Шорохи пространства - Игорь Дручин

Майя погладила его пальцами по лбу, как бы разглаживая морщинки:

— Ну, беги к своему открытию, только не забывай все-таки, что здесь нет земного притяжения!

Проводив Михаила взглядом, она свернула направо и неторопливо направилась к новому участку оранжереи. Это был предмет ее особых забот. На нем заложили сад, и для окультуривания лунного грунта между деревьями были посажены наиболее неприхотливые овощи и бобовые. Оглядев бледные листья свеклы, она вздохнула. В реголите, который вместе с обезвоженным торфом послужил основой почвы, не хватало важных для развития растений микроэлементов, особенно меди и цинка, да и с калием тоже было туговато. Майя потрогала бледно-зеленый, с темными прожилками лист. Да, это типичные признаки калийного голодания, надо снова давать подкормку, а калийных удобрений оставалось совсем мало. И на старом участке похожая картина, хотя в меньшей степени. Даже там после переработки ботвы и листьев в органическое удобрение калий частично выпадал из кругооборота вещества. В этом еще предстояло разобраться…

Она приняла оранжерею в запущенном состоянии. Ее предшественник, не сумев обеспечить станцию овощами, списался на Землю. Майя поморщилась. Ей не доставляло удовольствия вспоминать эту встречу. Люди подобного типа вообще претили ей, а этот заслужил неприязнь всей их четверки еще со времен поступления в институт. Когда она впервые вошла в лабораторию оранжереи, он сидел, развалясь в кресле, и смотрел спортивную телевизионную программу с Земли по каналу видеосвязи. Ничуть не смущаясь, как человек, который полностью отрешился от этого мира и может пренебрегать мнением здешнего общества, он оглядел ее с головы до ног и сощурился. Губы его тронула ироническая усмешка.

— А, старая знакомая. Где же ваш рыцарь? Полетел к звездам?

Она не узнала его сразу все-таки прошло семь лет, однако усмешка кого-то напоминала.

— Извините, но я вас не знаю.

Он приподнялся, дурашливо шаркнул ножкой:

— Разрешите представиться. Мовшович!

И снова бухнулся в кресло.

— Командор? — вырвалось у нее от удивления его старое прозвище. — Как же вы сюда попали?

— Уметь надо, — с видом превосходства покачал он закинутой на ногу ногой, оглядел ее, как бы определяя степень ее наивности, но тут же спохватился, независимо расправил плечи и добавил буднично и спокойно: — Окончил сельскохозяйственный. Хорошие специалисты — всегда дефицит.

— Почему же вы возвращаетесь на Землю?

— Свое отработал. Да и условий здесь не создают. У людей настоящая почва, с шарика, а эти, — он кивнул на стену, подразумевая руководство станции, — решили сэкономить. Натащили лунной пыли. Ничего толком не растет.

После того, как Мовшович передал дела и уехал в космопорт, она поделилась своими сомнениями с начальником станции.

— Доля истины в его словах есть, но на Копернике наши соседи давно освоились на реголите и получают прекрасные урожаи. Пожалуй, даже лучше, чем на натурпочвах.

— Может быть, там лунная пыль имеет другой химический состав?

Яковлев слегка сморщил нос, будто собирался чихнуть, но передумал.

— Не надо называть реголит лунной пылью. Реголит — это комплекс частиц различной величины. Даже когда в нем преобладают частицы, соответствующие по размерам земной пыли, по своим физическим особенностям они резко отличны. И поверьте мне как химику, что существенного расхождения между нашим реголитом и реголитом из окрестностей кратера Коперник нет. Что же касается Мовшовича, то мне кажется, у него не хватало настоящей увлеченности, живой искры, что ли… Как-то слишком трезво, реалистично он все делал. Нет, с точки зрения науки, по-видимому, все как полагается! Но без души, без огонька! А растения — все-таки живые организмы. Говорят, они даже что-то там чувствуют.

— Есть такая легенда, — засмеялась Майя. — Не в смысле, конечно, чисто физиологической чувствительности. Это давно известно. А в смысле выражаемых ими чувств. И, если честно, я в нее верю!

Ей удалось навести порядок в оранжерее, и станция стала получать свои овощи, пусть не в изобилии, но в определенном достатке. И все же полезная площадь оранжереи была маловата, чтобы обеспечить потребности такой станции, как Эратосфен.

Первоначально здесь предполагался пункт астрономических и астрофизических наблюдений, но геологи, прослышав о проекте, настояли на строительстве небольшой станции, поскольку этот район по геологическому строению считался самым молодым на Луне и заслуживал изучения в первую очередь. Выбор пал на гору Лебедь. В плане, с высоты орбитального полета, она действительно напоминала летящую птицу с длинной вытянутой вперед шеей и кратером — глазом на голове. Геологи подтвердили, что гора является достаточно древней структурой среди молодых образований, связанных с кратерами Коперник и Эратосфен.

Проявлений вулканизма, опасных последствиями — развитием разломов и трещин, приводящих к катастрофической утечке воздуха из помещений станций, на Лебеде не наблюдалось. Этот фактор, гарантирующий безопасность будущих исследователей, оказался решающим. Кратер Эратосфен, расположенный в западной оконечности лунных Апеннин в двадцати с небольшим километрах от станции, дал ей название, а ближайшая, одна из самых молодых геологических структур — кратер Коперник, стал первым объектом исследования. Изучение кратера Коперник пошатнуло устоявшееся мнение о метеоритном происхождении большинства лунных кратеров. Это был типичный вулкан с вязкой лавой андезитового состава. Именно вязкость лавы, потерявшей при извержении летучие компоненты — газы и пары воды, приводила к образованию плотной лавовой оболочки над вулканическим очагом. При возобновлении активности эта оболочка долго сдерживала извержение, пока не образовалось критическое давление, разрешавшееся взрывом необычайной мощности. Именно серия таких взрывов привела к образованию сложной системы валов вокруг кратера и линейных выбросов, известных под названием «светлых лучей». Уже при затухании вулканической деятельности в центре кратера из остатков расплава магматического очага выдавливался андезитовый шпиль в виде центральной горки, подобно земному вулкану Мон Пеле.

Близость древней горной системы Апеннин, обширное базальтовое плато Моря Дождей и группа своеобразных молодых лунных кратеров — Автолик, Аристилл и Архимед, у которых, в отличие от Коперника и Эратосфена, да и многих других лунных кратеров, отсутствовала центральная горка, представляли для геологов обширное поле деятельности, поэтому очень скоро небольшая станция превратилась в базовый поселок, спрятанный в монолитной анартозитовой толще горы Лебедь. Чтобы обеспечить растущее население станции овощами, оранжерею неоднократно расширяли, и вот опять перед новой заведующей встала та же проблема. Майя прекрасно знала, что каждый лишний килограмм, доставленный с Земли, обходится баснословно дорого, и потому посоветовалась с начальником станции Яковлевым.