Соединенные Штаты в период Реконструкции и Позолоченного века, 1865-1896 гг - Unknown Author

том, что любой поезд, перевозящий почтовый вагон, является почтовым поездом, и вмешательство в его движение является нарушением американского законодательства. Это решение заставило федеральных маршалов действовать, когда забастовщики блокировали любой поезд, в котором были и пульмановский, и почтовый вагоны. Железные дороги отказывались пускать почтовые поезда без пульманов. Олни позволил железным дорогам нанять тысячи заместителей маршалов, чтобы обеспечить выполнение этого решения.52

Федеральное правительство использовало почту, чтобы прервать бойкот, но Ассоциация генеральных менеджеров хотела подавить забастовку, которая продолжалась. 30 июня Олни назначил Эдвина Уокера, железнодорожного адвоката, который был партнером одного из членов юридического комитета ассоциации, специальным помощником прокурора США. Кларенс Дэрроу, который в то время был как начинающим радикальным адвокатом в Чикаго, так и адвокатом Чикагской и Северо-Западной железной дороги, пожаловался, что это равносильно назначению "адвоката Американского железнодорожного союза представлять Соединенные Штаты". Используя антитрестовский закон Шермана и закон о межштатной торговле - меры, направленные на контроль над железными дорогами, - правительство добилось запрета на деятельность ARU и его лидеров, запретив им выступать за бойкот. Они не могли ни писать, ни говорить о нем.53

По сути, федеральное правительство, как оно отказывалось делать это на Юге и с гораздо меньшим юридическим обоснованием или необходимостью, вмешалось, чтобы оттеснить местные власти. При мэре Джоне Хопкинсе полиция сохраняла нейтралитет, и многие из них симпатизировали забастовщикам. Олни заменил местные правоохранительные органы и ополчение штата, солдаты которого часто были родственниками забастовщиков и также симпатизировали им, на заместителей маршалов, большинство из которых назначались и оплачивались железными дорогами, и федеральные войска. И военный министр, и начальник штаба армии выступали против отправки войск в Чикаго, но Олни бездоказательно утверждал, что это единственный способ перевезти почту. До вмешательства Кливленда насилия было немного, но приказ президента и прибытие федеральных заместителей маршалов и войск ускорили насилие, которое они должны были предотвратить. Маршал США в Чикаго сообщил, что полиции и пяти тысяч заместителей маршалов, размещенных в Чикаго, недостаточно. 4 июля прибыли федеральные войска. Художник Фредерик Ремингтон сопровождал солдат из Седьмой кавалерии; солдаты-иммигранты подвергались насмешкам в районах, где проживали преимущественно иммигранты. Ремингтон, который был не самым надежным наблюдателем, писал о солдате, проходящем через "кипящую массу запахов, несвежего пива и сквернословия" и впитывающем оскорбления на "венгерском, или поллакском, или как там это называется". Солдат якобы сказал Ремингтону: "Скажи, ты знаешь, что эти твари не люди".54

Губернатор Иллинойса Джон Альтгельд и мэр Хопкинс были в ярости, несмотря на то что бойкот наносил ущерб Чикаго. Остановка поездов означала прекращение поставок угля, от которого зависели фабрики Чикаго и его водоснабжение. Без угля для работы насосов Чикаго не мог черпать чистую воду из водозаборов в озере Мичиган. Альтгельд и Хопкинс, оба демократы, как и Кливленд, настаивали на том, что ситуация находится под контролем. Альтгельд утверждал, что у президента не было конституционных полномочий в соответствии со статьей IV Конституции посылать войска; ни губернатор, ни законодательное собрание не просили об этом. Он осуждал "военное правительство". Четыре других губернатора также выразили протест. Кливленд обосновал свои действия необходимостью защиты федеральной собственности, предотвращения препятствий для почты, вмешательства в межгосударственную торговлю и исполнения постановлений федеральных судов.55

Прибытие федеральных войск еще больше подогрело конфликт. 5 июля толпы, в которых было немного забастовщиков, разгромили железнодорожное имущество в Юнион-Стокъярдс и заставили полицию и солдат отступить. Той же ночью поджигатели сожгли многие пустующие здания Колумбийской выставки. На сайте

6 июля толпы перекрыли пути и сожгли десятки железнодорожных вагонов. По большому счету, ни забастовщики Пулмана, ни железнодорожники не принимали участия в беспорядках. Когда власти убили шестерых членов толпы, неожиданно кровожадный судья Уильям Говард Тафт посчитал, что этого "едва ли достаточно, чтобы произвести впечатление". Он ошибся: беспорядки утихли почти так же быстро, как и возникли, и к 7 июля улицы контролировала армия. Вместе с армией, ополчением, заместителями шерифа и маршалами, а также чикагской полицией власти располагали более чем четырнадцатью тысячами вооруженных людей. Дебс надеялся на всеобщую забастовку, но Гомперс и АФЛ отказались сделать больше, чем просто выразить сочувствие. На Западе оплоты АРУ в Калифорнии и Монтане, действовавшие почти независимо от Дебса, пали, поскольку насилие оттолкнуло население, а милиция, сочувствовавшая забастовкам, уступила место федеральным войскам.56

Правительство нацелилось на Дебса. 2 июля федеральный суд вынес судебный запрет, который запрещал Дебсу и другим официальным лицам принуждать или уговаривать железнодорожных служащих отказаться или не выполнять свои обязанности. Как позже заключила специальная комиссия, созданная для расследования забастовки, очень сомнительно, "обладают ли суды юрисдикцией запрещать гражданам "убеждать" друг друга в промышленных или иных вопросах, представляющих общий интерес". 10 июля федеральное большое жюри предъявило Дебсу обвинение в заговоре с целью воспрепятствования работе почты, и он был немедленно арестован. Последовали и другие аресты. Инженеры, отказавшиеся сесть в паровоз, и коммутаторщики, отказавшиеся бросить рубильник, оказались в тюрьме. Дебс вышел под залог, но 17 июля его обвинили в неуважении к суду и вновь арестовали. Он отказался выйти под залог из солидарности с заключенными забастовщиками, но в конце концов внес залог, чтобы подготовиться к суду. Судья отложил процесс до сентября, чтобы Эдвин Уокер, который координировал обвинение от имени правительства и генеральных менеджеров, смог уехать в отпуск.57

Обвиняемые предстали перед двумя судами: за неуважение к суду и за сговор. В процессе по делу о неуважении к суду не было присяжных. Одним из адвокатов защиты был Кларенс Дэрроу, и судья признал, что антитрестовский закон Шермана, на основании которого было вынесено решение о неуважении к суду, был "направлен исключительно против трестов, а не против рабочих организаций в любой форме", но он утверждал, что именно суд обязан толковать закон и решать, какие комбинации действуют в целях ограничения торговли. Он приговорил Дебса к шести месяцам. Лайман Трамбулл, восьмидесятиоднолетний аболиционист, подал апелляцию. Олни, который возненавидел Дебса, выступил в защиту правительства. Он утверждал, что правительство должно обладать широкими полномочиями, чтобы использовать суды справедливости для действий в интересах общества. Верховный суд принял решение в пользу правительства, создав новую доктрину без малейшего законодательного прикрытия, согласно которой правительство имеет право прекращать трудовые споры, если они мешают межгосударственной торговле.

Губернатор Альтгельд, уверенный, что ни один присяжный не осудил бы Дебса, осудил это решение как правительственный запрет. Судебный процесс по делу о заговоре показал, что он был прав. Защита выигрывала, когда один из присяжных заболел; вместо того чтобы созвать новое жюри, правительство отказалось от обвинения. Осуждение Дебса за неуважение к суду стало частью растущего числа решений, защищавших бизнес и собственность в ущерб труду.58

Джейн Аддамс, получив отпор