Не жилец - Эрл Гарднер

Рожи Магу озадаченно посмотрел на босса:

— Вы ждете звонков? От кого?

— От газетчиков.

— А что они будут выведывать?

— Это будет зависеть от многих обстоятельств, — уклончиво ответил Пол Прай и, бодро насвистывая, вышел из комнаты.

Рожи Магу застонал и опустился в кресло.

Пол Прай появился в особняке Голдкрестов, выбрав удачный момент после расспросов газетчиков, фотографических вспышек и полицейских дознаний.

Он позвонил в дверь и покровительственно улыбнулся открывшей ему молодой женщине:

— Скажите мистеру Голдкресту, что пришел Джордж Кросби.

Взгляд девушки ничего не выражал.

— А он вас ждет? — безразлично спросила она. Но тут в коридоре послышались торопливые шаги, и чья-то массивная туша оттерла женщину в сторонку.

— Проходите, мистер Кросби, проходите. У меня для вас скверная новость. Просто ужасная. Пару часов назад я получил вашу телеграмму, но — поверите ли — бриллиантов у меня нет.

Пол Прай, назвавшийся Джорджем Кросби, держался со сдержанной благожелательностью.

— Надеюсь, ничего серьезного? — сочувственно причмокнул он.

Пузатый человек с пунцовыми щеками и глазами навыкате, всплеснув руками, уставился на Пола.

— Ничего серьезного? Мою жену ударили, ожерелье пропало! — расстроенно проговорил он. — А вы говорите — несерьезно. Но заходите, заходите, присаживайтесь. Берите сигару, наливайте себе чего-нибудь. В телеграмме сказано, — продолжал хозяин дома, — что вы — доверенное лицо одного частного коллекционера, который не хочет предавать огласке свое имя. А откуда вы узнали про ожерелье?

Пол Прай следом за хозяином прошел в загроможденную мебелью гостиную и сел в предложенное ему кресло.

— Да это же просто ужасно! — не отвечая на вопрос, поддакнул он.

— Конечно ужасно. Ожерелье за сто тысяч долларов! Пол Прай посмотрел на толстопузого Голдкреста испытующим взглядом:

— Разве вы заплатили за него сто тысяч долларов? Родни Голдкрест провел толстым пальцем по вороту промокшей рубашки.

— Ну, между нами говоря, мне оно обошлось дешевле, — замялся он. — Но все равно деньги были заплачены немалые. Моя жена обожает, когда ее имя упоминают в газетах, вот я и назвал эту сумму газетчикам.

— И теперь оно пропало? — переспросил Пол.

— Как сквозь землю провалилось, мистер Кросби. Получив вашу телеграмму, я понял: все рухнуло. Знаете, если бы какой-нибудь коллекционер заплатил бешеные деньги за это ожерелье или хотя бы предложил их, это сделало бы моей жене хорошее паблисити. Малышка обожает рассматривать свои фотографии в газетах. Вы ведь знаете, каковы эти женщины. Забавный народ.

— Да, я понимаю, — кивнул Пол Прай. — Какое ужасное несчастье. Камни для этого ожерелья поступили из источника, который я сейчас не стану оглашать. Но я уверен — мой шеф раскошелился бы ради них на двести пятьдесят тысяч долларов.

— Видите ли, бриллиант бриллианту — рознь. Все зависит как от самих камней, так и от огранки и полировки. Так вот, был в свое время огранщик, который достиг поразительных результатов в деле обработки алмазов, поступающих из определенных мест.

— Я, естественно, не стану вдаваться в детали, мистер Голдкрест. Хочу сохранить в тайне имя моего клиента да и предотвратить резкий скачок цен на некоторые виды бриллиантов. Но, уверяю вас, не случись этого злополучного ограбления, фотография вашей жены красовалась бы в каждой местной газете, в разделе светской хроники. Она была бы гордой обладательницей ценнейшего ювелирного украшения. Ну, а о репутации женщины с тонким художественным вкусом нечего и говорить!

Глаза Голдкреста радостно заблестели.

— Вот-вот — «с тонким художественным вкусом». Об этом и мечтает моя крошка. Для нее это своего рода рубеж. Знаете, это ведь нелегко — вот так, с ходу, пробиться в высшее общество. Мы переехали сюда, чтобы быть на уровне. Столько намучились — лишь бы только не ударить лицом в грязь. А чего добились? Нет, я совсем не против, — мечтательно продолжал он. — Она — моя крошка, женщина, о которой я забочусь. У нее своя цель. Газетчики нас не забывают. Мы приманиваем ребят сигарами и виски, и все время даем фотографии, да только без толку.

Пол Прай перебил его:

— Печально, конечно. Тем более, что мой босс занимает в обществе видное положение. Но с этим, похоже, ничего не поделаешь. Пожалуйста, сохраните в тайне мою телеграмму и мой визит. На тот случай, если вы нападете на след ожерелья — я в отеле «Баргемор». Только никому ни слова.

Голдкрест поспешно кивнул.

— Я умею держать язык за зубами. Но хотелось бы познакомить вас с моей крошкой. Она немного взбудоражена, но с удовольствием с вами увидится. Мы много говорили о вашей телеграмме. Подождите здесь — я сейчас приведу ее.

Родни Голдкрест с некоторым усилием оторвал свою громадную тушу от кресла и величаво выплыл из комнаты.

Через несколько минут он возвратился с сияющим лицом.

Рядом с хозяином дома шла упитанная матрона. Как и ее муж, эта женщина была предрасположена к полноте. На левом виске дамы отчетливо проступал рубец, но массивный подбородок и толстая шея свидетельствовали, что одним ударом ее надолго из седла не вышибешь.

Пол Прай знал, что раньше она служила официанткой в заведении, приторговывавшем виски из-под прилавка. И вдруг у ее мужа начался стремительный рост благосостояния. Теперь эта женщина пыжилась в стремлении продемонстрировать свою культуру.

— Вот моя крошка, — с гордостью объявил Голдкрест. — А это, дорогая, Джордж Кросби, джентльмен, который телеграфировал, что хочет сделать нам выгодное предложение по поводу ожерелья.

Женщина жеманно улыбнулась. Пол Прай отвесил низкий поклон.

— Я искренне рад и польщен, миссис Голдкрест. Человек с таким великолепным вкусом, выбравший столь редкую вещь, заслуживает всяческого восхищения. Ваша потеря тяжела вдвойне. Если ожерелье — это действительно то, о чем я думал, ваша фотография попала бы на первые страницы газет в течение сорока восьми часов. Вы прослыли бы дамой изысканного вкуса, тонко разбирающейся в произведениях искусства. Если бы вы продали эту вещь, ваше имя связывали бы с именем самого богатого и выдающегося коллекционера драгоценных камней.

Женщина с сожалением вздохнула, и от этого вздоха платье на ее груди всколыхнулось, как от миниатюрного землетрясения.

— Ну разве не ужасно? — почти простонала она. — Ведь я именно об этом и мечтала. Пол Прай понимающе кивнул.

— Ну, возможно, в будущем что-то и обнаружится, — многозначительно сказал он. — Только пообещайте мне: вы никому не скажете ни слова о моем визите и не выдадите моего имени газетчикам.

— Конечно, конечно, — заверил его Голдкрест, — мы обещаем.

Однако его жена заколебалась.

— Ну хорошо, — наконец проговорила она. — Но можно хотя бы рассказать, что вы считаете ожерелье настоящим шедевром, а меня — женщиной с тонким вкусом?

Пол Прай в ужасе подскочил.

— Нет, нет, — повысил он голос. — Моему боссу очень не понравится упоминание о моей миссии сейчас, когда ожерелье исчезло.

— Понятно, — разочарованно вздохнула миссис Голдкрест.

Пол Прай низко поклонился, пробормотал обычные в таких случаях любезности, надел пальто, взял шляпу и трость и поспешно вышел.

Когда за ним захлопнулась дверь, Голдкрест вопросительно посмотрел на жену.

— Родни, — произнесла она твердым голосом. — Звони немедленно репортерам и скажи, пусть мчатся к нам со всех ног. У меня есть для них стоящий материал.

Теадкрест потупил глаза.

— Нельзя болтать им об этом коллекционере, дорогая, — напомнил он.

Крошка нетерпеливо топнула ножкой.

— Родни, — прошипела она, — не валяй дурака! Звони репортерам!

Пол Прай вошел в свой гостиничный номер и недовольно смерил взглядом Рожи Магу, который, развалясь в кресле, держал на коленях телефон.

— Кто-нибудь звонил? — спросил босс.

— Еще бы!

— Репортеры?

— Они самые. Все старые трюки перепробовали. Подавай им, видишь ли, Джорджа Кросби. Пол Прай ухмыльнулся:

— Ты им что-нибудь сказал?

— Сказал, что вы вышли и неизвестно когда вернетесь.

— А что они спрашивали?

— Спрашивали, чем вы занимаетесь, сколько вам лет. Правда, что вы интересовались бриллиантами Голдкреста, думаете ли вы, как можно вернуть похищенное. Интересовались, действительно ли вы назначили награду в двадцать пять тысяч долларов тому, кто вернет бриллианты. Да мало ли чего еще спрашивали — всего и не упомнишь.

— Они, наверное, скоро будут здесь, — предположил Пол.

— Как пить дать. Хотите, чтобы я остался?

— Нет. В этом чемодане бутылка виски. Возвращайся в квартиру и жди от меня звонка. А человек со столом не появлялся?

— Со столом? — переспросил продавец карандашей. — А я-то подумал, что это очередная репортерская штучка. Портье говорил, что для вас привезли письменный стол.