Любовь слепа - Маргарет Мур

— Окна выходят на восток, — оправдываясь, отозвался Джордж. — Я не слышал колокола.

— Ты проспал — вот и не слышал!

— А ты — нет. Очень похвально, — одобрительно заметил он. — Но стоит ли удивляться, что я устал. Я не Геркулес, любовь моя. И не Эрот.

— Это верно, — отозвалась она тоном, который Джорджу совсем не понравился.

Приподнявшись на локте, он увидел, как Элайя надевает истертый кожаный пояс поверх вылинявшей, изрядно истрепанной мужской рубахи, не подшитый подол которой давным-давно превратился в бахрому. Джордж еле сдержался, чтобы не выругаться вслух. На Элайе был ее обычный наряд — бриджи, обрезанная юбка, мужская рубаха и пояс. А он так надеялся, что теперь она станет одеваться, как пристало супруге лорда!

— Говорю тебе, уже поздно, — повторила она. — Поднимайся!

Джордж решил, что сперва надо уговорить Элайю скинуть этот нелепый наряд, а уж потом он придумает, как заставить ее надеть приличное платье.

— Полежи со мной немного, — ласково предложил он.

На мгновение ему показалось, что жена колеблется, однако она чопорно поджала губы.

— Нам следует пойти к мессе. Это наш долг.

— Я знаю, в чем состоит мой долг, — ответил он, стараясь скрыть раздражение. Ясное дело, она не в настроении нежиться с ним в постели. Сегодня утром Элайя напомнила ему лошадь, под седло которой подложили колючку.

Джордж нехотя вылез из постели. Коснувшись ногой холодного каменного пола, он зябко поежился и обхватил себя руками.

— Господи, какой холод! Разожги же жаровню!

— Да ладно тебе, разве это холод? — пристыдила его Элайя. — Одевайся побыстрее — вот и не замерзнешь. — Она протянула ему его самые старые бриджи.

— А я хотел их выкинуть, — пробормотал Джордж и повернулся к сундукам с одеждой.

— С какой это стати? — поинтересовалась Элайя.

— Да с такой, что они едва ли сгодятся последнему нищему в деревне.

— Их же латали всего два раза! — возразила Элайя.

Джордж откинул крышку сундука и достал чистую белую сорочку.

— Разве я не говорил тебе, что денег у меня хватает?

— Но хватит ненадолго, если швырять их на ветер! — вспылила Элайя.

— Я не желаю одеваться как бродяга.

— Ну, тогда я буду их надевать.

— Не будешь! — заявил он, натянув длинную сорочку, доходившую ему до середины бедра. — Собственно говоря, тебе вообще не следует носить бриджи.

— Я всю жизнь так одевалась. Джордж снова принялся копаться в сундуке.

— Пока ты жила у отца, он был вправе следить — или не следить — за твоей одеждой. Однако теперь ты моя жена и живешь в моем доме, и я говорю тебе, что не потерплю таких нарядов.

— Но у меня нет ни одного подходящего платья.

— Надень зеленое. Эльма может подогнать его так, чтобы оно сидело на тебе получше, — сказал Джордж, доставая длинную шерстяную накидку алого цвета.

— Хорошо, я подумаю о твоей просьбе, — надменно произнесла Элайя.

Круто повернувшись, Джордж в изумлении уставился на нее.

— Элайя, я могу позволить себе выбросить эти обноски в окно, так же как и купить тебе столько платьев, сколько ты пожелаешь.

— Нечего хвалиться такими глупостями, — обиженно ответила она. — Я не люблю платья.

Джордж шагнул к ней и выхватил проклятые бриджи у нее из рук.

— Я не спрашивал, нравится ли тебе носить платья. Ты должна их носить! — Он размахнулся и швырнул рванье в окно.

Элайя вскочила, с яростью глядя на него.

— Да что же ты делаешь?!

— Это мой замок, и я могу делать все, что захочу!

Прищурившись, она сжала губы и скрестила руки на груди.

— Ты говоришь, как неразумное дитя!

— Я не дитя, — отчеканил он. — Я твой муж, и не желаю, чтобы ты разговаривала со мной в таком тоне.

— Если ты намекаешь на то, что я не желаю сюсюкать, жеманиться и льстить тебе, — да, я не собираюсь это делать! — вспылила Элайя, заливаясь краской. — И не жди от меня пустой светской болтовни. Наверное, тебе нравятся такие лицемерные особы, как леди Марго!

— Тебе уже было сказано: пожелай я взять в жены Марго, я давным-давно сделал бы это! — ответил Джордж, с трудом сдерживая гнев. Он вернулся к сундуку и достал свои самые нарядные бриджи: раньше он надевал их только по праздникам, однако сейчас ему было все равно.

— Может быть, тебе и следовало так поступить. Уверена, она бы тебе не отказала! А теперь я пойду в церковь.

— Никуда ты не пойдешь в таком виде! — возразил Джордж, поворачиваясь к своей строптивой жене.

— Уж не думаешь ли ты, что сможешь меня остановить? — поинтересовалась она и пошла прямо на него. Он еле успел отступить в сторону, но супруга постаралась весьма ощутимо толкнуть его плечом. Джордж поднял руку, замахиваясь, и вдруг застыл, тяжело дыша. Элайя изо всей силы хлопнула дверью.

Джордж набрал в легкие воздух и медленно выдохнул, надеясь успокоиться. Он подошел к туалетному столику и поплескал в лицо холодной водой; наклоняясь над тазом, он покачнулся, словно ему было нехорошо, и ухватился за край стола с такой силой, что пальцы побелели.

Господи, он чуть не ударил ее!

Его затопило чувство вины, и ему показалось, что душа его сгорает от стыда. Устало вздохнув, Джордж подошел к окну, невидящим взором уставившись в бледно-голубое небо с островками облаков.

Долгие годы, стремясь защитить тех, кто доверял ему, он подавлял в себе все сильные переживания, пока не стал любимым многими, очаровательным и добродушным сэром Джорджем де Грамерси. Человеком, которому неведомо, что такое гнев. Человеком, который всегда умел помирить других.

Так было, пока он не встретил Элайю Дугалл, пока не женился на ней и не обнаружил, что опасная вспыльчивость все еще тлеет в его сердце, готовая вспыхнуть и разгореться с удвоенной силой.

В окно он увидел, как Элайя широким шагом пересекла двор и зашла в церковь. Ну, он не собирается присутствовать на мессе, что бы она потом ни сказала.

Кстати, а помнит ли она о своих обязанностях супруги и хозяйки замка Равенслофт?

И почему она была совсем иной и вчера вечером, и сегодня утром? Что случилось, отчего она стала раздражительной? Может, он сделал что-то не так? Или все дело в ней самой?

Джордж прижался пылающей щекой к прохладному стеклу.

Их необычная встреча неподалеку от замка Дугалл должна послужить предостережением. Ему надо было развернуться и немедленно возвращаться в Равенслофт. Надо было понять, что Элайя Дугалл, девушка со спутанной гривой непослушных волос и ужасными манерами, олицетворяет собой полную противоположность той спутнице жизни, которую он мечтал найти.

Но любопытство, которое еще в детстве влекло Джорджа к Элайе, заставило его продолжить путь. Что же касается причины, по которой он женился на ней… Он мог бы сказать, что попал под власть очарования и необоримой страсти, подобной которой он никогда не испытывал.