Увидеть лицо - Мария Барышева

— Иди, — холодно произнес Виталий. — Если для тебя все это — лишь ничего не значащий сон, то иди. Если тебе наплевать на боль и ужас, которые тебя заставили испытать, если тебе наплевать на то, что твои мозги вывернули наизнанку и выставили напоказ, если тебя совершенно не затронуло то, кем ты была эти три дня, если ты ничего не лишилась, проснувшись, то уходи. Тебя никто не станет удерживать. Раз тебя устраивает роль подопытной свинки, раз тебе неважно, что до конца своих дней ты не будешь знать, что с тобой на самом деле произошло и по чьей вине, уходи! Раз тебе все равно, что где-то на свободе шляется маньякубийца, катись! Только никто не даст тебе гарантий, что он не передумает и не начнет устранять приятелей по сну. А ты ведь много знаешь. Ты дожила практически до всех теорий, которые оказались верными. И ему об этом известно. Ну, пока!

Марина застыла на сиденье, кусая губы, потом зло сказала:

— Я не хочу ехать с Алькой в одной машине!

— Пересядь к Олегу.

— Пусть она пересядет.

— Она останется здесь! — Виталий развернулся и в упор посмотрел на Рощину. — Она будет ехать в этой машине в любом случае, так что решай сама! Черт подери, мне сейчас не до базарных разборок!

— Я пересяду, — сказала Ольга, открывая дверцу. — Иначе мы никогда не уедем!

— Куда направляемся? — осведомился Олег, просовывая голову в открытое окно.

— К дому ювелира. Сейчас туда Евсигнеев подкатит…

— Что случилось? — резко спросила Алина, которая, наблюдая за Виталием, ощущала все большую тревогу. Она была почти уверена, что Алексей что-то сообщил ему — что-то очень нехорошее. Ольга, уже выбиравшаяся из джипа, повернулась, вопросительно глядя на Виталия. — Скажи, я же вижу! Он тебе что-то сказал?! Что?!

Виталий сунул в рот папиросу и закурил, потом вытащил ее и посмотрел на тлеющий кончик, исходящий дымом, отрешенным взглядом.

— Евсигнеев практически уверен, что нашел Светлану Бережную.

— Так это же здорово! — воскликнул Олег и восторженно хлопнул ладонями по борту "лендровера". — Так давайте сначала ее заберем! А уже потом этого нытика…

— Мы не сможем ее забрать, — Виталий продолжал смотреть на свою папиросу. — Полтора часа назад ее арестовали.

— Господи! — испуганно выдохнула Алина. — За что?!

— Зарезала своего мужа.

— Светка?! — произнес Олег одними губами, потом нелепо улыбнулся. — Да ты что?! Он ошибся! Наша Светка?! Да она мухи не обидит! — он потер подбородок, после чего привел еще один аргумент. — Она даже темноты боялась! Не, он что-то напутал! Он же кретин! Ты же помнишь, какой он кретин?!

— Подробности он расскажет при встрече, — Виталий глубоко затянулся папиросой. — Но мне кажется, что он не ошибся.

— Но если это так, то давайте заберем ювелира и рванем в ментовку! — Жора поднял в воздух указательный палец, нажимая невидимую кнопку. — Я, кажется, начинаю понимать… Помните, как она от нас, мужиков, шарахалась… Если… Добьемся встречи, поговорим с ней! А потом, когда найдем этих уродов, заставим… чтобы они что-то сделали, вытащили ее оттуда… Это же по их вине, да?! Если это правда наша Светка, то она не виновата!.. Ну, чего ты молчишь?! Виталя!

— Мы не сможем с ней поговорить, — глухо ответил Виталий и повернулся навстречу взволнованным взглядам. — Видишь ли, в реальности у Светы было очень слабое здоровье. Она умерла в машине по дороге в отделение. Сердце не выдержало.

Всю дорогу в "лендровере" царило потрясенное похоронное молчание, и Алина не сомневалась, что в "Ниве", неотступно катящей следом и не допускающей вклиниться между ней и джипом ни одной машине, Олег и Ольга тоже не говорят друг другу ни слова. Она сидела, откинувшись на спинку дивана, и лелеяла отчаянную надежду, что Алексей ошибся. Конечно же, он ошибся. Это была какая-то другая Светлана. Ведь Светлан так много в Волжанске и Бережных тоже немало. Она закрывала глаза и снова видела Свету, которая робко пробиралась по автобусному салону, а потом слышала ее голос, мечтательно рассказывающий о своем воображаемом цветнике. Разве могла эта Света убить человека? Разве могла она взять нож и всадить его в человеческое тело? Это было нелепо. Все равно, что обвинить бабочку в людоедстве.

Но потом она открывала глаза и думала о том, что совершенно не знает ту, другую Светлану, которая открыла глаза в этом мире две недели назад. Что она увидела в зеркале? В какую жизнь она вернулась, в какое тело? Что за человек был ее муж? Был ли он человек вообще?

Сидевшая рядом с ней Марина то бросала на остальных косые угрюмые взгляды, то принималась придирчиво разглядывать свои сверкающие ногти, и при этом в ее болезненно щурящихся глазах появлялось выражение тоскливого испуга. Алина спросила себя, каково Рощиной было, проснувшись взглянуть на себя в зеркало? Роскошные волосы, великолепное тело, чудесные аметистовые глаза — все это растаяло вместе со сном, но сама Марина совершенно не изменилась. Алина не чувствовала ехидноженского облегчения от того, что здесь Марина оказалась далеко не так красива, как там, в какойто степени это ее даже пугало. Там ее сущность лишь выглядывала в прорези красивой маски, но здесь этой маски больше не было, и спрятаться Марине было некуда, она была вся на виду, и Алине казалось, что она чувствует бессильную злость сидящей рядом женщины, ненавидящей их за то, что они увидели ее такой. Надменная самовлюбленная женщина, лишившаяся своей неотразимости, может стать очень опасной. Хорошо, что Ольга ехала сейчас вместе с Олегом — Харченко слишком большая язва и не упустила бы возможности позлорадствовать и припомнить Рощиной коекакие из ее высказываний, а для Марины все это было бы как нож в сердце, потому что самато Ольга внешне не изменилась ни капли.

Потом она вдруг снова вспомнила о пуле, чиркнувшей ей по макушке. Тогда ведь она даже и не поняла, что это, думала, что зацепилась за ветку… Кто знает, если следующая попытка будет более удачной, она даже и не заметит, как умрет? Как тогда это было с Ольгой. Весь мир просто исчезнет… и все. Алина скривилась от внезапно нахлынувшего ужаса, и Виталий, очевидно, уловил это в ее отражении в зеркале, потому что равнодушно спросил:

— Аль, тебе плохо?

— Нет, — ответила Алина еще более равнодушно — настолько, что Жора повернулся и внимательно посмотрел на нее, потом пожал плечами и вернулся к своим невеселым думам.

Неподалеку от лифмановского подъезда уже стоял знакомый старенький "москвич", и Алина сумела вяло удивиться тому, что он выглядел практически так же, как и до столкновения с "рекордом", даже еще лучше — видать, знакомые Воробьева знали свое дело на совесть. В ветровом стекле виднелся темный силуэт Евсигнеева и красная точка сигареты, вспыхивающая и гаснущая в его пальцах. "Лендровер" притормозил у обочины, следом остановилась "Нива", и из нее, хлопнув дверцей, выпрыгнул Олег и тотчас же устремился к "москвичу". Алексей вылез ему навстречу и прислонился к дверце, докуривая сигарету. На его лице была опасливая усмешка.