Короткая история вечной любви - Барбара Дейли

Она влетела в комнату, откуда через минуту донесся крик.

— Полюбуйтесь-ка на это! — Саманта уставилась на платье, лежащее на кровати. — Кошмар! Слава богу, я здесь. Я помогу тебе, а затем займусь собственной внешностью. А ты иди прими душ. А то выглядишь так, будто всю ночь не спала.

— Ты же знаешь, предсвадебные торжества — вечеринка, вечеринка, вечеринка, — проворковала Сесилия.

— Я слышала, репетиция свадьбы скорее напоминала похороны, — заметила Саманта, внимательно разглядывая лежавшее на кровати платье.

— Ты знаешь о Гасе? — Глаза девушки превратились в бездонные озера.

— Сразу после тебя мне позвонила Элейн. Она была в истерике. Джим Боб не купился на историю, рассказанную дочерью на вечере, поэтому, пока мы разговаривали, он носился по дому, не выпуская из рук мобильный телефон. Кричал, что никому не позволит обижать его девочку. Он решил во что бы то ни стало отыскать жениха и заставить его жениться, даже если для этого им придется перенести бракосочетание на неделю или две. Она рассказала мне, как ты чудесно выглядела на ужине. Какое облегчение! Но вы обе нарушили мой сон, и я лежала и думала, как мне быстрее добраться до вас.

— Забудь обо мне и помоги Элейн.

— А тебе разве не нужна помощь? У тебя мешки под глазами. Всего тридцать лет, и уже мешки под глазами. — Саманта сокрушенно покачала головой. Иди, милая, прими душ.

О боже! — обмерла Сесилия. И ей было от чего прийти в ужас. Пока Саманта колдовала над утюгом, дверь из соседнего номера открылась, и на пороге появился Уилл во всем великолепии своей наготы. Увидев склоненную спину незнакомой женщины, он замер на месте, но уже в следующую секунду молча попятился и осторожно закрыл за собой дверь.

Сесилии ничего не оставалось, как отправиться в душ.

— А теперь займемся твоими волосами, — защебетала Саманта, когда дочь вышла из ванной комнаты, закутавшись в огромное полотенце. Она нахмурилась. — И макияжем.

— Мама, я могу…

— Нет, ты что-нибудь сделаешь не так. А тут такое событие. Доверься мне, дорогая.

— Хорошо, мама. Может быть, выпьешь кофе? — Она указала на серебряный поднос, накрытый салфеткой.

— Одевайся. Я сама налью.

Когда Сесилия, причесавшись, вернулась в комнату, мама уже разлила кофе по чашкам. Напиток оказался крепким и горячим.

— Пусть платье повисит немного, — сказала Саманта, — а мы займемся волосами.

Сесилия внезапно почувствовала усталость и, пока Саманта убирала утюг и гладильную доску, развалилась в кресле, не в состоянии пошевелиться. Когда теплая струя воздуха коснулась головы и мать начала поднимать тяжелые пряди, на Сесилию снизошло успокоение. Она снова почувствовала себя маленькой девочкой, которую мама наряжает на праздник. Саманта была прекрасной матерью, любящей и нежной, и почти во всех ссорах, возникавших между ними, виновата была сама Сесилия. Впрочем, в этой любви чувствовалась немалая доля эгоизма. Даже имя своей дочери Саманта дала необычное, ей явно хотелось иметь куклу, чтобы наряжать и баловать ее, и в эти отношения не вписывались ни лошади, ни гимнастика, ни ветеринария.

Сесилия решила, что сейчас может некоторое время побыть куклой, так, ненадолго.

— У тебя чудесные волосы! Ты носишь их поднятыми вверх или распущенными? — голос матери звучал мягко, словно она тоже окунулась в атмосферу прошлого.

— Когда работаю, то обычно ограничиваюсь конским хвостом. Самая подходящая прическа для ветеринара.

— Тебе бы все шутки шутить.

— Мама… — уже много лет Сесилия хотела задать этот вопрос и сейчас решила, что момент подходящий, едва ли она дождется когда-нибудь своей свадьбы. — Почему ты выбрала папу, а не карьеру?

Саманта направила фен на локон.

— Догадываюсь, ты уже выросла для подобных разговоров.

Сесилия надеялась, что выросла. Она настроилась на ужасные открытия, которые изменят ее представления о родителях навсегда. Глоток кофе и железная сила воли.

— Откровенно говоря… — Саманта запнулась, потом вздохнула и продолжила: — Откровенно говоря, в постели ему нет равных.

Сесилия чуть не подавилась кофе.

— Мы говорим о папе? — закашлялась она.

— Конечно, — ответила Саманта. — О ком еще я могла бы сказать такое?

— Но он такой тихий, скрытный. Он почти не слушает тебя, не отвечает тебе…

— Это когда он работает. — На лице матери расцвела счастливая улыбка. — Ночью он другой. И утром. А иногда и днем. Мы хотели иметь еще детей, но я думаю, нам это не удалось потому, что его сперма оказалась недостаточно…

— Мама, — тихо перебила ее дочь, — может, мы подождем, когда я стану лет на десять старше, чтобы ты посвятила меня в детали?

— Конечно, я не хочу смущать тебя.

— Поздно, ты уже смутила.

Саманта вздохнула.

— Я очень беспокоилась за тебя в старших классах, искала признаки нимфомании. У нас с папой очень высокий сексуальный уровень, но, кажется, ты не унаследовала…

— Нет, — резко отрезала Сесилия, — не унаследовала.

Резкий тон удивил Саманту, той, видимо, очень хотелось узнать причину расспросов, но Сесилия с озадаченным видом поднялась и направилась в ванную накладывать макияж. Ее мама вышла замуж ради любви и интимных отношений, забросив карьеру. Господи, бывает же такое: ее отец, замкнутый, тихий человек, книжный червь, в постели настоящий Казанова!

Удивительно еще и то, что услышать об этом ей довелось, пожалуй, в самый ответственный момент ее жизни.

Десять минут спустя она все еще трудилась над макияжем. Нанесла тени, подкрасила карандашом нижнее веко, верхнее, затем наложила тушь на ресницы, подвела брови. Взглянув в зеркало, Сесилия решила, что встречала клоунов с более изящным гримом.

Ей еще осталось попудриться, подрумяниться, покрасить губы и нанести блеск на кожу. Она заскрежетала зубами, худшее еще впереди.

Сесилия рассматривала кисточки для пудры, когда услышала голоса из спальни. Узнав характерные нотки Уилла, она вышла.

— О, Уилл, привет, — поздоровалась она, голос ее звучал неестественно высоко. — Мама, это…

— Мы уже успели познакомиться, — заявила Саманта. Ее глаза блестели от радости — еще бы, такой красивый мужчина заинтересовался ее дочерью! — Я хорошо помню маму и папу Уилла с тех еще времен. Мы обсуждали круиз на Аляску, который они планируют совершить этим летом.

— Да, — подтвердил Уилл. Его глаза озорно поблескивали, он стоял посреди комнаты в брюках цвета хаки и черной рубашке с засученными рукавами, а в руках держал вешалку со смокингом. — Я сказал твоей маме, что Салли просила меня зайти к тебе и спросить, готова ли ты. А также отнести вниз твое платье.