Принц пустыни - Лиз Филдинг

Ей не понадобится ракушка, чтобы помнить. Помнить о нем.

— Итак, — сказала она, чувствуя напряжение недосказанных слов, — чего ты все-таки боишься, Кэл? Почему ты мне не говоришь?

— Ты не только красива, но и чертовски проницательна, — произнес Кэл, не глядя на нее. — Разумеется, ты права. Мне нужно кое в чем тебе признаться.

Понимая, что новости будут плохими, Лидия стала храбриться.

— Только не говори, что ты женат, — дерзко произнесла она.

Пока он молчал, ее сердце пропустило удар.

— Нет, Лидия, я не женат.

— Помолвлен?

Кэл покачал головой:

— У меня сейчас никого нет.

Лидия почувствовала облегчение, но он по-прежнему что-то недоговаривал. Наверное, ей следует замолчать, позволить ему говорить, о чем он хочет. Возможно, все выяснится само собой.

Прошло довольно много времени, прежде чем он сказал:

— Я хочу, чтобы ты знала — Люси беспокоится о Роуз. Герцог пытался отговорить внучку от этой поездки. Ему кажется, существует угроза ее безопасности.

— Угроза? Какая угроза? — встревожилась Лидия.

— Люси уверена — он все выдумал, боясь потерять контроль над Роуз. Но ей нужно было как-то его успокоить, поэтому она сказала, что о безопасности его внучки позаботится племянник эмира.

— То есть ты. И его это успокоило?

— Нет, но он не стал возражать, боясь нанести оскорбление эмиру.

— А как насчет эмира? Люси не боялась оскорбить своего свекра?

— Она спасла Ханифа, поэтому ей позволяется то, что не позволяется другим. Например, дружить со мной. Мой дедушка умирает, Лидия. Он цепляется за жизнь только потому, что хочет закончить ее в доме, в котором родился.

Лидия нашла его руку и пожала в знак сочувствия.

— Люси знала, принцесса Сабира непременно захочет засвидетельствовать свое почтение гостье. Она уцепилась за возможность устроить нам с ней встречу, чтобы я попросил ее замолвить перед эмиром слово за моего деда.

— И?..

— Это для меня самое главное.

— Но ведь если твоему деду позволят вернуться домой, ты сможешь вернуть себе имя, титул и связанные с ними привилегии.

— Я чувствую себя так, словно у меня отняли половину жизни. Я знаю язык страны моих предков, могу изучать ее историю и культуру. У меня есть в ней собственность, но без моей семьи…

Метафорические часы пробили двенадцать. Карете пора превращаться в тыкву, а Золушке — возвращаться в супермаркет и начинать подыскивать альтернативу кошке. Возможно, ей следует завести кролика или морскую свинку. Или полдюжины белых мышей на случай, если фея-крестная появится снова.

— Ты не только вернешь себе имя и титул, но и получишь возможность жениться на девушке из влиятельной семьи.

Его молчание было красноречивее всяких слов.

— Вот почему ты остановился. Не стал заниматься со мной любовью.

— Моя честь мне не позволила.

Честь. Какое редкое слово. Но этот мужчина, несмотря на западное воспитание и образование, сохранил духовную связь с Востоком.

— Спасибо, что сказал мне правду, Кэл.

Она понимала — он прав. Об их романе непременно узнали бы слуги, принцесса Сабира отменила бы свой визит, и все надежды Кэла рухнули бы в одночасье.

Поднявшись, Лидия открыла ставни. Ей требовалось немного свободного пространства, чтобы собраться с духом.

— Я рада, что мы честны друг с другом, Кэл, — произнесла она с улыбкой. — Ты не мог бы завтра отвезти меня на базар? Я хочу купить подарок для матери.

Ее вопрос был простым, однако в нем содержался еще один, более важный. Они оба это знали, и после небольшой паузы Кэл кивком подтвердил, что «леди Роуз» завтра еще будет в Баб-эль-Сама.

А что ему еще оставалось? Дни его деда сочтены, и это его последний шанс исполнить последнюю просьбу умирающего.

Она не знала, как насчет чести, но любви у него было в избытке.

— Тебе следует верить в любовь, Кэл, — сказала она. — Ты живое доказательство ее существования. Ты излучаешь ее, когда говоришь о своих родных. Ты готов пойти на все, чтобы дать своему деду возможность умереть спокойно. Это любовь в сильнейшем ее проявлении. Самозабвенная, искренняя, настоящая.

— Я слишком многого у тебя прошу, Лидия. Я бы понял, если бы ты сказала, что не можешь продолжать.

— Мы оба дали обещания другим людям, и если мы хотим их выполнить, нам придется держаться друг друга. — Она помедлила. — А теперь позволь мне удалиться. Мне нужно переодеться.

Кэл наблюдал за тем, как она снова надевает на себя маску леди Роуз Нэпьер и отдаляется от него.

— Ты пойдешь завтра утром со мной на конюшню? — спросил он.

Лидия сглотнула. На мгновение ему показалось, что она хочет ехать с ним верхом на лошади, прижиматься к нему. Но она вдруг покачала головой:

— Леди Роуз боится лошадей.

— А Лидия Янг?

— Мне безопаснее оставаться Роуз, ты так не думаешь?

Он вообще ни о чем не думал. В этом и вся проблема. Еще вчера ему казалось, что ничто не сможет отвлечь его от намеченной цели. Похоже, он ошибся.

Кэл долго шел по берегу реки, прежде чем собраться с духом, присесть на камень и позвонить деду. Он не стал спрашивать старика о самочувствии, зная, что оно ухудшается с каждым днем.

Вместо этого он описал ему пейзаж, который видел перед собой. Огоньки на противоположном берегу, лодки, скользящие по реке, луну, поднимающуюся из-за горизонта. Дал деду возможность быть с ним здесь душой.

Именно это Лидия называет любовью, подумал он. Общие связи, воспоминания, историю. Уверенность в том, что тебя всегда ждут.

Разве без этого человек сможет создать крепкую семью?

Он просматривал список абонентов, пока не нашел «Роуз».

— Кэл?

Что это? Почему от одного звука ее голоса его душа поет?

— Где ты, Кэл?

— На пляже. Любуюсь восходом луны. Я звонил дедушке, чтобы поделиться с ним этой красотой.

— А теперь ты делишься ею со мной? — произнесла она холодным тоном.

— Я создаю воспоминание, Лидия.

Отныне каждый из них, глядя на луну, будет вспоминать эту минуту.

— Выходи на балкон, и ты увидишь ее над деревьями.

Он услышал скрип двери, затем еле слышный вздох.

— Она здесь, — сказала Лидия. — Вижу ее верхнюю часть.

Тот ли это случай, когда два человека, которых разделяет расстояние, понимают друг друга без слов?

— Спасибо тебе, Кэл, — поблагодарила его Лидия несколько минут спустя, когда низ луны едва касался макушек деревьев. На этот раз ее голос был мягче, теплее.

— Afwanу ahabibati, hadamussdursa'adati, — ответил он. Затем, когда она отключила связь, тихо вымолвил: — Это источник моего удовольствия, любимая.