Несносный босс (СИ) - Надежда Марковна Борзакова

Тарновский-старший склонился к ее лицу и поцеловал воздух возле щеки. Потом пожал руку сыну и остановился взглядом на мне.

— Папа познакомься, это Алена-моя девушка, — проговорил Дан.

— Здравствуйте, рад познакомиться, — сказал Тарновский старший, мазнув по мне ничего не значащим взглядом.

Потом вместе с Анжелой сразу переключился на Антона с Елизаветой.

— Алена, значит, — проговорил Орест, приветливо глядя на меня. Вблизи он казался старше из-за появившихся вокруг глаз морщинок. Ему, наверное, сорок, а может быть и больше.

— Я-Орест, двоюродный брательник этого пацана и паршивая овца в стаде Тарновских, — он протянул мне руку, а когда я взялась за нее, то не пожал, а легонько поцеловал пальцы.

Я невольно улыбнулась. Доброжелательность и свойское поведение этого мужчины сглаживали гамму ощущений от поведения матери Дана и его реакции на него.

— Орест, это моя девушка, если что, — рыкнул Дан.

— Да-да, я слышал. Именно поэтому ты притащил ее в этот серпентарий, но, походу не снабдил противоядием, — и уже мне, — Красотка, забей на каждую из здешних анаконд. Все, чем они есть-это набор дешевых понтов в дорогой обертке.

— Орест, в какой-то момент терпение отца лопнет и тогда тебе не поздоровится.

— Вот как, — Орест с угрозой навис над Даном и мое сердце пропустило удар, — А как насчет твоего терпения, м? Или пока папочка не скажет, твой рот будет на замке?

— Можешь даже не пытаться провоцировать меня, — прошипел Дан, — Я не поведусь и не позволю тебе испортить важный для нашей семьи вечер.

— Точнее разрушить репутацию счастливого семейства, да. Меня же для этого и позвали, как-никак. Чтоб все увидели, насколько нерушимы семейные связи Тарновских, — ядовито бросил Орест в полголоса и, переведя взгляд на меня добавил, — Подумай, надо ли оно тебе, красотка.

А потом, круто развернувшись, направился к бару.

— Извини его, Алена. У нас с ним сложные отношения и…

— Да все в порядке, — пробормотала я.

Тебе надо извиняться не за Ореста, Дан. А за себя и за свою мать, которая всеми силами пытается унизить меня, а ты не препятствуешь.

Но вслух я этого не сказала. Не думала даже. У Дана сложная семья. Кому как не мне это понимать. Сама же знаю, насколько трудно бывает с родителями. Да и, по большому счету, чувства Анжелы вполне понятны. Я не из их круга. Она меня не знает. Думает, как это часто бывает, что я с Даном ради его денег, вот и беспокоится. Но потом, когда узнает меня поближе…

— Да-ан, приве-е-ет, — пропел рядом женский голос и через секунду у Дана на шее повисла какая-то белобрысая девчонка. Тощая, как счастливая обладательница пищевого расстройства, что еще больше подчеркивало облегающее черное платье-макси на тоненьких бретельках с белоснежными волосами до талии.

— Привет, Влада, — Дан снял с себя тонкие, как спагетти руки с убийственно длинными бледными ногтями. — Не знал, что ты вернулась.

— Так соскучилась по дому, что упросила папу разрешить мне доучиться здесь, а не в Лондоне, — тоненьким голоском пропищала девчонка, хлопая длинными наращенными ресницами и глядя на Дана так, чтоб было понятно, что соскучилась она по нему, а не по дому.

— Ну и напрасно, Влад. Тебе два года всего оставалось, — проговорил Дан, — А, впрочем, дело твое. Кстати, знакомьтесь. Влада, Алена.

— Алена? — русая бровь презрительно изогнулась, а неправдоподобно васильковые из-за линз глаза презрительно окинули мою фигуру.

— Да. Это моя девушка.

Вечно можно смотреть на три вещи. Как течет вода, горит огонь и как скисает кукольное личико этой наглой блондинки.

— Ой, кого я вижу! Вла-а-адочка! Как ты выросла, моя девочка, — пропела Анжела и пришло время скисать мне.

— Анжела, а вы совсем не изменились. Выглядите шикарно, — отозвалась “Владочка”.

— Как мило! Спасибо, дорогая.

К нам подошла еще одна пара. Судя по всему, родители “Владочки”. И пришла пора нового обмена любезностями и, между делом, представлению меня в качестве девушки Дана. Владочкины предки скрыть удивления не смогли, заставив меня укрепиться в предположении, что она вполне может быть бывшей Дана. Либо нынешней. От последнего стало очень больно.

Мне вообще весь вечер больно. И неловко. Погано до желания просто взять и сбежать без оглядки из этой сверкающей, как бриллианты в ушах каждой первой гостьи, залы этого дорогого отеля.

Но я, конечно же, и не думала этому желанию поддаваться. Я понимала, что будет непросто. Не дурочка ведь чтоб думать, что меня примут с распростертыми объятиями. Самое главное, что Дан захотел познакомить меня со своей семьей. Это ли не знак того, что у него ко мне все серьезно? Что он действительно любит меня. По-настоящему.

— Богдан, посмотри, кто вернулся, — пропела Анжела с таким видом, словно не заметила, что Владочка уже успела поприжиматься к нему своими обтянутыми люксовой тряпкой мощами. — Официант, принесите нам шампанского, пожалуйста! Выпьем за встречу.

— Ох, встреча так встреча, — пробасил Владочкин папа, имя которого я пропустила мимо ушей, — когда она сказала, что возвращается, я был просто в шоке. Но потом рассудил, что это к лучшему. Как-никак здоровье у меня уже не то. Не знаю, как скоро придется отходить от дел, а к этому времени хорошо бы ей войти в их курс. А еще лучше обрести спутника жизни, который сможет взять на себя управление нашим семейным бизнесом.

— Па-ап, — театрально пропела Владочка, — ну что ты говоришь? Ты еще такой молодой…

По правде говоря Владочкин папа больным и старым не выглядел. Ему лет пятьдесят максимум, а ожирение, которым он страдал, конечно, тоже болезнь. Но степень еще не такая, чтоб это могло помешать ему сидеть в кресле начальника.

Тем временем к нам подошел официант с подносом с десятком бокалов шампанского. Я бы столько ни в жизнь не донесла не расплескав, а потому прониклась к парню восхищением. А дальше все было слишком быстро. Вот мы потянулись за бокалами. Вот Владочка задевает один из них и он падает так, что дурацкая розовая жидкость выплескивается прямо на подол моего кремового платья.

— О, прости… Как тебя там, Алина? Ой, нет, Алена, да? Прости, я не хотела, — даже не скрывая довольной улыбки, пропела Владочка.

Не ответив, я выскочила из зала. Чуть не убившись на каблуках, влетела в уборную и заперла дверь. Злые слезы жгли глаза, но светлом платье красовалась уродливая розовая клякса, а с губ так и норовили сорваться ругательства, которые я только слышала, но никогда вслух не произносила.

Громко вздохнув и выдохнув, я подскочила к умывальнику. Открыла воду и