Пустыня смерти - Олеся Шалюкова

Я молча смотрела на Хана. Я знала, ощущала всем своим сосредоточием, куда он скажет идти — пик Гроз. Скалистый кряж, где постоянно шёл дождь. Место, окутанное страшными легендами, место, служащее пристанищем самым разнообразным монстрам. Место, куда по доброй воле не захотел пойти бы никто на белом свете. Но у меня не было выбора. Я не хотела становиться личным оружием этого лорда. Я пробыла с ним не больше часа, но свиток в моём теле вибрировал, отзываясь на что-то. Постоянное пребывание рядом с ним разрушило бы мою маскировку.

Да и сейчас я была на грани провала, мне нужно было уходить, но…

— Договор.

— Что? — вздёрнул бровь Хан.

— Я хочу стандартный договор, заключаемый со змеиным проводником. Нас не раз нанимали для того, чтобы мы что-то доставили, это не составит проблем. В особые пункты запишем, что помимо стандартной оплаты, ты вернёшь мне деда и никогда больше не тронешь его. Если захочешь нанять меня одноразово на какое-то новое дело, я выслушаю твоё предложение. Но к деду ты больше не приблизишься, при любом исходе этого задания. Более того, оплату можешь внести и потом, но деда освободишь сегодня.

Лорд ухмыльнулся, потом хлопнул в ладоши, раз, второй, третий. Он не был доволен, он насмехался.

— Не проблема. Но кто даст гарантию, что ты отправишься именно туда, куда нужно и доберёшься туда в срок?

— А ещё есть какой-то срок?

— Десять дней.

— От сегодня? — скупо уточнила я.

— От завтрашнего дня, завтрашнего рассвета.

— Тогда я успею.

— Ты уже был на пике Гроз?

— Я его видел не раз, и хорошо знаю безопасный путь, которым можно добраться до подножия. Если, конечно, лорд не забыл упомянуть о чем-то, что может помешать выполнению миссии. И причину, из-за которой он не отправляет своих доверенных людей.

— Доверенные люди будут защищать день и ночь жизнь моего младшего брата, — лорд смотрел в мои глаза. Что в них было? Спокойствие… Нет, что-то более растревоженное, что-то близкое к человеческой тревоге. — Я боюсь за него, Змеиное дитя. И если бы в другой раз я поехал бы сам к Царю змей, то сейчас я не могу сделать этого, не боясь потерять своего брата. Он важнее для меня, чем кто-либо ещё.

Я кивнула. Он врал. Он смотрел на меня, говорил что-то и врал.

Я не собиралась его слушать, просто молча смотрела на точку между бровями и делала вид, что внимаю. Он замолчал неожиданно, потёр сухие пальцы друг о друга, словно желая высечь искру.

— Ты человек? — спросил он резко.

— Да, — ответила я, не задумываясь. — Я дитя пустыни, но более человек, чем ты.

Хан чуть сгорбился, потом кивнул:

— Хорошо. Ты мне не веришь, я не верю тебе. Но мне нужно, чтобы к Царю змей отправился человек, как минимум, не собирающийся меня предать. Значит, это должен быть или твой дед, или ты. Деда ты вовлекать не хочешь, также, как он не хотел вовлекать тебя. Но ты сильный, выносливый и молодой. Хорошо, мы сделаем так, как ты ставишь в условия, но с оговорками.

— Оговорками?

— Я заплачу тебе, — лорд отмахнулся одним движением. Деньги для него были песком, никогда не заканчивающимся. — Сразу же и в полной мере, я отпущу твоего деда прямо сейчас, и ты получишь возможность провести с ним этот вечер. Я принесу клятву, что больше не подойду к нему и не буду вовлекать его в дела аристократов Раяра. Но завтра на рассвете ты будешь стоять около моего дворца. Завтра утром ты отправишься к пику Гроз вместе с договором и дарами. А залогом того, что ты сделаешь обещанное, будет помимо клятвы, которую ты принесёшь на стандартном контракте, ещё и человек. Я отправлю с тобой одного из соглядатаев. Он хороший воин, хотя и мерзкий человек. Он будет присматривать за тобой во время путешествия. И если ты попытаешься сбежать — убьёт тебя.

Я могла долго думать, планировать, прикидывать, но на это не оставалось времени.

— Я согласен, — твёрдо кивнула я. — И тогда, лорд, давайте не будем тянуть, подпишем контракт.

Хан хмыкнул и встал. Его ситуация, кажется, тоже начала устраивать. Какой ловушки только что я избежала, того не зная?

А через час и десять минут мы втроём отъезжали от города Хрустального предела, не домой — к перевалочному пункту, к аулу Странников. Мой дед, сейчас выглядевший хрупким и потерянным, кутался в тёплое шаосе, которое было у меня с собой в котомке. Вдали от пустыни, удерживаемый решётками, он не получал от неё силу жара, и сейчас никак не мог отогреться.

Рамир не мог отделаться от мерзкого ощущения во рту, несчастное привидение никак не могло уразуметь, почему так быстро послушался абсолютно незнакомого человека.

Я же… прощалась с пустыней. Я знала, что завтра на рассвете двинусь к пику Гроз, я знала, что из такого путешествия могла не вернуться, я знала, что мне предстоит то, что считалось невозможным — встретиться с Царём змей. Я боялась этого и мечтала. Предвкушала, как воду посреди жаркой пустыни, и боялась, как если бы меня снова ждал алтарь посреди холодной одинокой ночи.

Я была переполнена этими ощущениями, как графин вином.

А по моей щеке ползла вниз и понемногу разрасталась полоска чешуи…

…Не знаю уж зачем, но этот лорд, не иначе как волей богов родившийся не в змеиной шкуре, пришёл нас провожать. Я лично от подобной бы чести открестилась с искренним удовольствием, но… Заказчик платит — и он же заказывает музыку. Захотелось этому… лорду вручить верительные грамоты и дары лично, пусть вручает.

Грамоты были впечатляющие, посмотрев на них один раз, второй раз я хотела бы их увидеть только на месте, на пике Гроз. Согласно этой хрусткой белоснежной бумаге я могла убить любого, кто осмелится стать мне на пути, объявить войну, неважно аулу или городу сразу, потребовать и получить от правителя абсолютно любой местности, даже от разбойников, всё, что мне взбредёт в голову.

С учётом амулета власти, всё так же висящего у меня на груди, я могла быть даже уверена в том, что никто на Аррахате, кроме императора и его доверенного лица, не сможет меня остановить.

Дарами же, кстати, оказались два деревянных ларца, инкрустированных драгоценными камнями, причём — настоящими, а не теми, что создавали шаманы, обращаясь к богам. Цену этих сокровищ я себе даже не могла представить, она выражалась таким количеством золотых, которых хватило бы, наверное, чтобы купить себе целый город.

Едва только увидев эти ларчики, я поняла, что на ближайшем привале должна накрыть их иллюзией, но следующие слова Рамира заставили меня содрогнуться:

— Ну, и дары, — буркнул он себе под нос презрительно, — два свёртка в грязных тряпках.

Хан усмехнулся, а я — забеспокоилась, с чего это вдруг я начала смотреть сквозь чужой свиток скрытия видимого? А потом я уловила запах и покрылась холодным потом.

Рассеянный лорд, сейчас спокойный и даже отчасти равнодушный, взирал на меня сквозь дым сгорающего свитка обнаружения.

Мысли метнулись в разные стороны стайкой перепуганных наложниц в гареме. Это случайность? Он что-то заподозрил? Я себя ненароком выдала?!

Огонь погас, выражение лица лорда не изменилось. Видимо, он подозревал что-то другое, не меня. Но перевести дыхание мне не удалось. Насыщенное утро, а ведь мы ещё даже не выехали за пределы хрустального купола! готовило мне новый сюрприз, без которого я лучше бы обошлась.

— Итак, — лорд Хан отступил с довольным видом, — змеиное дитя, про тебя говорят, что ты отличный проводник, но слишком своевольный, поступаешь не всегда так, как надо, а так, как руководствуешься сам своими мыслями. Поэтому, я решил, что назначу тебе в напарники и помощники своего доверенного человека. Сейчас ты с ним познакомишься.

Когда я увидела человека, который будет моим не напарником — надсмотрщиком, я покрылась мурашками с ног до головы. Пальцы сами собой сложились в жест, отгоняющий зло. Но это зло такими методами изгнать было попросту невозможно.

Я его знала. Его знали все, кто был мало-мальски связан с крупными делами, проходящими в Аррахате. О, нет, он не был советником или правой рукой лорда Хана, он был — гораздо хуже, его доверенным палачом и выездным эмиссаром. Если он выехал из Хрустального предела, то через несколько дней пески доносили плач крови. Он был убийцей и одним из нас. Когда-то он был змеиным проводником, нет, не самым лучшим, для этого он был слишком честолюбив. Он никогда не впускал в себя зов пустыни, никогда не вслушивался в её напевы. Он её подчинял, и пустыня, как женщина, прогибалась под него, не в силах устоять.

Его ненавидели поголовно все. Он мог прийти посреди любого задания к любому проводнику, потребовать идти за ним — и никто, ни один не осмелился бы выступить против него. Не потому, что за ним стояла вся сила Хрустальных пределов, а потому, что он был палачом. Умелым, талантливым, психом, любящим свою работу.

У нас ходила поговорка — хочешь жить, никогда не переходи дорогу Киту.