Кевин Гарнетт. Азбука самого безбашенного игрока в истории НБА - Дэвид Ритц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь «большие» умеют работать с мячом, вытворяют настоящую акробатическую хрень. Братья с улиц, не поступившие в колледж, играют не хуже братьев из колледжей. На улицах я встречал столько четких ребят. Ника Ирвинга, например. Играл против экс-игроков NBA вроде Большого Элвина Робертсона и Деррика «Человека-с-пластырем» Чивуса. Легендарные типы. Таланты там на каждом шагу. Я каждый день встречал новых персонажей.
А вот Папаша Вудс. У него язык без костей. У него поставлен удар. Он крутой тип. У Папаши Вудса копна волос. На улицах его уважают. Он большой друг Ронни Филдса. Дамочки его обожают. Он еще один проводник, который ведет меня по этому лабиринту. Папаша Вудс тратит на меня время, чтобы научить меня премудростям. Ему приходится это делать. Он берет меня под свое крыло, потому что он ровный тип. Он любит Фаррагут всем сердцем. Он из старичков, что заправляют районом. Классный тип, которого убили раньше времени. Покойся с миром, Папаша Вудс.
Тем летом в Чикаго приехал Баг – проведать меня. Я нарадоваться не мог. Присутствие Бага рядом подняло мне настроение. Показал ему Сирс-Тауэр. Показал озеро. Показал, где играли «Буллз», где играли «Беарз», где трамвай «L» нарезает круги по рельсам Чикаго-Луп, будто на американских горках.
Я думал, что Баг останется на все лето, но пять дней спустя в город приехала его мама, и ей не понравилось то, что она увидела. Я мечтал о том, что Баг будет ходить вместе со мной в Фаррагут, но миссис Питерс – я называл ее тетей Пэм – была иного мнения. Она хотела защитить своего ребенка. Я это понимал. Но я также знал, что рано или поздно Баг вернется в мою жизнь.
После отъезда Бага я продолжил свое движение по Го. В какой-то из дней я переехал из района Вайс Лордс в Вилледж, которым заправляли GD. Моим пропуском на их территорию был Майк «Черный» Райт. Он жил там и выбил мне разрешение играть на корте в Вилледж. Я держался скромно и уважительно. Такое отношение спасло мне жизнь, потому что посреди игр случалась всякая жесть. Бандюки – это тебе не рядовые фанаты, глядящие на тебя с трибун. Если они решат, что ты сыграл грязно, они могут расчехлить свою артиллерию и наставить ее на тебя. Как и любой человек, я начинаю нервничать, когда на меня наставляют пистолет. Но, к счастью, я перенял от Мамы и бабули Мил язык без костей.
Я говорил что-то в духе: «Мы играем жестко, потому что иначе не умеем. Если бы мы пришли сюда и играли бы вполсилы, если бы халявили и не относились к вам с тем уважением, которого вы заслуживаете, мы бы проявили неуважение. А мы не такие. Мы уважаем вас. Врубаешься?»
После нескольких секунд нервного затишья братишки отваливали от нас.
В Го я научился чесать языком еще хлеще прежнего. Мне пришлось это сделать. Это был вопрос жизни и смерти. Это также помогало мне оставаться хамелеоном. Я мог меняться в зависимости от меняющихся обстоятельств. Я уяснил, как нужно вписываться в окружение, и сохранял хладнокровие, несмотря ни на какие опасности. Я избежал насилия в городе, где избежать насилия, казалось, невозможно.
The Great Kabuki / Великий Кабуки
В детстве я был одержим брейкдансом, скейтбордом и рестлингом. Особенно рестлингом. В субботний полдень не смей переключать канал. Если переключишь, у нас будет драка. Я тебя заборю. Поймаю в ножной замок или проведу тебе удушающий. После выпуска шоу я встречаюсь с пацанами на улице, и мы отрабатываем движения. Начинаем мутить себе собственные пояса. Хожу по помойкам, выискивая там какой-нибудь старый ковер, картон или даже коробки из-под пиццы. Далее вырезаю из этого предмет, по форме напоминающий здоровенный пояс вроде того, что носит Талли Бланчард. Маркером пишу на нем: «Чемпион мира в тяжелом весе». Хожу с этой хренью по району, как будто в натуре выиграл пояс. Борюсь с другими братишками с района. Ограничиваемся только рестлингом, но если кто-то начинает махать кулаками, отвечаю ему тем же. Между рестлингом и полноценной дракой очень тонкая грань.
Я следил за телевизионными рестлерами, потому что они были олицетворением силы. А еще у них были свои сюжетные линии. Они были как персонажи комиксов, только не нарисованные. Они были настоящими. А еще фальшивыми. Мы знали, что они притворяются, но нам было плевать, потому что притворство было частью развлечения. Притворство было смешным. Волнующим. Оно заставляло их делать слэмы, душить друг друга, выдавливать глаза, пинаться, поднимать братишек над головой и, раскрутив, швырять их через канаты в толпу вопящих фанатов.
Мне нравилась WWF. Джейк «Змей» Робертс, достающий из своего холщового мешка шестиметрового питона. Но мне также нравились и рестлеры прошлых эпох, такие как Дасти Роудс и Великий Кабуки. До того как WWF стала компанией национального масштаба, профессиональный рестлинг представлял собой кучку региональных филиалов, разбросанных по всей стране. То были захудалые низкобюджетные постановки, но для маленького пацана вроде меня это был крышеснос. Особенно Кабуки – то, как он красил лицо в белый и распылял в глаза сопернику ядовитый зеленый порошок. Он и фильмы с Брюсом Ли с ранних лет пробудили во мне интерес к азиатской культуре – и это любопытство я удовлетворял в своих путешествиях много лет спустя. (Короткий факт о Брюсе: позже я узнал, что, прежде чем стать величайшим мастером боевых искусств всех времен, он был чемпионом Гонконга по ча-ча-ча. Это заставило меня улыбнуться и подумать о том, как мои собственные увлечения танцами в детстве повлияли на мой жизненный путь.)
Кабуки и прочие рестлеры научили меня важности артистизма. Тому, как можно перетянуть болельщиков на свою сторону, как обратить их против себя – что может придать тебе даже больше энергии, чем ситуации, в которых фанаты на твоей стороне. На многое из того, что я делал на площадке для самовыражения, меня вдохновили рестлеры, которых я смотрел в детстве.
Например, я помню, что когда перешел
