Будущее. Высшая мера наказания: выжить невозможно (СИ) - Раиса Борисовна Николаева

спорте, но и в жизни. И, что отказ от ужина, это такая мелочь, о которой и говорить не следует. И снова Тамми с восхищением смотрела на этого смелого и мужественного человека, поражаясь его силе воли, сама она такими прекрасными качествами, к сожалению, не обладала, и не могла заставить себя отказаться не то, что от ужина, а даже от лишней конфетки или шоколадки. Хорошо, что ей повезло с фигурой, вернее с генетикой, все в ее семье и бабушка, и мама, и тетя, и сестры, были худощавого телосложения.

Тамми было настолько приятно и легко рядом с Трэггом, что она немного расслабилась и даже пыталась несколько раз шутить, пока не заметила, на лице Трэгга холодно-отстраненное выражение. Она тут же прикусила язык. Тамми с самого детства боялась быть навязчивой и докучливой, зная о своей плохой черте привязываться к людям, особенно, к тем, кто проявлял к ней заботу и участие.

Ч. 1 Гл. 18

Глава 18

Тамми влюбилась в Трэгга, она это осознала в те первые же несколько часов, что провела в его доме, но в отличии от прошлых влюбленностей, она не пыталась заставить себя подавить и выбросить из головы и сердца это чувство. Во-первых, Трэгг, как раз был достоин самой сильной, самой глубокой любви, а во-вторых, лучше она будет любить реального необыкновенного мужчину, чем мечтая о каком-нибудь красавчике-актере встречаться с каким-нибудь унылым недоразумением. А в том, что у нее может быть только такой воздыхатель, Тамми была уверена полностью. Так пусть лучше она будет мечтать о Трэгге, наслаждаясь уже тем, что он находится в одном здании с нею, чем терпеть ласки противного душе мужчины. Тамми была о себе слишком низкого мнения, чтобы хоть на минуту, хоть на секунду допустить мысль, что она может быть рядом с Трэггом и что он ответит на ее чувство. Равнодушное лицо Трэгга, когда она с ним встретилась в очередной раз, стало этому лишним доказательством. Тамми смутилась, и дальше все время, пока они сидели за столом, на его вопросы отвечала коротко и по существу, словно делая доклад начальнику на совещании.

После ужина Трэгг ушел в свою комнату, а она, разобрав привезенные вещи, некоторое время занималась ноутбуком, устанавливая новые пароли, чтобы никто не смог воспользоваться ее личными данными.

Потом она тихонько подошла к двери спальни Трэгга, чтобы проверить, не надо ли ему чего-либо. Ее поражало, как он всего через несколько часов после ранения, еще не отдохнув как следует, уже смог подняться и ходить по дому и даже сидеть с ней за ужином. Ей казалось, что если бы что-то подобное случилось с ней, она бы неделю не встала с постели. Тамми была страшной трусихой, и до ужаса боялась крови, уколов, стоматологов, и вообще больницы.

— Вам ничего не нужно? — робко спросила она, заглянув в спальню Трэгга.

— Подойди ко мне, пожалуйста, — неожиданно попросил он. Тамми быстро приблизилась к его кровати. Он хлопнул ладонью по матрасу, приглашая ее сесть рядом с ним. Тамми присела на самый краешек и замерла, глядя на него. — Что-то мне стало хуже, — устало сказал он. — Наверное, обезболивающее, которым напичкал меня врач, перестало действовать, -

острое чувство жалости, в котором, однако, была изрядная доля чувства вины, накрыло Тамми с головой. В эту минуту она была готова сделать, что угодно, только бы ему помочь. — Посиди со мной, — все тем же усталым голосом попросил он, и Тамми не шевелясь, замерла на месте. Повисло тяжелое, неловкое молчание, но Тамми даже под дулом пистолета не решилась бы его прервать, поскольку вообще не представляла, что она может сказать, чем она может заинтересовать, этого человека.

…Даже сейчас, вспоминая те дни, она не могла понять, как так случилось, что из множества окружавших его женщин, Трэгг выбрал ее? Может виной всему тот разговор, положивший начало их душевной близости?

…- Кто это? — спросила Тамми, увидев рядом с кроватью Трэгга фотографию, на которой он был снят рядом с пожилой женщиной. Трэгг на фотографии выглядел почти подростком, и настолько похожим на эту женщину, что сомневаться в их родстве не приходилось. Трэгг на фотографии улыбался, а женщина выглядела счастливо-умиротворенной. Тамми обратила внимание на эту фотографию, потому что никаких других фотографий в доме больше не было. Ни одной.

— Это самый дорогой для меня человек, — коротко ответил Трэгг, и сердце Тамми подпрыгнуло. Эта короткая фраза сказала ей все: он воспитывался у бабушки, он либо сирота, либо родители его бросили по какой-то причине, и еще, этой пожилой женщины, уже не было в живых. Тамми с трудом удержалась, чтобы успокаивающе не погладить Трэгга по руке, или по голове, так ей его было жалко. Она глубоко и сильно сопереживала ему, искренне сочувствуя и злясь на себя, что не может сказать ему об этом. У самой Тамми отношения с бабушкой были натянутыми. Бабушка никогда не любила ее, и со временем сделала все, чтобы и Тамми относилась к ней, как человеку, от которого она только зависит, материально, юридически, но которого вообще не любит.

Разумеется, она ни слова не сказала Трэггу ни о своей бабушке, ни тем более, об отношениях, что их связывают. Тамми понимала, что Трэггу ее страдания будут скучны и неинтересны. Да она бы просто не решилась говорить об этом, рядом с человеком, пострадавшим пусть не по ее вине, но все же при ее участии. Она лишь решилась спросить Трэгга о его родителях, заранее приготовившись к возможному отказу с его стороны, говорить на эту тему. Но Трэгг ответил. И даже немного рассказал о своей семье, но в его голосе, когда он говорил о матери и отце, не было и грамма той теплоты, с которой он говорил о бабушке. Тамми это заметила и сделала правильные выводы. Родителей Трэгг не любил так, как свою бабушку. Тамми стало даже немного завидно.

Родители Трэгга умерли. Отец — когда Трэгг был еще малышом. Он погиб в военном конфликте, поскольку был военнослужащим, а мама разбилась на машине, когда Трэггу было лет двенадцать.

И опять Тамми обратила внимание, как сухо Трэгг говорил о матери. Двенадцать лет… он должен был хорошо ее помнить. Получается, он ее не любил?