Первый выстрел - Георгий Тушкан

Юра поспешно вскочил и прежде всего оглянулся. Алеша прислушался. Никого. Только лают фоксы, особенно Бимба, привязанный к дереву. Других шумов не было слышно.

Юра шагнул к вырытой собаками норе и запустил туда руку.

— Ну?! — нетерпеливо крикнул Алеша.

Юра извлек еще одну продолговатую коробку патронов, подал Алеше, потом еще и еще… Так он вытащил двадцать коробок и клеенку, в которую они были завернуты. Затем Юра нащупал и потащил что-то большое, какой-то тяжелый сверток, который даже застрял в норе — отверстие было слишком узко. Юра секачом, а Алеша совком начали расширять дыру. От камней летели искры — нора была заложена камнями и присыпана землей. Когда отверстие расчистили настолько, что можно было засунуть туда не только руку, но и голову, Юра вытащил сверток печатных листков. Неинтересно! Юра снова запустил руку и выволок еще один совсем тяжелый сверток. Тут уж не бумага! Оба нетерпеливо срывали бечеву, клеенку, промасленную мешковину, и под ними обнаружили продолговатый ящик, закрытый на защелку. Откинули крышку, и… у Юры в руках оказался обмазанный желтым вазелином револьвер! Этот револьвер был по крайней мере в пять раз больше монтекристо Гоги Бродского. Мальчики были так потрясены, что не могли сказать ни слова.

На револьвере было так много вазелина, что пришлось скоблить его веточками, стирать тряпкой и бумагой. Осмотрели револьвер со всех сторон. Между рукояткой и дулом в него был вставлен пузатый барабан с дырками. Его можно было крутить вправо, а влево ни за что.

Сбоку, позади барабана, им удалось отодвинуть в сторону узкую заслонку. И тогда они увидели, что в сквозных дырках барабана, как в гнездах, сидят патроны. Они вытолкнули все патроны веточкой. Потом Алеша двумя руками держал револьвер за рукоять, а Юра двумя руками оттянул до предела курок. Затем он нажал на спуск, курок, громко щелкнув, опустился. Оба дружно крикнули «ура».

— Давай бабахнем! — предложил Алеша.

Они поспешно вложили все патроны в барабан и закрыли задвижку. Алеша опять обхватил револьвер обеими руками, направив дуло в лес. Юра снова тянул курок назад что было силы. Нажал сильнее, еще сильнее. Курок не шелохнулся. Оба тяжело дышали.

Тогда Юра крикнул Алеше, чтобы тот поднял дуло, схватил камень и ударил им по курку спереди.

— Поломаешь! — испугался Алеша.

— А тебе какое дело? Это мой револьвер! — заявил Юра.

— П-почему т-твой?

— А ты себе другой возьми.

9

Пока Юра возился с револьвером, Алеша распаковал второй сверток и крикнул:

— У меня лучше!

Это был совсем другой револьвер — черный-пречерный, без барабана, без курка, с двумя стволами — один над другим. Рукоять у него была прямая, а не изогнутая. И патронов не видно.

Алеша нажимал на спусковую скобу и раз и второй, револьвер не щелкал.

— Хочешь меняться? — предложил он.

— Покажи!

Но и в Юриных руках, сколько он ни нажимал на спуск, револьвер не щелкал.

Друзья поспешно развернули и пересмотрели другие револьверы. Все были точно такие же — без курка и барабана.

— Ну, чего скуксился? Придем домой, там разберемся. Может быть, твой лучше моего.

— Да-а, лучше! Дай мне т-твой, а этот возьми себе… — Алеша готов был заплакать.

— Если бы Гога Бродский увидел твой револьвер, он бы сразу променял на него свой монтекристо, — успокоил его Юра, не без задней мысли уклониться от обмена. — А все мальчишки будут бешено завидовать нам! — в восторге кричал он.

— А д-девчонки? Весь Бандерлог п-просто с ума сойдет! Нас встретят, а мы: «Руки вверх!» — и в воздух б-бах, бах!

— Нет, не так! Ночь… Все спят… А мы входим и начинаем бахать. Сторож кричит. Собаки лают… Люди выбегают из домов. А мы тут как тут! Все сейчас же начнут просить: «Покажите! Подарите!» А мы не жадные, мы подарим. Один — папе…

— И моему п-папе, — добавил Алеша.

— Это два. Третий подарим Ильку, четвертый — дядьку Антону, пятый — дяде Яше…

— Тимишу дадим, — предложил Алеша, — чтобы, если на него нападет Гога, у Т-тимиша был револьвер, и Гога должен будет сдаться в п-плен.

— И знаешь что? Дадим один револьвер мамке Тимиша, чтобы ей было чем обороняться, когда на нее, как на ведьму, опять нападут…

— Сашке не дадим!

— Сашке не дадим! — согласился Юра. — Остальными револьверами вооружим хлопцев. И у нас будет отряд запорожцев. И мы будем брать у богатых и отдавать бедным! Явимся к Бродскому: «А ну отдайте все каминьци и каменных баб с курганов Дмитро Ивановичу в музей!»

— И п-пусть ваши черкесы, — добавил Алеша, — не дерутся нагайками возле пруда, и п-пусть все хлопцы бесплатно ловят в нем рыбу.

Мальчики пришли в такой раж, что не говорили, а кричали во все горло. Собаки лаяли. Встревоженные грачи, усевшиеся было по деревьям на ночлег, поднялись всей стаей в воздух, летали и тоже кричали.

Наконец друзья собрались домой. А чтобы черкесы Бродского, если встретятся, не отобрали револьверов, решили взять пока только два и две коробки патронов, а остальные запрятать обратно. Сказано — сделано. Они заложили нору-тайник теми же камнями, залепили их пригоршнями грязи, а на грязь уложили один к одному куски дерна. Получилось очень здорово. Теперь у них был собственный клад, своя тайна.

Стемнело, а им ни капельки не страшно. Фоксы взяты на поводки. Револьверы в руках. Грома пустили вперед. И друзья уже идут по степи. В темном небе ярко лучатся звезды, а на горизонте шумит поезд и летят светлячки окон.

Когда вышли на рельсы, револьверы спрятали в мешок, чтобы обходчик не увидел. А если черкесы даже будут сдирать с них кожу, они скажут, как тот запорожец, что их будто комары кусают. Ха-ха-ха!

Перешли рельсы. А дальше куда? Не лучше ли зайти к обходчику и спросить? Ведь он живет за поворотом.

Мальчики пошли по шпалам и очень скоро увидели его домик и его самого за самоваром.

Жена обходчика, полная, румяная женщина, собак в дом не пустила. Их пришлось привязать возле дверей. Она была очень удивлена и встревожена тем, что «хлопцы заблудились в степу». А когда узнала, в какую даль они ушли без спроса, принялась ругать их, жалела «бидных тату и мамко». Это не помешало ей усадить запорожцев за стол и накормить яичницей, молоком, творогом и медом.

— Ну как, дошли до горизонта? — усмехаясь, спросил Юхим Петрович.

Мальчики дружно объявили, что сколько ни иди, горизонт отодвигается, и попросили объяснить, как лучше до дома дойти.

Тетка Марина запретила им даже думать идти по степи ночью и заставила путешественников лечь спать. Те пошептались и легли, положив мешок под подушку, чтобы ночью убежать. Но проснулись они лишь утром от нетерпеливого лая собак.