Жертва - Роберт Ллойд Фиш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В дверь постучали, она приоткрылась, и в щели появилась голова одного из агентов.
— Инспектор, мистер Уэлс в вашем кабинете.
— Попросите, чтобы он подождал, — отозвался инспектор Клайтон. — Мы задержимся здесь еще немного.
Агент хотел уйти, но Кленси щелкнул пальцами.
— Минуточку! Уэлс, кажется, адвокат? Пригласите его сюда. Я думаю, что знаю, как заставить говорить этого упрямого осла.
— Рой Кирквуд тоже адвокат, — заметил Вайс.
— Кирквуд? О чем разговор, — возразил Кленси. — Уэлс превосходно справится с делом!
Агент взглянул на Клайтона, тот кивнул головой. Все молчали. Клайтон и Вайс смотрели на Кленси, но его худощавое лицо было непроницаемо, и на нем ничего нельзя было прочесть.
Открылась дверь, и в сопровождении агента вошел Джон Уэлс. Он поклонился всем и кивнул Кленси.
— Здравствуйте, мистер Уэлс, — улыбнулся Кленси. — Это инспектор Клайтон, капитан Вайс, лейтенант Лендберг, сержант Фейнберг… А вот и Блаунт, один из сообщников, убивших судью Кейля. Мы нуждаемся в вашей помощи, мистер Уэлс. Я хотел бы, чтобы вы объяснили Блаунту некоторые тонкости уголовного кодекса.
— Разумеется, пожалуйста, я это сделаю с удовольствием, — с некоторым удивлением, сказал Уэлс. — Какие именно?
— Вы узнаете это через две минуты, — сказал Кленси.
Он подошел к Блаунту, который недоверчиво смотрел на него, и встал перед ним, сдвинув шляпу на затылок.
— Превосходно, Блаунт, — спокойно сказал он. — Можешь ли ты ответить на следующий вопрос: сколько денег дала тебе жена, когда ты встретился с ней в такси?
Блаунт посмотрел на него и снова усмехнулся.
— Зачем это вам знать? Что, хотели бы получить часть из них? Никакой надежды, цыпленочек. Я все истратил!
— Сколько она дала тебе? — Кленси снова повторил свой вопрос. — Доллар? Десять? Сто?
Блаунт помрачнел. Он не понимал, почему они задают ему этот вопрос, и это его беспокоило.
— Немного, — наконец ответил он. — Но зачем?
— Потому что ей это будет стоить лет двадцать минимум, — мягко сказал Кленси.
— Двадцать лет?! Вы что, издеваетесь?!
— Нисколько, — спокойно возразил Кленси. — Спроси у мистера Уэлса, он адвокат.
— А почему я должен ему верить?
— Он не из полиции, — сказал Кленси. — И он член комиссии по досрочному освобождению заключенных. Он не солжет тебе.
— Что это за шутка? Двадцать лет? Почему? За что?
— За сообщничество с убийцей. И когда я говорю двадцать лет, то это еще очень скромно.
— Как это — сообщничество? Она не имеет ничего общего с этим!
— Она дала тебе деньги, — сказал Кленси. — Она дала тебе их, зная, что ты сбежал из тюрьмы и тебя разыскивает полиция. Она помогла человеку, побег которого стоил жизни полицейскому и судье. Так что она готова. Спроси у мистера Уэлса, если ты не веришь мне.
Блаунт посмотрел на Уэлса.
— Лейтенант Кленси говорит правду. Ваша жена — сообщница убийцы. Это очень серьезно, особенно когда убийство еще отягощается и побегом из тюрьмы.
— Она не дала мне ни цента! — воскликнул Блаунт.
— Ты только что в присутствии всех нас сказал, что она дала тебе денег, — заметил Кленси, — и ко всему прочему у нас есть свидетельство, подписанное шофером такси, в котором все это происходило. Как ты думаешь, кому поверит суд?
— Но черт возьми, она же моя жена! Как же она должна была поступить?
— Об этом я подумаю позже, — спокойно возразил Кленси. — Я тебе хотел сказать, что, при желании, ее могут упрятать очень далеко и надолго. Учти, очень надолго!
— Если захотят? — переспросил Блаунт. — Ну? А какой в этом смысл?
Кленси повернулся к Джону Уэлсу.
— Расскажите!
— Лейтенант хочет сказать, что, если вы поможете полиции, отвечая на их вопросы, то они примут это во внимание при установлении виновности вашей жены.
Блаунт обернулся к Кленси.
— Я не ослышался? Я все правильно понял?.. Иначе говоря, если я буду говорить, то она может выйти из воды сухой?
— Я не могу тебе обещать, что она выйдет сухой из воды, — сказал Кленси, — но у нее просто будет значительный шанс. Я говорю тебе, Блаунт… — Он наклонился и посмотрел Блаунту в глаза с твердостью, которая не могла обмануть. — Если ты не будешь отвечать или если будешь лгать, клянусь головой своей матери, я сделаю все, что в моих силах, чтобы твоя жена получила максимальный срок!
Блаунт облизал губы и посмотрел на Уэлса.
— Почему я должен верить вам? Какие гарантии? Я знаю, что меня определенно поджарят. И когда я буду мертв, кто поручится, что вы сдержите свое слово?
— Лейтенант Кленси сдержит данное слово, — уверенно сказал Уэлс. — Преследование вашей жены ему ничего не даст.
— И больше того, у меня нет выбора, — грубо сказал Кленси. — Ты знаешь, что случится с твоей женой, если ты будешь молчать…
Воцарилось молчание. Нахмурившись еще больше, Блаунт лихорадочно размышлял. Все замерли. Наконец Блаунт поднял голову и повернулся к Кленси.
— Хорошо, идет… Что вы хотите знать? — спросил он сразу как-то охрипшим голосом.
Все постарались скрыть облегчение. Кленси подавил торжествующий вздох.
— Для начала скажи нам, кто организовал побег из тюрьмы?
— Я боялся, что вы к этому придете, — сказал Блаунт с несчастным видом. — Вы мне не верите…
— А ты все же попытайся правдиво ответить.
— Правда в том, — проговорил Блаунт, — что я и на самом деле ничего не знаю. Охранник предложил мне этот трюк. Я сначала подумал: это провокация шефа, чтобы заполучить мою шкуру. Тогда я послал его к черту. Затем ко мне пришел Маркус и сказал, что бояться нечего, охранник верный человек, принимает участие в этом деле и во всем нам поможет. Он сказал, что бегство планируется для нас троих — третий Вилльямс. Я знал Вилльямса, поговорил с ним и, решив, что ничего не потеряю, согласился на побег.
— А Сервера?
— Это я ввел его в дело. Мы вместе работали… в интендантстве исправительной тюрьмы. Оттуда мы и должны были бежать, поэтому они меня и привлекли к побегу, я был им нужен. Но я сказал, что или Ленни бежит с нами, или пусть они не рассчитывают на меня. Ленни был мой напарник, а я никогда не бросаю товарищей в беде.
Кленси с интересом посмотрел на него.
— А почему Ленни пошел с вами, ведь он был так близок к освобождению?
Блаунт пожал плечами.
— Видно, что вы никогда не сидели в тюряге. Ленни должен был отсидеть минимум еще пять или восемь месяцев. Для вас это ничего не значит, и вам это кажется слишком малым сроком,
