, вздохнув. — Вечером я занята.
— А завтра?
Она задумалась, покусывая губки, и тут вновь затрезвонил этот проклятый звонок. Я просто оглох от его трелей. Сюда надо покойников свозить, чтобы они оживали. Когда он наконец умолк, мы оба облегченно вздохнули.
— Кошмар! — сказала Полина. — Его все ненавидят. Звонит когда хочет. Сам по себе. Словно пакостит.
— Что же его никто не вырубит? Так как насчет завтра?
— Ты позвони. Может быть, что-нибудь и получится.
— Ясно, — сказал я.
Видно, она что-то уловила в моем голосе.
— Ты извини, — мягко произнесла Полина. — Но совершенно сумасшедшие дни. И этот конкурс.
— А зачем он тебе вообще нужен?
Полина посмотрела, как на снежного человека:
— Не понимаешь? Это же — все. Если я займу место, то — и предложения от фирм, и поездки по всему свету, и призы. В долларах, между прочим. Другая жизнь.
— Значит, у тебя свой товар, — сказал я.
— Какой? — не поняла она.
— Красота. Ладно, я подожду тебя после лекций. Хоть провожу немного.
— Не надо, — сказала она. — Они кончатся только через три часа.
— Я все равно дождусь.
— Не стоит, — еще раз повторила Полина. — Ни к чему это все.
Я так и не понял, что она имела в виду, сказав эту фразу. Спустившись по лестнице, я потолкался у стенда с объявлениями, посмотрел книжки в киоске. Делать мне было нечего. Но я все же нашел для себя занятие. Когда снова затрезвонил звонок, я высмотрел, откуда к нему тянется провод, встал в коридоре на подоконник и оборвал его питательную артерию. Теперь они перестанут его ненавидеть, а будут любить и уважать. Как всякого, кто молчит и таится.
Прошло часа два. Чтобы убить время, я затеял игру: стал считать номера остановившихся у подъезда машин. Побеждал тот, чья сумма была больше. Сначала выиграл серый «жигуль» с мужичонкой в пиджачонке. Потом — яркая брюнетка, подкатившая на «мерседесе». Она купила в киоске пачку «Мальборо» и уехала. А на первое место вышел подъехавший спустя двадцать минут статный красавец на «тойоте». Он вылез, одернул дорогой плащ и стал прогуливаться рядом с машиной. Параллельно со мной. Так мы и ходили кругами, вокруг да около. У него были шикарные усы и военная выправка.
— Который час? — спросил я, поравнявшись с ним.
— Без десяти три, — четко ответил он, взглянув на свой «ролекс».
И тут я увидел, что в его «тойоте» за задним ветровым стеклом лежит морская фуражка. Ба! — догадался я. Да это, никак, наш адмирал приехал! Ну точно, лет сорок, я его даже видел как-то по телевизору, он выступал как член правительства, отвечающий за экологическую обстановку. Адмирал от экологии. Такие люди — и без охраны. Думали, не узнаем. Вот бы сейчас теракт сделать. Ногой в лоб. И конечно же ждет Полину. Я стоял, приглядываясь к нему, а он не обращал на меня никакого внимания. Думал государственную думу. Где зарыть в полночь радиоактивные отходы. Я бы подсказал где — у себя на балконе. Да, с таким женихом Полина не пропадет. Мне бы надо было повернуться и уйти, а я все стоял и смотрел на него. Наконец и он заметил меня. Сначала недоуменно оглянулся, снова одернул плащ, затем подошел ближе и улыбнулся.
— Тебе чего, мальчик? — спросил он дружелюбно.
— Щец охота, — снаглел я. — Давно не кушал.
Он порылся в кармане и протянул мне двухсотрублевую купюру.
— Хватит?
— Благодарствую. — Я взял деньги и поклонился.
А из подъезда уже посыпались студенты. Мы с адмиралом стали высматривать нашу Полину, и она появилась —
