Правда о православных "святых" - Анатолий Белов

В политических целях было осуществлено и празднование 200-летия со дня смерти святого Димитрия Ростовского, которого православные богословы называют "златословесным учителем", "одним из самых выдающихся российских архипастырей начала XVIII века"{138}.

Димитрий Ростовский действительно имел немалые заслуги перед церковью. Ему принадлежит составление Четий миней - сборников жизнеописаний святых русской православной церкви. В течение многих лет писания Димитрия Ростовского использовались церковниками для пропаганды культа святых. Один из современных богословов пишет: "Церковные проповедники находили в них неистощимый материал для своих поучений, примеры осуществления заповедей евангелия в жизни. Рядовым людям указывался здесь путь спасения во всех условиях жизни; все могли найти здесь образец и пример, которому могли бы следовать: доблесть воинов, целомудрие женщин, подвиги преподобных и, главное, ощущение живой и действенной веры в бога"{139}.

Известны и другие писания Димитрия Ростовского, прежде всего его "Розыск о Брынской вере" - сочинение, направленное против старообрядчества. Это сочинение православные миссионеры использовали в борьбе против раскола и русского сектантства.

Но не только за богословские писания Димитрии Ростовский был канонизирован церковью. Он проявил себя как ревностный служитель престола. Этот мотив, кстати, был выдвинут при подготовке празднования 200-летия со дня его смерти. В отчете обер-прокурора святейшего синода Димитрий Ростовский характеризовался как защитник самодержавной власти.

В годы первой мировой войны русская церковь провела еще одну инсценировку: перенесение мощей "отрока Гавриила" из Слуцкого Троицкого монастыря Минской губернии в храм Василия Блаженного в Москве.

"Отрок Гавриил" - ничем не примечательный святой. И может быть, о нем и не вспомнили, если бы не события тех лет. Имя его использовалось самыми реакционными монархическими элементами для разжигания национальной розни, разгула антисемитизма и укрепления православной веры. По церковной версии, Гавриил, сын поселян из деревни Зверки, неподалеку от Белостока, стал жертвой ритуального убийства. Местные евреи якобы зверски убили его, выпустив кровь и бросив тело в поле. Случилось это будто в 1690 г., а в 1755 г. мощи отрока были перенесены в Слуцкий монастырь. Имя его попало в православные святцы.

Об этом вспомнили во время первой мировой войны, когда монархист и черносотенец протоиерей Восторгов, настоятель собора Василия Блаженного, установил перенесенные в Москву мощи в своем соборе. Торжественные молебны и черносотенные проповеди разжигали в верующих антисемитизм. Все это должно было отвести гнев народа от самодержавия и заглушить недовольство войной. Когда же в 1919 г. специальная комиссия вскрыла гробницу "отрока Гавриила", то вместо нетленных мощей в пустом ящике она обнаружила всего лишь одну невесть кому принадлежавшую косточку.

Говоря о канонизации новых святых, нельзя не упомянуть занесенного в святцы астраханского митрополита Иосифа с лаконичным определением: "священномученик". Деятельность Иосифа пришлась на те годы, когда в России разгорелось восстание Степана Разина. В июне 1670 г. восставшие подошли к Астрахани. Астраханский митрополит принял активное участие в обороне города. Царским именем призывал он горожан не отдавать Астрахань Разину. Но все усилия митрополита оказались тщетными. Восставшие взяли город. Воевода Прозоровский и митрополит Иосиф были казнены.

И вот спустя почти 250 лет православная церковь решила прославить Иосифа. В стране началась революция. Контрреволюция предпринимала отчаянные попытки задушить революцию. А в эти самые дни церковные иерархи, собравшиеся на собор 1917-1918 г., решали вопрос о канонизации митрополита Иосифа, прославившегося борьбой с восставшими крестьянами. Этим актом православная церковь откровенно выразила свое отношение к революции.

Таким образом, рождение "божьих праведникое" обусловливалось чаще всего политическими причинами. У церкви были опытные сочинители, способные наложить румяна на лики божьих угодников, чтобы те предстали перед верующими в самом привлекательном виде.

Христа ради юродивые. В списке святых христианской церкви особую группу составляют так называемые юродивые во Христе. "В великом сонме угодников божьих,- говорится в одном православном издании,- прославленных св. церковью, юродивые Христа ради являются дивными во святых по роду своего подвига и по той высокой степени самоотвержения, которому они следовали. Ради Христа и своих ближних они отрешались не только от мира и яже в мире, но и от всего лучшего, что есть в природе человека, поскольку последнее необходимо для христианина..."{140}.

Юродивые - это психически неполноценные, умственно расслабленные люди, совершавшие нелепые поступки, но обладавшие, по христианским верованиям, даром прорицания. Такое отношение к юродивым имеет свое обоснование. В далекие времена люди, не зная причин психических заболеваний, смотрели на эти болезни как на "божью печать". Согласно христианским взглядам, юродство - это не состояние людей с расстроенной психикой, а знак особой любви к богу. Иными словами, юродивые - это якобы люди, отрешившиеся от мирских интересов, "накинувшие на себя личину безумия", посвятившие жизнь только служению богу, следовавшие завету апостола Павла: "Мы юроды Христа ради" (I Коринф. IV, 10). Само православное духовенство так определяет юродивых во Христе: "Эти славные подвижники, одушевляемые горячею ревностию и пламенною любовию к богу, добровольно отказывались не только от всех удобств и благ жизни земной, от всех выгод жизни общественной; от родства самого близкого и кровного, по даже отрекались при полном внутреннем самосознании -от самого главного отличия человека в ряду земных существ - от обычного употребления разума, добровольно принимая на себя вид безумного, а иногда и нравственно падшего человека, не знающего ни приличия, ни чувства стыда, дозволяющего себе иногда соблазнительные действия..."

Эти люди будто бы "под личиною юродства нередко совершали такие гражданские подвиги, на которые не решались люди, мнящиеся быть мудрыми... Сии подвижники, подобно древним пророкам, ревнителям славы божьей, не стеснялись говорить резкую правду в глаза сильных мира сего... Имея дар предсказывать будущее, оьи молитвами своими избавляли сограждан от грозивших им бедствий, не раз отвращали гнев божий от своих современников, у которых были большею частию в поношении и презрении"{141}. Так писал о юродивых один из служителей московского собора Василия Блаженного. В приведенном отрывке изложено отношение православной церкви к юродству, к юродивым, культ которых был широко распространен в дореволюционной России. Это отношение проистекает из христианского учения, принижающего разум перед верой, проповедующего иррационализм, бездумное поклонение сверхъестественным силам.

Только отказавшись от попыток разумного постижения окружающего мира, можно, по словам служителей христианства, стать смиренным рабом божьим. К этому должен стремиться каждый верующий. Именно такими смиренными "рабами божьими" предстают в церковных писаниях юродивые.

Нет ничего удивительного в том, что целый ряд юродивых оказался канонизированным, а те из них, которые не были причислены к лику святых, все равно почитались верующими и православная церковь поощряла это почитание.

Версия о том, что юродивые были людьми, совершавшими своеобразный подвиг, выступая с обличением нравственных пороков, беззакония, нашла отражение и в трудах отдельных дореволюционных историков. Так, В. О. Ключевский в своем "Курсе русской истории" писал. "Нам известно, какое значение имело и каким почетом пользовалось в древней Руси юродство Христа ради... Духовная нищета в лице юродивого явилась ходячей мирской совестью, "лицевым" в живом образе обличением людских страстей и пороков и пользовалась в обществе большими правами, полной свободой слова: сильные мира сего, вельможи и цари, сам Грозный терпеливо выслушивал смелые, насмешливые или бранливые речи блаженного уличного бродяги, не смея дотронуться до него пальцем"{142}.

Мнение о том, что юродство было своеобразной формой обличения пороков человеческого общества, разновидностью социального протеста, нашло убедительное опровержение в трудах советских историков, в частности И. У. Будовница, который показал, что юродивые вовсе не были "народными обличителями", вынужденными под личиной психически ненормальных людей скрывать свою "истинную мудрость". Это были "несчастные, отверженные и больные парии, к мукам которых с сочувствием относились народные массы, сами хлебнувшие немало горя, и на муках которых в течение долгого времени усердно спекулировала официальная церковь"{143}.