Хромосома Христа, или Эликсир Бессмертия. Книга вторая - Владимир Колотенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А? Ааааа…
– АААААААААААААААааааааааааааааааааааа… – снова вырвалось из меня, – уууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу.. Уффф!
Но Жора уже не пугался моего ора. Он был погружен в свои, и даю голову на отсечение – не менее восторженные мысли, которые наверняка тоже были облачены в такое же громкоголосое, звенящее и пенящееся «ААААаааа! Или УУУууу». Я шел рядом и все ждал-ждал его, этот ор, но Жора только залихватски-задиристо помалкивал, похихикивая себе самому, как какой-то психопатик, даже ржа иногда, правда, не открывая рта. И я наслаждался этим безмолвным его ржанием, этим ржущим Жорой… Потеха да и только!
А сам думал: Ти!.. Ты – Та!.. Титыта! Сперва непривычно, зато как настойчиво и беcповоротно – Титыта! Как пулеметная беспощадная очередь!
Арбат был пуст, мы пересекли его медленным шагом и поймали такси.
– Сейчас как никогда, – сказал Жора уже сидя в машине, – нам нужны новые мысли. И твои генчики – это то, что нам требуется. Ведь только они наполняют жилы жизни вином вечности. Во Вселенной еще много невостребованных идей и время от времени они будут падать на светлые головы, как яблоко на лысину Ньютона.
– Разве он был лысым? – спросил я.
– В Курьяново, – сказал Жора водителю.
– Разве он был лысым? – спросил я еще раз.
– Не знаю.
Архитектоника генома пока оставалась для меня тайной. Но стратегия совершенствования, стратегия выживания и спасения человечества именно в те весенние дни дала первые свои ростки.
– Было же лето, – говорит Лена.
– Да, это был жаркий июль, но для человечества начиналась весна.
Глава 3
Заглядывая в будущее человечества, я и сам часто ловил себя на мысли о его несовершенстве. Дом, в котором мы живем, мне давно не нравился. Никакого фундамента, стены рыхлы, крыша дряхла, воздух затхл… Дом худой, построенный на песке. Нет в нем света, нет жизни, радости. В этом я обвинял политиков. Это они «собирают себе сокровища на земле, где ржа… где подкапывают и крадут…». На земле, а не на Небе, как сказано. Это они разрушают… Это они…
– Наверху тьма власти, – говорил Жора, – а внизу власть тьмы…
Когда я думал об этом, задыхаясь от злости и собственной беспомощности что-либо изменить, меня брало отчаяние. А в них ли все дело? Я оставлял вопрос без ответа, ни на минуту не сомневаясь, что это они, недомерки ума, недоумки! своими действиями напрочь разрушают экономику нашей планеты, это они тащат жилы жизни из земли, не оставляя ей шанса на будущее, это из-за них гибнет общество, вырождается человек… Экономика, экология, социум – лебедь, рак и щука. Три кита, но нет синергизма в их действиях, сплошной диссонанс и полный разброд. Каждый гребет под себя. А тут еще и безмозглая власть. Как же их примирить, как заставить всех тянуть в одну сторону свои лямки к Небу, к гармонии? Вот вопрос, над которым испокон веков гнули мозги лучшие умы человечества. Но при чем тут мы с Жорой и с нашими клеточками и генами? Клетками ведь не накормишь голодных. (Хотя уже не один год поговаривают, что скоро полки магазинов и складов будут забиты съедобной клеточной массой). И никакими генными рекомбинациями не повысишь зарплату. Так казалось на первый разумный взгляд каждому рассудительному мужу. И тогда ребром вставал вечный вопрос: что же делать?! Скажу честно: я тогда уже знал, что на это ответить. Во всяком случае, мне казалось, что знал. По счастью, у меня не было необходимости пускаться в какие-либо авантюры, чтобы привлекать чье-либо внимание к его решению. Мне казалось, знал это и Жора. Но мы понимали, что наши амбиции имели шансы на успех лишь при условии достойного финансирования проекта. Где взять столько денег?
Глава 4
Однажды в приемной (назову его просто приятелем) профессора Вильяма Задорского, на мой взгляд, одного из немногих на этой планете, кто действительно знает, как преобразовать жизнь к лучшему, я увидел на столе секретарши настольный календарь из плотной бумаги, склеенной в виде пирамиды: основание, вершина, четыре грани…
– Что это? – спросил я.
Надо же было о чем-то спросить.
– Календарь. Нравится? Могу подарить…
Мои мысли были заняты предстоящим разговором с Вильямом.
– Да-да, нравится, – сказал я, улыбаясь и все еще думая о своем.
– Подарить? – снова спросила меня секретарша.
Пирамиды всегда у меня вызывали восторг. Просто удивительно, как эти каменные гробы так долго живут на земле! Сперва каменные, а потом железные или деревянные, пластиковые или стеклянные, а теперь вот и картонные… Даже на обычном столе. Чем они завоевали такое внимание?
– Спасибо, – сказал я, как всегда говорят в таких случаях, – спасибо, не надо…
Я улыбался секретарше, но мысли мои блуждали в проблеме устойчивого развития жизни. Об этом мы должны были спорить с Задорским. Спор был давний, и сегодня я намеревался его все-таки выиграть. Возможно, поэтому я и пришел к нему сам, чтобы наконец увидеть его побежденным. Это не всем удавалось. Мне, правда, для победы недоставало крепеньких аргументов. В моих мысленных рассуждениях, я признался себе, были тонкие места, и все же, и все же… Я надеялся, что они, как это часто бывает, и вызреют в споре.
– Спасибо, – сказал я еще раз и снова улыбнулся.
И вдруг меня словно током прошибло: пирамида! Вот модель жизни! Ее грани – четыре кита: экология, экономика, социум и, конечно же, личность, собственно, власть. А на чем держится, зиждется эта самая жизнь, что есть ее основание, ее фундамент? Боже мой! конечно же, ген! ДНК! Вот краеугольный камень жизни! С этим спорить – людей смешить…
Меня просто трясло. Осушая стакан заботливо преподнесенной мне воды, я видел только огромные удивленные глаза секретарши. Ее вопрос: «Вызвать скорую помощь?» привел меня в чувство. Нет, зачем? Как раз в это время вышел из кабинета сам Вильям: что случилось? Я снова кисло улыбнулся и, схватив календарь, выскочил на улицу. А потом уселся на скамейку в сквере и забыл обо всем на свете. Я думал о своей пирамиде: какая прекрасная придумка! Итак, ее основание – генофонд, без которого жизни нет. Дальше – больше: что такое вершина? Здесь все грани сходятся в одну точку, назовем ее точкой гармонии всех составляющих. Что это, если не самое совершенство?! Не развитие, не разбрасывание камней, а их собирание, свитие всех проявлений жизни в точку абсолютной гармонии. Наконец-то! Вселенная, как известно, разбегается во все стороны, разлетается, распадается на куски, а жизнь на Земле, вопреки всевселенской агонии, должна собираться воедино, свиваться из своих составляющих для всеединства точно так же, как вьется гнездо из соломинок для птенца. Ты понимаешь?
– Не совсем, – говорит Лена.
– Я потом расскажу…
– Сейчас!
– Собственно, вот и все: основание, грани, вершина, да! еще ось, центральная ось! Это вектор развития жизни. От основания до вершины. Ее путь к совершенству. И еще это – время… Вот и все. Это я сейчас так быстро и коротко изложил идею…
– Это все? – спрашивает Лена.
– Sapienti sat, умному достаточно. А что тут еще?.. Я потом расскажу в деталях.
Я рассказал о своей Пирамиде Вильяму. Он долго морщился, перебивал мой рассказ возражениями, затем, почесав лысину, признал:
– А знаешь, – сказал он, – в этом что-то есть.
Он меня так поддержал!
– В твоей Пирамиде есть множество тонких, даже дырявых мест, но в общем и целом…
Я неудачно и, уже не помню как, пошутил, на что он громко рассмеялся.
Потом мы еще много раз обсуждали Пирамиду, и вскоре Она уже стояла на крепких ногах. Повторяю, это сейчас, по прошествии стольких лет, я могу так прозрачно и ясно представить храм нашей жизни – Пирамиду. Понадобились, конечно же, длинные годы, чтобы она засветилась плодоносным лучом, отчетливо видимым даже каждому бестолковому шаромыге.
Но и первого, едва теплившегося, размытого и едва зримого представления о громаде жизни мне было достаточно, чтобы возгордиться собой. Вить гнездо новой жизни – это ли не главное предназначение человека! Идея мне нравилась. Я нарезал бумажных заготовок и наклеил пирамид разных размеров: большие и маленькие, синие, красные, зеленые, желтые… Жоре же о Пирамиде и словом пока не обмолвился. Мне нужно было осилить эту идею, сжиться с ней, слиться, в нее, так сказать эмпатировать…
Несколько дней подряд я возился с картонками, клеем, ножницами и разноцветной бумагой, и напоминал школьника из кружка «Умелые руки».
– Ты даже сейчас, – говорит Лена, – рассказывая о своей Пирамиде, ведешь себя как школьник, решивший трудную задачку, весь светишься…
– Правда?
Лена улыбается, берет меня за руку, ведет к зеркалу:
– Посмотри на себя!..
Господи, как же я сдал!
Глава 5
Отыскался и наш монарх. Он сам нас нашел и вернул все долги. Выглядел молодцевато. Он не только не умер, как мы думали, но заметно прибавил в весе. У нас даже возникла мысль, не пошло ли под действием наших липосом его развитие в обратную сторону. Инволюция возраста! Это была еще одна наша Нобелевская премия. Встреча была теплой и трогательной. Он то и дело просил прощения.
