Право на легенду - Чингиз Абдуллаев

Расти без отца очень сложно. При этом мальчики часто бывают неуправляемыми, им не хватает отцовской мудрости, конкретного примера перед глазами, их оскорбляет одиночество матерей, вынужденных в той или иной мере сходиться с другими мужчинами. А в пятидесятые годы была еще и социально значимая причина: мать, поднимающая семью в одиночку, часто не могла заработать столько, сколько зарабатывали мужчины.

Но потеря матери для ребенка – ни с чем не сравнимое страшное потрясение. Это нарушение неких биологических законов, когда малыш теряет гораздо больше, чем просто любимого человека. Когда ему становится больно и хочется крикнуть «Мама!», он вдруг вспоминает, что ему некого звать на помощь. Когда ему совсем плохо, то не у кого искать утешения, надеясь на всепрощение и понимание. Рана от потери в детстве матери кровоточит затем всю жизнь. Жить без отца очень трудно, жить без матери – почти невозможно.

Как и все мальчишки, Витя играл в футбол. Когда начинало темнеть, из близлежащих хат доносились крики матерей, зовущих своих сыновей. Он знал, что его никто не позовет. Бабушка не любила кричать, она терпеливо ждала, когда он прибежит сам. Иногда по ночам, когда ему бывало плохо, он фантазировал, сочинял, какая у него могла бы быть мать, сжимая кулаки от непонятного чувства одиночества, такого обидного в его годы. И в школу вместо матери его провожала бабушка, хотя, справедливости ради, стоит отметить, что она всячески старалась ее заменить.

Но может быть, именно потому, что не было матери, Витя рос не по годам развитым, самостоятельным, настырным. А поскольку был таким, его и понесло в этот чертов отстойник. Бабушка предупреждала, чтобы даже близко около него не проходил. И все ребята поселка знали, что там гиблое место, обходили его стороной, шепотом рассказывали друг другу о болотном черте, который якобы в нем живет и топит всех, кто осмеливается появиться в его владениях. Только разве можно остановить мальчишек, которых притягивает все таинственное и незнакомое? И однажды Витя уговорил соседнего пацана Колю все же пойти посмотреть, что на самом деле творится в этой яме.

Шламовый отстойник, сохранившийся еще с довоенных времен, по краям порос кустарником, а в самом глубоком месте был заполнен болотной жижей. Туда-то мальчишки и полезли, рассчитывая увидеть что-нибудь интересное. Начали осторожно спускаться по склону вниз. Если бы у них была хорошая обувь, они не сорвались бы. Но развалившиеся от игры в футбол сандалии постоянно скользили, заставляя ребят цепляться руками за кусты. В какой-то момент Виктор почувствовал, что земля уходит у него из-под ног. Он инстинктивно наклонился, схватился за куст. Но тот неожиданно легко вылез из земли. Сухой куст не выдерживал тяжести его тела, и мальчик понял, что сейчас упадет.

– Витя, – в отчаянии закричал его друг, – подожди, я тебе помогу!

– Нет! – успел крикнуть упрямый мальчишка и полетел вниз, прямо в болотную жижу.

– Я сейчас тебя достану, – пообещал перепуганный Коля. Ему было семь, он был на год младше Виктора.

Падение оказалось не столь страшным. Витя огляделся. Никаких болотных чертей видно не было. Да и в жиже он стоял всего лишь по пояс.

– Не спускайся, – крикнул он другу, – лучше кого-нибудь позови! Я здесь подожду.

– Я тебе помогу, – возразил Коля.

– Нет, – упрямо настаивал на своем Виктор, понимая, что мальчишке не хватит силенок вытащить его из этой жижи. – Лучше вернись в поселок и приведи ребят. А еще лучше скажи своему старшему брату. Пусть он палку с собой прихватит, и дуйте обратно.

– Я сам принесу палку! – закричал обрадованный Коля, скрываясь за склоном, поросшим кустарником.

Виктор огляделся. Вокруг никого не было. И вдруг почувствовал, что уходит все глубже в болотную жижу. Когда он только упал, она доходила ему до пояса, а сейчас он увяз уже почти по грудь. Вот тогда-то он и почувствовал настоящий страх. И пожалел, что остался один. Теперь никто не услышит его крика. Мальчик полагал, что под ногами у него достаточно твердая почва, однако болото сыграло с ним злую шутку. Или здесь на самом деле жил черт?

Он начал дергаться, пытаясь каким-нибудь образом вырваться из засасывающей его трясины. Но болото держало его цепко. Тогда он впервые попытался крикнуть, однако из горла вырвался лишь хриплый звук, который никто не услышал. Попытался дотянуться до свисающей поблизости ветки, но быстро понял, что не сможет ее достать. И в панике увидел, что увязает все глубже и глубже.

Ему было только восемь лет. Он учился во втором классе и, в сущности, был еще совсем ребенком. Опаленным горем ребенком, который выглядел старше своего возраста. А впереди у него была целая жизнь, которая могла вот так нелепо и глупо оборваться. Витя еще раз дернулся, набрав воздуха в легкие, заорал изо всех сил. Но его опять никто не услышал. Значит, ему суждено умереть в этом отстойнике? Мальчик в жутком страхе дергался изо всех сил.

В какой-то момент он вспомнил бабушку. Она говорила, что мама наверняка попала в рай. А потому рано или поздно он там с нею встретится. Но для этого здесь, на земле, надо добрыми делами заслужить это право. А что он успел сделать? Гонял голубей, играл в футбол, вот не послушался бабушку и полез в этот отстойник. Болотная жижа доходила ему уже до плеч. Он тянул руки изо всех сил к спасительной ветке, свисающей от него так недалеко, но болото не собиралось его отпускать.

– Мама! – вдруг заорал он изо всех сил. – Мама! – Впервые в жизни Витя позвал ее громко, словно она где-то существовала. Позвал в самую страшную, отчаянную минуту, когда никакой надежды спастись не оставалось. Он не заплакал, только несколько раз произнес самое дорогое на свете слово, искренне веря, что каким-то непостижимым образом она сможет ему помочь.

Неожиданно поднялся ветер. Виктор закрыл глаза, понимая, что ему уже не спастись. И именно в этот момент та самая ветка, до которой он не мог дотянуться, ударила его по лицу. Он открыл глаза. Ветер налетел достаточно сильный. Словно кто-то дал ему команду. Ветка опять наклонилась в его сторону, и он снова ощутил ее слабый удар по лицу. Теперь поднять руку и схватить ее оказалось совсем несложно. Держась за нее, Витя начал осторожно подтягиваться к твердой земле. Ветка оказалась довольно прочной. Он решился взяться за нее и второй рукой. Ухватившись обеими руками, стал тянуться за ветку изо всех сил. И почувствовал, что болото начало его отпускать. Мальчик понял, что так постепенно выберется из вязкой жижи.

И действительно, через несколько минут он уже лежал на земле, тяжело дыша и размазывая грязь по лицу. Оглянувшись назад, еще раз по-настоящему испугался, сообразив, какой жуткой опасности только что избежал. Хватаясь за ветки кустов, стал вылезать из ямы. Со стороны поселка бежали ребята. Коля, не успевающий за ними, бежал последним. Он поднял всех соседских мальчишек, чтобы выручить своего друга, по дороге он упал и разбил колено. Однако, не обращая внимания на рану, летел на помощь Виктору изо всех сил.

Ребята обступили мальчишку, вылезшего наверх, с уважением уставились на его перепачканное лицо.

– Нет там никакого черта, – хрипло сообщил он им. – И вообще ничего нет. Болото одно. Нельзя туда залезать, пацаны. – Витя словно сразу повзрослел.

Все расступились, и он побрел к своему дому. Позади, чуть прихрамывая, плелся Коля.

На следующее утро, нарвав полевых цветов, Витя вместе с бабушкой пришел на могилу матери.

– Мама, это тебе, – чуть слышно прошептал он, опуская цветы на могилу.

Бабушка вытерла слезу. Она не знала, что накануне ее внук прошел одно из серьезнейших испытаний в его жизни.

Глава 2

Звонок секретаря отвлек Ермаковича от нахлынувших воспоминаний. Он недовольно поморщился: ведь она знает, что сегодня он не намерен ни с кем разговаривать и тем более встречаться. Но если все-таки решилась позвонить, значит, дело действительно важное.

– Чего тебе? – недовольно спросил он, включая аппарат селекторной связи.

– Извините, Виктор Викторович, – раздался чуть виноватый голос секретаря, – приехал Шульман. Он хочет с вами встретиться. Говорит, что по очень важному делу. Я не хотела вас беспокоить…

– Где он?

– У нас в приемной. Приехал десять минут назад. Я ему объясняла, но он повторяет, что это очень серьезно.

– Понятно. Раз повторяет, значит, на самом деле так. Пусти его. Но больше ни с кем меня сегодня не соединяй.

– Виктор Викторович, через два часа у вас пресс-конференция. Вы ничего мне не говорили, Михаил Николаевич уже предупредил всех журналистов.

– Почему он мне не позвонил? – нахмурился Виктор Викторович.

– Не хотел вас беспокоить. Вы сами просили…

– Ничего я не просил. Пусть не занимается самодеятельностью. Я сказал, что подумаю насчет пресс-конференции. – Он нажал другую кнопку, вызывая руководителя своей пресс-службы. – Миша, – обратился к нему чуть хрипловатым голосом, выдающим его раздражение, – кто тебе разрешил собирать пресс-конференцию?