Богу - Илья Британ

«Всё, чем душа моя горела и звучала…»

Всё, чем душа моя горела и звучала,О, если бы забыть навеки, без следа,И сердце воскресить, и жить опять сначала,Без страха умереть, исчезнуть навсегда…

О, я б не увлекал себя пустым обманом,Любовь моя чиста, как горный снег была б,И светлая мечта развеянным туманомИз сердца не ушла, как ночью беглый раб…

И строя дивный храм, и ожидая Бога,Я был бы, как дитя, как песня, как цветок,И всё б я понимал, и не судил бы строго,И только бы к себе я сделался жесток…

День — подвигу, а ночь — мечте о новом чудеСмиренно посвятил бы рыцарь и поэт…О, пусть мала земля, и слабы духом люди,Но небеса не лгут, и солнца ярок свет…

Да, я бы победил! — Но день мой гаснет серо,И скука на душе оттиснула печать:Когда остынет кровь, тогда уходит вера,А с ней уходит жизнь, — и новой не начать…

О, если бы забыть! Мук памяти не надоТому, кто так страдал, и чей окончен путь…Забвение, покой — последняя отрада. —Но если бы ожить… на миг… когда-нибудь!..

«Край родимый так сер и убог!..»

Край родимый так сер и убог!Истомившись, быть ярким не смея,Я под гнётом мечты изнемогПо тебе, моя светлая фея…

Может быть, лишь в безумном бредуВидел образ далекой богиниИ тебя никогда не найдуВ этой душной и тесной долине…

Что ж! я смело из злых тупиковУлечу в недоступные горы,Где не слышно лукавых шагов,И молчат вековые укоры…

Если надо, я путь проложуДо небес, дальше солнечных гранейИ могилы от сна разбужуУраганом великих желаний…

Всё! — в награду же — только тебя,Моя сказка… далёкая фея…Я живу, чудный призрак любя,Ни других, ни себя не жалея…

Я под гнётом мечты изнемог.О, томительных дней вереница…Ни тюрьма, ни палач, ни сам БогНе заставят меня покориться!..

«Наглухо запер тюрьму…»

Наглухо запер тюрьму,Веруя скупо и мало:Робость моя ни к чему, —То ли когда-то бывало!

Что там стоит у дверей?Может быть, новое горе?Всё ж говорю: поскорей,С радостью жуткой во взоре…

Кто там стучится опять?Может быть, вестница злая?Рано ещё умирать,Всё-таки дверь открываю…

Серая… серая явь…В звёздные сказки не веря.Душу от тела избавь:Настежь, проклятые двери!

«Видишь, река вся жемчужно-кристальная…»

Видишь, река вся жемчужно-кристальнаяМедленно тянется к югу сапфирному:Там, где колышется роща миндальная,Любо ей ластиться к берегу мирному.

Так и душа моя тихо-печальнаяПламенно тянется к небу далёкому:Там, где живёт Красота безначальная,Счастье найдётся и мне одинокому…

«Высоко над землей. Горделив мой полёт…»

Высоко над землей. Горделив мой полёт,Грозно реют могучие крылья,Точно буря-гроза мой корабль-самолёт,Сказка дивная сделалась былью.

Новый мир красоты, новых подвигов рядПобедителя светлого манит,Хоры звёзд приковали мой пламенный взгляд,Хмель высот и колдует, и ранит…

Но и здесь, в океане великих чудес,Ты со мной, моё прежнее горе:Улетев от земли, не нашёл я небесИ один в безграничном просторе…

«О, взгляни, как в сирени уснула беседка…»

О, взгляни, как в сирени уснула беседкаПод напев золотой ветерка,Как дрожит опьяненная месяцем ветка, —Торопись: эта ночь коротка…

О, взгляни, дорогая, как вольно, безбрежноРазметался тоскующий мрак.Всё уснуло так тихо, спокойно… так нежно:И дорога, и лес, и овраг.

О, взгляни очарованным медленным взглядомЗа начертанный людям предел…Мы — как издали звёзды: лишь кажемся рядом:Одиночество — вот наш удел…

О, взгляни… Это — днём всё для нас не понятно,Путь на небо далёк и суров;Ночью слышится людям так родственно-внятноБесконечная тайна миров…

«Меня ужалили сомненья…»

Меня ужалили сомненья:Они ужалили меня,И вот — колеблемая тень я,Я — тень из мрака и огня.

От сна я песнями разбужен,Во мне — отчаянье глубин:Я — нить холодная жемчужин,Я — окровавленный рубин.

Я — гулких эхо вереница,Я — тень из мрака и огня.Всё, знаю, сон, «о мне он снится,Блистая, плача и звеня!..

«Люблю, люблю тебя, — не спорю…»

Люблю, люблю тебя, — не спорю:Рассудком, сердцем — всё равно…Не знаю, к счастью или к горю, —Об этом ведать не дано.

Я не живу, я в жизнь играюИ век свой даром загублю.В тебе себя я презираю,В себе тебя до мук люблю!

Как хорошо, что далека ты,Что близких нет к тебе дорог:Ведь, только нищие богаты,И тем, кто грезит, близок Бог…

Иду к тебе в тумане сизом,С мечтою вечно молодой,С моим навязчивым капризом,С моей обманчивой звездой…

«Моя любовь — любовь угрюмая…»

Моя любовь — любовь угрюмая,Тоской отравленный цветок:Хочу любить тебя, не думая,Но голос разума жесток.

В кого, во что теперь я верую?О ком пою? Кого бужу?Кляну я землю нашу серую,А уходить — не ухожу…

Хочу уйти, моя любимая,Хочу и знаю новый путь:Я — жажда грёз неутолимая,И жаждет Бога эта грудь…

Но ты? Идти моей дорогоюТы хочешь? Можешь? — дай ответ…И ждёт его с больной тревогоюПлененный вымыслом поэт.

Моя любовь? Ведь, ею спаянаГлухая цепь тоски по той,Чей взор горит печатью КаинаИ блещет жуткой красотой…

«Вчера был день так светел…»

Вчера был день так светел,И жизнь была легка:Тебя случайно встретил,Смотрел издалека.

Сегодня ненавиделСебя и жизнь, и всех:Нигде тебя не видел,И горек был мой смех.

А завтра чем отмечуСтраницу дневника?Господь, пошли мне встречуОпять… издалека!..

«Ты проходила с кем-то мимо…»

Ты проходила с кем-то мимоСурово, грустно, не спеша.Какими грёзами томимаТвоя лазурная душа?

Слетела дума; ты очнулась,Ресницы дрогнули слегка,И чуть заметно покачнуласьТвоя бесстрастная рука.

Вокруг народ. Кругом шумело.Но мне казалось это — храм:Моя душа молитву пела,Желал упасть к твоим ногам.

Уста твои опять молчали.Я поклонился. Ты прошла.Во мне — безумие печали,И Смерть глядит из-за угла…

«Смотрят так немые фрески…»

Смотрят так немые фрескиВдаль из пламени веков.Строгий лик; в ушах подвескиИз угасших жемчугов;

Губы — две змеи кровавых;Смерть кивает из глазниц;Что-то жуткое в суставах,Как у злых и хищных птиц;

У индийского корсажаС ядом вычурный стилет.Вся — молчанье. О, когда жеТы шепнёшь мне: «Да» иль: «Нет»!

«Нет», — и Смерть взойдёт на ложе,Как последний грустный друг;«Да», — умру я, знаю, тоже,Но с тобой — от сладких мук…

«Не договаривай! Мне стало вдруг так жутко…»