Исход. Экскурсия в мегаполис (журнальный вариант, издание "Шестое чувство") - Александр Нотин

Антон и его товарищи не были прямыми очевидцами и участниками тех событий. Не до того было. К 2020 году «Подсолнухи» разрослись и окрепли. К общине добровольно примкнули несколько полуразвалившихся великолукских колхозов, десятками семей начали стекаться и обустраиваться переселенцы из разных уголков России и зарубежья. Все силы были брошены тогда на строительство. Благодаря запуску нескольких цехов по производству быстро возводимых зданий, поселки росли, как грибы. Общинники сбивались с ног, но жилья все равно не хватало. Срочно закупалась новая техника, засевались поля, множились стада. Ожидание предстоящей беды удваивало силы. Денег хватало — помогали православные фонды и сочувствующие предприниматели. Катастрофически не хватало времени. Тем не менее, к началу Исхода «квартирный вопрос» был в основном решен, а темпы ввода новых домов даже позволили создать резервный фонд жилья (очень скоро пригодился и он). Община обеспечивала себя всем необходимым, даже энергией и теплом. Молитва и труд сплотили людей, подготовив их к грядущим испытаниям.

И испытания не заставили себя ждать.

Москва вступила в системный кризис раньше других мегаполисов. Сначала транспортные заторы и техногенные катастрофы, вызванные износом ветхих инженерных сетей, спровоцировали остановку производства, панику и первые стихийные бунты населения окраин. Погрязшие в коррупции некомпетентные власти ничего не могли противопоставить хаосу, и накопленные за десятилетия постсоветской «перестройки» пары чудовищного социального недовольства вырвались наружу. Город пал, раздавленный плодами своей легкомысленной заносчивости. Тьма поглотила его. Прогнившие, насквозь коррумпированные правоохранительные органы и непрофессиональная армия не смогли остановить маргиналов в их неизбывной жажде насилия и мести. Роскошный, обленившийся центр Москвы был буквально сметен с лица земли. Сотни тысяч погибли в ходе многомесячных пожаров, беспорядков и грабежей. Миллионы в панике бежали, спасаясь от холода, голода и погромов. Так начинался Великий Исход, охвативший позднее все крупные города России и продолжавшийся по сей день.

Со временем бунт пошел на спад, но города уже обезлюдели, потеряв большую часть населения, и восстановить их было сложнее, чем снести до основания и отстроить заново. В стране утвердился странный, не имеющий исторических аналогов строй. Словно чья-то незримая рука сорвала покрывало благочинья, показной демократии и законности с источенного грехом и пороками общества и забыла прикрыть новым. Вчерашние чиновники и бандиты, не скрываясь, создавали собственные вотчины и дружины-банды. Формально присягая на верность слабому федеральному центру, на деле они не подчинялись никому и жили «по понятиям». Уважалась только сила и угроза возмездия. Исход вскрыл гнойные раны России. Виртуальный мир развлечений и наслаждений, теплых квартир и Интернета в один миг испарился. На смену ему явилась страшная библейская реальность: «Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг».

Антон не любил думать об этих событиях. Для него вселенский хаос означал лишь одно — изменение характера и объема боевой задачи. В результате Исхода и массового притока

беженцев «Подсолнухи» из небольшого поселка преобразовались в центр православного укрепрайона, простиравшегося от Пскова до Твери с населением более миллиона человек, многоотраслевым хозяйством и тремя дивизиями внутренних войск (одной из которых Антон и командовал). В разгар беспорядков руководство района в лице совета старейшин заключило с федеральным правительством, расположенным где-то за Уралом, соглашение о взаимопомощи. Община получила расширенные права и свободы, наподобие казачьих, в обмен на обязательство поддерживать безопасность региона и западных границ страны.

В ее распоряжение были переданы вооружения и материально-технические средства нескольких регулярных частей бывшего Северо-Западного округа вместе с остатками личного состава.

— Пора, босс, — негромко окликнул Крис, присаживаясь рядом с другом на поваленное дерево. — Перекурим на дорожку.

Американец затянулся «Мальборо». Сладкий с горчинкой дым раздразнил Антона, бросившего курить лет восемь назад. Стрельнув у изумленного американца сигарету, он попыхтел ею с минуту «не затягиваясь» и без сожаления затушил об каблук. Минутная слабость прошла: как заядлый в прошлом курильщик, Антон не мог долго «баловаться» с сигаретой. Вот и играл с застарелой привычкой в салки: курить — не курил, а желание гасил.

По команде Криса «чижики» прибрали полянку, прикопали мусор и заняли свои места в автобусе. До Клина оставался час езды, в основном по лесистой местности. На карте объездов не значилось. Центр молчал — выходит, и там вариантов не было. Крис еще раз вопросительно посмотрел на Антона. Вперед? Тот утвердительно кивнул головой и полез в автобус.

…Засада ждала перед самым городом, верст за двадцать.

Сначала Сенька заметил армейский джип, повисший на хвосте автобуса. Тот шел на почтительном расстоянии, не отставая и не приближаясь. Доложив командиру, Сенька сделал попытку оторваться от преследователя, но безуспешно.

— Гляди-ка, даже не прячется! Похоже, впереди ждет «встреча», босс, — включился Крис.

— Вижу. Вызывай подмогу, и пусть там не медлят.

Командиры переговаривались тихо, но молодежь была начеку. Обернувшись, Антон увидел серьезные лица ребят — страха в них не было. «Молодцы, — похвалил он про себя «чижиков», — эти не подведут. Спартанцы!»

Выполняя приказ не спешить, Сенька сбросил скорость километров до пятидесяти. С полчаса ехали в молчании. «Сопровождение» не отставало.

Прислушавшись к себе, Антон с радостью отметил привычную тишину в пространстве души. Молитва была еще там, никакие страхи, сомнения или отвлеченные мысли не потревожили ее владычества. Даже волнения последнего часа лишь легкой рябью прокатились по поверхности сознания, не колебля его глубин. Он знал — это лучшая подготовка к бою. В схватке нет места мыслям, думать некогда. Действиями и решениями руководит Он, для этого душа солдата должна быть чиста и вверена Ему. Это не досужие рассуждения, а часть боевой подготовки бойцов АО. Суворовская школа! Русский солдат, — говорил легендарный полководец, — потому никого не боится, что Бога боится! Страх оскорбить Всевышнего, умноженный на любовь к ближнему, превосходит страх смерти, делая каждого верующего воина десятикратно сильнее противника.

Лежащее поперек дороги бревно Антон углядел метров за двести. «Сидеть тихо! Не рыпаться!» — рявкнул он, не оборачиваясь, в глубину автобуса. Мозг лихорадочно работал, оценивая позицию противника.

«Так, давай по порядку. Место они выбрали неплохое: сразу за поворотом, плюс ограниченная видимость. Справа и слева от дороги — глубокие кюветы с водой, не объедешь. Прорываться с ходу? Останемся без передней подвески. Позицию для боя улучшим (они этого явно не ждут), но что делать дальше, без колес?.. Не пойдет! Ищи, брат, другие варианты!.. Теперь люди. Сколько их, чем вооружены? Пятеро справа, один выходит на дорогу, все с автоматами. Слева трое или четверо, станковый пулемет. Все? Пока все, а там будет видно».

— Сенька, не вздумай дергаться. — Антон не видел лица сержанта, но побелевшие костяшки его пальцев, сжавших руль, говорили сами за себя. — Крис, что сзади?

— Догоняют, босс. Все о' key. «Сфинкс» не случайно заслужил свою кличку. Ничто на этом свете, казалось, не могло поколебать его спокойствия. Как ни в чем не бывало, незаметным движением он проверил автомат, закрепил на нем оптический прицел и, сняв с предохранителя, аккуратно уложил на торпеду. Потом, нагнувшись, вытащил из подсумка и рассовал по карманам гранаты, небрежно сунул за пояс миниатюрный «кедр» и расстегнул чехол десантного ножа. Вся процедура заняла у него несколько секунд. «Рэмбо» был во всеоружии. Оставалось, пожалуй, только нанести боевую раскраску на лицо, но если бы кто-нибудь в тот момент спросил американца, почему он этого не делает, скорее всего, ответ был бы таким: «Велика честь … для клинской шпаны!»

Откликаясь на короткую команду Антона, Сенька начал притормаживать.

— Крис, твои — слева, мои — справа. Выходишь сразу после меня. Сержант, твоя задача такая: эти, на джипе, как остановишься, скорее всего, подопрут тебя сзади. Не давай им выйти, иначе они нас с Крисом возьмут в клещи. Врубай задний и выжимай их в канаву. Будут стрелять, не останавливайся. Отведи автобус как можно дальше. Развернись. Ребят не выпускать. Потом — смотри по обстоятельствам.

Что-то в поведении автобуса, видимо, не понравилось человеку у дороги. Он вдруг отскочил к придорожным кустам, и оттуда сразу хлестнула первая очередь. Пули зацокали по асфальту — метили по передку и скатам, но Антон не беспокоился — знал, что большого урона броне и бескамерным покрышкам «Ивеки» они нанести не могли. Уже готовясь к выходу, он засек на асфальте искры от выстрелов чуть спереди и слева. Огонь велся со спины и, похоже, с высоты. «Стрелок, может, двое на деревьях», — успел крикнуть он Крису и на ходу выкатился через открытую Сенькой переднюю дверь. В лицо ударила несильная воздушная волна, и мир наполнился запахами леса и беспорядочной шумной трескотней выстрелов.