Набла квадрат - Петр Воробьев

Налобные фонари собак и меч Кукылина осветили банковский зал. Литые металлические колонны были обмотаны не то пылью, не то паутиной. С потолка свисали, отбрасывая резкие колеболющиеся тени, сморщенные кожистые выросты.

Верхние края грязных до непрозрачности стеклянных перегородок были выщерблены так, будто кто-то их грыз. У одной из дверей, ведших во внутренние помещения банка, подпирали стену мумии двух солдат.

— Нам туда, — мысленно прощаясь с последними надеждами, сказал Кукылин.

— Горм, могу ли я попросить тебя об одном одолжении?

— Ну!

— Пожалуйста, обещай мне сейчас, что если тебе удастся выбраться отсюда, ты непременно отвезешь…

Разрывавшие барабанные перепонки скрежет и визг не дали Кукылину возможности закончить фразу. Горм взмахнул резаком, и звуки перешли в более или менее ровное гудение.

— Завелся все-таки.

Несколько оправившись, Кукылин снова начал:

— Прости, я не зако…

— Обещаю.

— Но я даже не договорил, о чем прошу…

— Ну ты зануда!

Горм пинком распахнул дверь и шагнул в темноту. Почти одновременно раздались грохот отбрасываемых с дороги предметов мебели, хруст костей и скрип ржавых петель. Собаки юркнули в дверь, остваляя Кукылина одного в неверном свете меча. Голос Горма возвестил:

— Лифт не работает.

— Кто бы мог подумать, — сказал Фенрир. — Положительно, твой кретинизм меня порой даже развлекает.

Кукылин увидел, как заволновалась странная поросль на потолке, и вслед за Гормом прошел между скособоченными покойниками. Его взгляду открылся довольно просторный лифтовый холл. Массивные сдвижные решетки, защищавшие шахту и лифтовую кабину, были полуоткрыты. На полу лифта сидел мертвец, лицо и руки которого были до костей объедены крысами. Крысы, числом более десятка, валялись тут же в лифте, сухие и плоские.

Злобно молчавший Горм наконец процедил:

— Теперь я понимаю, за что Видар порвал пасть одному волку.

— Одень маску, Горм, — сказал Мидир. — Воняет.

В воздухе действительно появился гнилостный запах. Кукылин спросил у Горма:

— Ты нажимал кнопку вызова?

— Не знаю. Я нажимал тут все кнопки, которые увидел.

— Нам конец — ты пробудил лифтера.

Мертвец в кабине лифта зашевелился. Он поднял руки и беспалыми кистями провел по обнаженным костям черепа, со странным потрескиванием втягивая в себя воздух. Его руки вновь опустились, и каждая кругообразным движением замела с пола по нескольку крысиных тушек.

— Ничего не понимаю! — Горм подошел поближе. Обглоданная фаланга указательного пальца правой руки мертвеца погрузилась в тело одной из крыс.

Ее передние лапки судорожно задергались, хвост обвился вокруг запястья лифтера и, расплющившись, слился с ним. Со звуком разрываемого пергамента лопнула мумифицированная кожа, и приросшая мертвецу на место указательного пальца крыса распахнула сведенные смертью челюсти. Еще несколько мгновений, и мертвец, орудуя новыми кошмарными пальцами, налепил последних валявшихся на полу крыс на остатки своего лица.

— Во мужик дает! — Горм слегка отстранился в сторону, давая Мидиру и Фуамнах возможность более детально изучить явление.

«Я трус, но я умру рядом со своим бароном, как подобает», подумал Кукылин и тоже шагнул к решетке, опустив забрало шлема.

— Ядрен кот, воняет как в дрищобе лесной, просто сил нет, — Горм свободной от резака рукой прищелкнул на штатное место респиратор, ранее болтавшийся у него ниже подбородка на бронированных трубках питания.

Высохшие глазки крысиной головы, заполнившей левую глазницу мертвеца, вывалились из орбит и на стебельках нервов поднялись вверх. Их неестественный взгляд был несомненно направлен на Горма. Мертвец подтянул под себя ноги и и встал. Его движения сопровождались треском и шуршанием.

Крысиная рука отодвинула заржавленные решетки, полностью освобождая вход в лифт.

— Ну что, поехали? — Горм шагнул в лифт. — Нам вниз, что ль?

Кукылин хотел было возразить, но испугался, что его голос дрогнет, и только кивнул. Лифтер закрыл решетки и носом правой указательной крысы передвинул не замеченный Гормом рычажок в углублении контрольной панели.

Далеко вверху застучали шестерни.

— Аварийное питание, ну как же я сразу-то не догадался? — Горм с размаху треснул себя по респиратору.

— Ну, это как раз самое понятное, — не упустил случая Фенрир.

— А ты что встал, как утес над океаном? — Горм замахал руками перед тошнотворной харей лифтера. Нам вниз, ты понял?

Левая глазная крыса лифтера оскалила зубы. Большой крысой правой руки мертвец вдавил кнопку на панели. Содрогнувшись и наполнившись прахом, кабина пришла в движение.

— Кукылин, у тебя кислородная маска работает? — спросил Горм.

Кукылин кивнул.

— Ты что, ваще язык проглотил?

Кукылин кивнул.

— Ну ты зануда! Приехали.

В подвале было сыро. Потолок порос чем-то волосатым. Стены уходившего налево и направо коридораю отгороженного от лифтового холла решеткой, блестели от влаги. У открытой двери в решетке тоже когда-то стояли солдаты

— от них осталось две кучки полусгнивших костей.

— Эй, ты, полупочтенный! Дверь открывать будем или крысиные глазки строить?

После небольшой паузы мертвец выбрал первое. Однако открыть приросшую к полу и ослизлую раздвижную дверь оказалось ему не по силам.

— А ну-ка, дай! — Горм подергал решетку во все стороны кроме той, в которую она сдвигалась, совершенно ее искорежил и заклинил, и сказал:

— Кукылин, режь ее автогеном!

— И трупака заодно, — посоветовал Мидир.

— Не стыдно? — спросил Горм. — Что он тебе плохого сделал?

— Еще сделает, — Мидир злобно покосился на замершего в дальнем от него углу кабины лифтера.

Прожженная в местах крепления решетка упала на пол. Кукылин выскочил из лифта и, прижавшись спиной к стене, выставил меч перед собой. Удаление от мертвеца хоть на минимально приемлемое расстояние придало ему достаточно смелости, чтобы крикнуть:

— Руби его, Горм!

— Дался вам всем этот полугрызун, — Горм приоткрыл дверь в коридор пошире.

— Смотри лучше, какая харя лезет на тебя с потолка.

Кукылин задрал голову. Двумя мутными пузырями, наполненными протухшим гноем, на него смотрело безносое, багровое, страшно раздутое лицо. Длинная шея терялась в волосах на потолке. Лысый череп с отдельными прядями слипшихся волос был покрыт белесыми очагами разложения. Высунув и так не умещавшийся во рту язык, голова зашипела.

«Даже если рубануть ей по шее, страшнее уже точно не будет», решил Кукылин и ударил. С непередаваемым звуком голова врезалась в пол. От сотрясения ее буркалы лопнули, кожа и плоть кусками сползли на пол, обнажая гнилозубый череп.

— Их должно быть две, — Горм подпрыгнул, вытянув руку вверх, и опустился на пол, держа за шею еще более жуткую голову. Кукылин поймал себя на том, что один взгляд на нее заставил его впомнить о первой голове чуть ли не с умилением. Горм открутил вторую голову от шеи в три оборота и кинул ее к черепу первой, который она тут же принялась энергично пожирать.

— Мне бы их проблемы, — Горм пожал внутри своего костюма плечами и прошелся по коридору. Без одной дюжина огромных бронированных дверей — две в торцах, девять в стенах коридора — были закрыты. Горм покрутил колесо под чудовищным кодовым замком на одной из них. В двери что-то чавкнуло. «Фиг она откроется», решил Горм и повернулся к ней спиной. Тотчас его влепило в стену и с ного до головы обдало вязкой дрянью — комната-сейф за дверью оказалась заполнена жидкостью.

— Никак не везет тебе с дверьми, — посочувствовал Фенрир. Горм, стоявший по щиколотку в слишком густой для воды жиже, только зашипел. Его словарный запас кончился еще в момент взаимодействия со стеной.

Шлепая ногами, Кукылин и собаки подошли к Горму. Мидир направил свет в дверной проем. На высоких черных стеллажах вдоль стен лежали, влажно поблескивая, десятки слитков, каждый размером с добрый кирпич.

— Ну, это? — спросила Фуамнах.

— Это! — Кукылин, зачарованный, пожирал сокровищницу глазами, пока его внимание не привлекла, как на беду, здоровенная куча на полу, котороую он по инерции тоже принялся пожирать глазами, и его едва не стошнило в шлем.

— И как вы попрете наверх этакую тяжесть, ребята? — спросил Фенрир.

Поскольку Горм продолжал хранить молчание, Кукылин сглотнул и начал:

— Наверху стоит броневик…

— Отлично! А до верха?

Кукылин приуныл.

— На тележке, которая валяется в другом конце коридора, кретинский ты самодовольный тупой буксир! Если я услышу еще один твой вопрос, кислокапустная отрыжка троллей, я никогда не оскверню своих рук прикосновением к ключу от того алтаря скверны, каковой следовало бы назвать не «Фенрир», а «Рвота Хрюма» или «Испражнения девяти дюжин хримтурсов»!