В плену желаний - Фиби Конн

Пока шло чтение, Кейси изучал лица сидевших рядом. Во время слушания все проявляли живой интерес. Когда оно закончилось, аудитория одобрительно закивала. Хотя стихотворение и содержало несколько красивых строк, Кейси не думал, что оно воодушевит кружок, но комментарии быстро сменяли друг друга, и было понятно, что говорящим ясна мысль автора. Затем, напоминая смену времен года, высказывания стали более критическими. Блондинка защищала стихотворение, а одна из девиц в кожаной куртке отвергала его как претенциозное.

Поэт со странной прической сделал несколько нерешительных попыток объяснить свой замысел, но вскоре оставил эти бесплодные усилия, и руководитель вызвал читать стихи человека, похожего на Линкольна. Тот предложил вниманию присутствующих приятную для слуха короткую вещицу с описанием Лос-Анджелеса, которая лишь позабавила Кейси. И снова поднялись руки. Участникам кружка хотелось использовать удобный случай и почитать свои стихи.

– Теперь я понял, – наклонившись близко к Сьюзан, доверительно сообщил Кейси, – обсуждение стихов – это развлекательная часть, более эмоциональная, чем слушание.

– Тише, – сердито прошептала Сьюзан, но ее улыбка говорила о том, что она согласна.

Следующий поэт представил стихотворение, в котором его бывшая жена сравнивалась с софой, что повлекло поток критики со стороны присутствующих женщин. Чтобы привести к порядку разбуянившуюся группу, руководитель выбрал хмурую темноволосую девушку, которая прочла любопытную вещицу о девочке-подростке и ее матери. Стихотворение повлекло за собой сравнение с персонажами романа «Улисс» Джеймса Джойса, а также массу похвальных отзывов. После нее мужчина средних лет прочел тяжеловесную оду, которая навевала скуку из-за обилия неожиданных заумных выражений, и когда, наконец, собравшиеся имели счастье высказаться, они оценили работу как занудную чепуху. Кейси испытывал неловкость и жалость к несчастному парню, сочинившему это, и облегчение, когда руководитель отпустил того со сцены.

К перерыву Кейси выслушал множество стихотворений: одни были превосходны, другие ужасны, третьи просто безвкусны.

– Могу я попросить листок бумаги? – спросил он Сьюзан.

– Конечно. Вы хотите сделать заметки?

– Нет. Я намерен написать стихотворение.

– Здесь? Сейчас?

– Конечно. А что в этом такого? Займите себя чем-нибудь во время перерыва, а я останусь здесь и буду работать.

– Вы не говорили мне, что пишете стихи. Сьюзан вырвала пару листков из тетради и протянула их Кейси.

– Конечно, не пишу, но это занятие не должно сильно отличаться от сочинения рекламных текстов, а их я произвожу во множестве.

– Я надеюсь, что вы не станете над нами смеяться.

– Нет, конечно, нет. Просто на меня снизошло внезапное вдохновение, и я намерен написать стихотворение.

Кейси не позаботился о названии, а начал прямо с первой строки. Поэтические картины рождались легко, и, поглощенный своей задачей, Кейси не заметил, как отошла Сьюзан. Он с легкостью управлял течением мыслей, играл порядком слов и делением на строки, а потом с удовлетворением отметил, что стихотворение чего-то стоит. Придумав название, Кейси начисто переписал стихи на другой лист, данный ему Сьюзан, и, когда группа воссоединилась, был готов.

После короткого объявления о текущих делах клуба руководитель сказал, что хотел бы послушать кого-нибудь из новичков и указал на Кейси. Теперь, стоя посреди комнаты, Кейси надеялся, что никого, и в особенности Сьюзан, не разочарует. Он улыбнулся, затем глубоко вздохнул и, стараясь не волноваться, прочитал свое стихотворение.

Алюминиевые луны

На полуТы найдешь пенистый пруд цветного линолеума,Но ты можешь найти отблески в отражениях средиТех, кто пьет пивоВ их смятых шляпах:Вот стоит мертвая печь,Решетки на окнах,И буйная вода из уборнойВнизу в холле,Но мерцание всего ярче в вазе с водой у окна,Где лежат ножи и вилки,Рукоятки склеились, словно поникшие ресницы в маленькихМокрых цинковых полумесяцахИ в спящих плотных пакетах с водой;Ты можешь поискать под тарелкамиИзвилистые исчезновения,Изогнутые стальные скрипыПроволочной губки на темной стороне вазы;Все в ржавом прямоугольнике железной раковины,Под квадратом окна,Которое собирает необходимые основы металлического света,Которое виситНа железных проволочных клеткахНа улице.

Кейси не знал, какую реакцию ему ждать, но был готов принять как признание, так и насмешку, которые кружок соблаговолит проявить по отношению к его работе. Поскольку в течение долгого времени все молчали, он начал подумывать, что так группа выражает свой критический протест, но тут поднялся и заговорил мужчина, сидевший рядом с ним.

– Мне понравилось ваше стихотворение, – начал он, взмахивая руками. – У него чудесные образы. Я почти что почувствовал запах плесени на этой сырой кухне. Вы обладаете уникальной способностью описывать чувственные элементы в неодушевленных предметах. Особенно мне понравилось ваше сравнение вилок с ресницами. Очень живописно. Хорошая работа.

Женщина с белоснежными волосами также преисполнилась энтузиазма, а когда и девушка в кожаной куртке выразила свой восторг, Кейси окончательно убедился в том, что стихотворение удалось. Он не писал стихов со времен колледжа, но, вспомнив, что преподаватель английского хвалил его способности, пожалел, что забросил это занятие.

После короткого одобрительного обсуждения руководитель попросил почитать свои работы коренастого рыжего мужчину, и Сьюзан вплотную придвинулась к Кейси.

– Это было чудесно! – восторженно сказала она. Смутившись, Кейси только пожал плечами, но стихотворение бережно сложил и спрятал во внутренний карман. Остаток вечера прошел очень быстро, и, когда все закончилось, люди разошлись по одному или по двое. Но на улице несколько человек подошли к Кейси и пригласили его прийти к ним еще раз на следующей неделе.

– Спасибо. Вы очень любезны, – отвечал он.

– Это не просто любезность, – настойчиво произнесла Сьюзан. – Ваше стихотворение очень хорошее. Я не знаю, чего от вас ожидать, но надеюсь, что вы напишете еще что-нибудь и придете сюда снова.

Сьюзан мило улыбалась, приглашая его, и Кейси чуть было не подпрыгнул от радости, что будет видеться с ней каждую неделю.

– Я подумаю об этом, – сказал он вместо этого. – А теперь пойдем куда-нибудь и перекусим.

Они пошли к его машине, и Сьюзан заняла место рядом с водителем, прежде чем ответить:

– Я согласна поужинать с вами, но только при условии, что вы обещаете подарить мне копию стихотворения.