Управление выбором. Искусство стрижки народных масс. - Александр Никонов

Но исследователи не унимаются. Опрос 2007 года показал, что жители Евросоюза считают себя весьма удовлетворенными жизнью. Почти девяносто процентов жителей «старого» ЕС чувствуют себя вполне счастливыми, в то время как новые его члены своего счастья пока не понимают: в Болгарии, скажем, меньше половины граждан счастливы, а 55 % совершенно недовольны своим существованием. Казалось бы, дело ясное — чем беднее страна, тем ниже уровень удовлетворенности. Отчасти это верно, но вот, например, литовцы живут экономически получше болгар, однако имеют максимальный уровень самоубийств в Европе. Так что напрямую соотносить счастье с уровнем жизни не стоит. И заниматься формализацией столь сказочной категории тоже, я думаю, смысла нет. Тем более учитывая наши национальные особенности.

Если спросить американца, как его дела, ответом будет лучезарная улыбка и непременное «Файн!» Отлично у него идут дела — даже если на самом деле все ни к черту, жена затеяла бракоразводный процесс, и нет денег на выплату закладной. Спроси нашего миллионера, как делишки. Пожмет плечами, скорчит кислую рожу, скажет: «Крутимся. Тяжело стало в последнее время. Конкуренты зажимают. В общем, даже не знаю, что будет дальше. Как жить?»

Социологи давно заметили: американец в разговоре склонен завышать свою зарплату. Наш человек — занижать ее. Частные опросы жителей российской провинции о том, стали они за последние 5 лет жить лучше или хуже, как правило, заканчиваются одним:

— Конечно, хуже!

И глаза россиянина при этом горят праведным гневом (на правительство). Наш человек не может даже представить себя счастливым или хотя бы довольным жизнью!..

Затем следуют уточняющие вопросы: «А какие крупные покупки вы сделали за последнее время?» И здесь начинается нудное перечисление: микроволновка, холодильник, машина, квартира, дачный участок или дача, за обучение ребенка в институте платили каждый семестр. Но жить при этом, по его убеждению, наш россиянин лучше не стал. Хотя, все объективные экономические показатели говорят об обратном.

Менталитет.

Самые внимательные читатели наверняка заметили, что в вышеприведенных ученых исследованиях через запятую после «счастья» идет «экономическое благополучие», постоянно путаясь с ним. А ведь это не синонимы! Ясно, что сложнее быть счастливым, если твоя жизнь тебя не удовлетворяет (например, из-за крайней нужды). Но, оказывается, вполне можно иметь приличный уровень достатка — и не быть при этом счастливым, как это отлично умеют россияне и прибалты. Иными словами, познавая в сравнении с окружающими свою жизнь, человек понимает: а ведь, черт подери, неплохо я живу в материальном смысле, грех жаловаться, а счастья все равно нет!

Потому что счастье — категория внутриорганизменная. Просветленный грязный индус, сидящий в канаве в йогической позе, вполне счастлив в своей нирване. А чистый, имеющий все литовец пускает себе пулю в лоб. Ибо счастье — это эйфория! Отсутствие которой литовцу заменяет пуля.

Счастье — это полет!.. Отсюда ясно, что все время быть счастливым нельзя: когда-то нужно и приземляться на грешную землю для дозаправки. Поэтому говорить о счастье бессмысленно. Эта спекуляция не пристала зрелым экономистам (недаром их все время тянет подменить счастье налогами, удельным ВВП и экологией). Если вы хотите поговорить о счастье, вам лучше обратиться к психологам, психотерапевтам, наркологам, попам и прочим ловцам человеческих душ. Моя же задача сегодня более благородна и конструктивна — заставить вас отказаться от счастья. Мы должны сразу же утвердить и принять следующий постулат:

«На свете счастья нет, но есть покой и воля».

И еще есть комфорт, эргономика, достаток и здоровье. По-моему, это вполне пристойные заменители эфемерного, непонятного и случайного призрака счастья. И, в отличие от обманчивого счастья, этого можно достичь. Вопрос только, как? Жертвуя чем и кем?

Часть 1

Умные против дураков

Империи будущего — это империи интеллекта.

Ученье — свет, а неученых — тьма.

Если человек здоров. Если человек не стар. Если у него нормальная семья. И если к нему приходит волшебник. Что перво-наперво попросит у волшебника этот человек?

Правильно. Угадали.

Не мира во всем мире. Не бессмертия. Не умения летать…

Деньги! Это первое, что придет в голову. Потому что:

деньги — это возможность не ходить на работу (поскольку для абсолютного большинства землян работа — не радость, а лишь насущная необходимость получить средства на жизнь, причем необходимость, не обеспечивающая не только «сбычи мечт», но зачастую и более элементарных потребностей);

деньги — это возможность доставить себе радость с помощью предметов, которые можно купить (поскольку человек уже давно существо не столько природное, сколько искусственное, обитающее в искусственной среде, он радует себя искусственными предметами. Даже наша пища практически целиком искусственна. А кто с этим не согласен, пусть посидит на какой-нибудь «натурной» диете, попробует сыроедение, откажется от консервов, сыра, сахара, уксуса, термообработки и перейдет на сырое мясо и корешки).

От денег еще никто не отказывался. Другое дело, что работать за них не каждый готов. Но эта книга не для обломовых. Эта книга для тех, у кого достаточно ума согласиться с тем, что деньги в нашей жизни являются основой основ. И кто готов ради них, фигурально выражаясь, идти по головам. Наверняка кому-то эта фраза покажется чересчур сильной или неприятной, поэтому мне придется сейчас развернуть и доказать ее, чтобы подрастающее юношество точно знало, к чему оно должно готовиться, если хочет прожить жизнь достойно.

Глава 1

Умище не скроешь

Что является двигателем прогресса? Неуемность человеческих желаний. Кто-то, как Наполеон, желает господства и контроля и в результате на штыках приносит в отстающие страны социальные инновации. Кто-то упорно изобретает электрическую лампочку. А кто-то желает поменять «Жигули» на «Дэу-Нексия», и его желание ничуть не менее сильно, нежели желание Бонапарта или Эдисона. Просто возможности и мечты у людей бывают разные.

Наполеонов и Эдисонов мало. А простых бесталанных людей много, поэтому они берут числом. Слава богу, капитализм и демократия позволили миллионам людей не только бесплодно хотеть, но и кое-как выполнять свои хотения. Крепостной крестьянин допромышленной эпохи мог сколько угодно мечтать о вещах «как у барина», но достичь вожделенного благополучия не мог ни при каких обстоятельствах, поскольку был выключен из экономики. Новое время подключило к экономике огромные людские массивы. Можно сказать, бросило в костер цивилизации дополнительный хворост.