Хостесс. История Бэйли Екатерины - Анна Ромашкина

Я вообще всегда старалась избегать любых ситуаций, которые могли закончиться руганью, а уж тем более – дракой. За всю жизнь я дралась только один раз: в пионерском лагере. Да это даже и не драка была: я просто швырнула пустую стеклянную банку под ноги одной девочки, которая имела глупость сомневаться в том, что я это сделаю (разумеется, фонтан из осколков стекла веером разлетелся по всей комнате, где мы спали). Разозлилась же я из-за того, что она без спросу взяла мою вещь, которая мне была очень нужна. Ну да история эта старая, мне всего семь лет тогда было…

А каждый раз, когда моя мама начинала ругаться по какой-нибудь дурацкой причине, я уходила из дома на пару часов, пока она не выпустит пар. Затем возвращалась, и мы обсуждали ее претензии спокойно. Действовал этот способ всегда безотказно.

Спокойно же стоять рядом и ждать, когда «буря» пройдет – бесполезно. Вид безмятежного человека, когда ты сам готов порвать все и вся на мелкие кусочки, бесит тебя еще больше, чем ответные крики. Так что непременно надо уходить и как можно дальше.

Ругани и драк я не переносила с детства, видимо они слишком явно напоминали мне о бурных выяснениях отношений моих пылких родителей. И мне было гораздо легче помыть полы самой, чем поднимать из-за такой ерунды столько шума.

…Так уж вышло, что по жизни я человек «толстокожий». Чужие беды меня вообще мало трогают, а если люди из-за каких-то своих неприятностей еще и ведут себя «по-свински» по отношению к окружающим, то мне тем более их не жалко. Может потому, что в силу определенных жизненных обстоятельств я для себя решила, что «каждый получает то, что заслуживает»? По крайней мере, раньше для меня это было единственным приемлемым объяснением многих событий в моей жизни.

Так я «закрепила» за собой эту мысль и ни на шаг от нее не отступала: с такой философией было легче. Это вроде как «чему быть – того не миновать». Я верила в судьбу и ее неизбежность, и считала, что в принципе изменить в жизни мало что можно. Да я и сейчас так считаю.

Хотя, уже начинаю сомневаться в том, что некоторые люди беды свои чем-то заслужили, ведь жизнь, порою, бывает удивительно несправедлива.

Свою, правда, я таковой не считаю. На сей раз это – не про меня. Все свои «шишки» я честным трудом заработала сама. Да и многие «плохие» события в моем прошлом все-таки привели меня к обретению полнейшего счастья сейчас. Но до этого момента мне оставалось ждать еще несколько лет, полных прекрасных и отвратительных моментов.

А пока…, пока я снова была счастлива! Я любила и, казалось, была любима в ответ! Я не ждала ничего от будущего, просто наслаждалась настоящим. Каждое утро я ждала Санни с работы, мы проводили несколько часов за разговорами и засыпали со счастливыми улыбками.

Однажды он предложил купить мне «тикет» и поехать в Осан. Я сначала обрадовалась до безумия, но потом забеспокоилась: поездка означала, что придется ночевать в гостинице.

Санни меня успокаивал, говоря, что город этот большой, и никто проверять каждый номер не будет. Но перед моим мысленным взором вместо чудесного номера хорошей гостиницы вставала камера эмигрэшки с кучей одеял на полу.

Мы все-таки поехали, но поначалу удовольствия я получала мало: я не давала взять себя за руку и шла в отдалении, чтобы никто не подумал, что мы вместе; при регистрации номера я старалась держаться у Санни за спиной, затаив дыхание и изо всех сил пытаясь стать невидимой… Только вечером я наконец-то расслабилась: мы посетили несколько баров, и я даже познакомилась с русскими девчонками, работавшими там.

Осан с нашей деревней было, разумеется, не сравнить. Бары, клубы и рестораны были здесь понастроены с плотностью десять штук на квадратный метр. Народ пил пиво с утра до вечера, сидя под «грибками» на улицах, а бойкие уличные торговцы не замолкали ни на минуту.

На следующий день мы прошлись по магазинам, и Санни накупил мне кучу одежды и всяких безделушек. На улицах города расположилось множество палаток, в которых продавались самые разные сувениры. Мы решили купить по цепочке с кулоном, который представлял собой маленький стеклянный сосуд с цветным маслом. Внутрь сосуда помещалось зернышко риса с выжженной на нем микроскопической надписью. Санни заказал себе кулон с именем «Katya», я – «Solnyshko».

Его имя Sonny было созвучно с английским «sunny», что означает «солнышко», и с некоторых пор я называла его только так. Ему очень нравилось.

По приезду я взахлеб рассказывала девчонкам о впечатлениях. Но больше всего я была рада тому, что меня в этом путешествии не арестовали! Много ли дураку для счастья надо?!

Я решила зайти к Таньке, которую не видела уже пару недель.

С Чарли у них все-таки ничего не вышло, и он укатил в Америку в отпуск. Так что в съемной квартире мы с Санни остались одни.

Танюха сидела на кухне дома «Ориенталя», хрустя какими-то листьями:

– Кроликам привет! Ты чего там жуешь? – поинтересовалась я с порога.

– Да «маманя» подкармливает, как всегда.

– Ну, рассказывай. Как дела?

– Нормально. Не жалуюсь, – как всегда бодро отрапортовала она.

– А как на личном фронте?

– Встречаюсь с одним, квартиру снял. Пока нормально, а главное – удобно! – довольно ответила она. – У него квартира в двух шагах отсюда. Вон, в окно видно.

Она показала мне, где именно находилась квартира ее бойфренда. И впрямь – близко, от их «клубной» квартиры метрах в двадцати.

– Ну и как? Хотя нет, – ничего не говори. По физиономии вижу – нравится! – засмеялась я.

– А как у вас с Санни? – поинтересовалась в свою очередь она.

– Замечательно! Правда он уезжает скоро… Через два месяца, – с грустью добавила я.

– Ясно. Предложения какие-нибудь были?

– Пока нет. Да что смеяться, – уедет и забудет! Все – как обычно…, – я отвернулась к окну, чтобы взять себя в руки и не расплакаться. Приближающийся отъезд Санни не давал мне покоя, и я все чаще ловила себя на мысли, что очень не хочу расставаться с ним.

– Ну ладно, не грузись ты раньше времени. Не все же они одинаковые. Он вроде парень нормальный… Да погоди ты расстраиваться! – пыталась поделиться со мной своим неиссякаемым оптимизмом Танюшка.

– … Ладно,… посмотрим, – выдавила я, размазывая по щекам противные слезы.

Вскоре от Санни действительно поступило вполне конкретное предложение.

Однажды в субботу, когда ему не нужно было уходить на работу, мы вместе готовились ко сну. Он ворочался с боку на бок, явно что-то обдумывая. Я молчала, затаив дыхание. Такие моменты женщины чувствуют нутром: хочет сказать что-то важное.

И вот это важное было сказано:

– Я, кажется, тебя люблю, – пробормотал Санни тихо. – Ты можешь ничего не отвечать. Я понимаю, что это, возможно, слишком быстро, но чувствую, что я действительно очень к тебе привязался.

Я хотела ответить, что чувствую то же самое, но язык у меня словно окаменел. Я боялась произнести эти слова, боялась снова обжечься.

Я знала, что скажу «это» очень скоро, но пока решила не торопиться:

– Я… я не знаю, что сказать. Я тоже к тебе очень привязалась, но еще не уверенна, что это именно любовь. Прости, – сказала я тихо.

– Нет, не извиняйся. Я не тороплю тебя, – возразил он и обнял меня.

– Спасибо.

Нужно ли говорить, что уснула я самым счастливым человеком на свете?!

Мне потребовалось всего пару недель, чтобы сказать ему ответное «люблю».

Нет, ничего особенного в тот день не произошло. Был совершенно обычный вечер, но мое настроение из-за работы было каким-то особенно уж гадким:

– Ну, чего ты так расстраиваешься? – в который раз вопрошал Санни, утирая мои слезы.

– Я устала врать. Даже тем, кто приходит ко мне на работу просто ради общения, и кого я искренне называю своими друзьями, приходится врать. Просто потому, что они могут проболтаться, что у меня есть ты. И тогда ко мне перестанут ходить другие «костюмеры». А если у меня будет плохой «бизнес», меня переведут в другой город. Я так устала от этого…!

Вместо слов утешения он нежно привлек меня к себе и погладил по голове.

Мне стало так хорошо, что я поняла: сейчас!

– Я тебя, кажется, тоже люблю, – прошептала я.

– И я тебя, – отозвался он. – Послушай, а как я могу выкупить твой контракт?

– Зачем? – тупо удивилась я.

– Ну, как зачем? Во-первых, я не могу видеть, как ты расстраиваешься. А во-вторых,… надо же что-то делать! Или визу невесты в Америку, или жениться. Но для начала я бы хотел, чтобы ты уехала домой. Просто я буду очень волноваться, если ты останешься в Корее без меня, – сказал он серьезно.

– И когда это ты решил?

– Когда сказал, что люблю тебя. Или ты думала, что я пошутил так?

– Ничего я не думала, просто это как-то неожиданно. Я даже не знаю…

– Ты не хочешь выйти за меня замуж? – перебил меня Санни с тревогой.

– Да дело не в этом. Ты не понимаешь, как это сложно. Мало того, что обычно процесс оформления визы занимает несколько месяцев, так у меня еще и депортация была, да смена фамилии. Я, правда, не знаю, сыграет это какую-то роль или нет, но вполне возможно. Это может быть слишком долго, боюсь, ты не дождешься, – произнесла я с сомнением.