Любовная записка с того света - Елена Усачева

Оставшийся день Петька ходил, держась за голову. Димка, увидев его на перемене, даже поинтересовался, не обижает ли кто.

— В случае чего скажи, разберемся, — с готовностью предложил брат.

Но Петька только мрачно хмыкнул, порылся в карманах и протянул уже порядком измятую записку.

Она была вся изрисована розовыми цветочками и сердечками со стрелами. На одной половинке листка корявым почерком было выведено: «Писал не писатель и не поэт. Писала девочка одиннадцати лет». С другой стороны была наклеена кошка с поднятой передней лапой и снизу приписано: «Котик лапу опустил в черные чернила, чтобы Вера никогда Петю не забыла». Дальше было еще что-то написано, а потом старательно вычеркнуто. В самом уголочке виднелся крест и маленький могильный холмик. Вроде подписи.

Тогда, на перемене после математики, Петька долго вертел странную записку то так, то сяк, но с какой бы стороны он на нее ни смотрел, понятней не становилось. Во-первых, никакой одиннадцатилетней Веры в их классе не было. В соседнем тоже. С угрозой для жизни Петька проник в учительскую, чтобы посмотреть журналы еще и пятых классов — Вер не нашлось и там. Оставалась одна версия — кто-то кого-то разыграл. И Петька поначалу очень даже обрадовался, придя к такому решению, пока не сообразил, что с Петями в их школе тоже напряженка. На все шестые и пятые, а заодно и седьмые классы Петром был только он один. Оставалась слабая надежда на десятый класс, где учился Димка. Только в его классе имелся Петр.

Димка покрутил в руках помятый листок.

— Я, конечно, спрошу, — он еще раз прочитал послание и хихикнул, — но вряд ли Петрухе малолетние шлют такую пургу. Скорее всего, Петро, у тебя завелась тайная воздыхательница, которая скрывается под именем Веры.

Весь следующий урок Петька следил за девчонками в классе. Но никто на него особого внимания не обращал, новой тайной записки не готовил. Только Ленка Голованова, всю жизнь сидящая перед ним, один раз повернулась к нему и здорово двинула локтем, когда он особо настойчиво пытался заглянуть, что такого она там пишет. Больше в дальний Петькин угол никто не посмотрел.

Нет, ну кто же тогда написал записку? Показывать ее еще кому-то Петька не решился — еще на смех поднимут.

Прозвучала соловьиная трель звонка с урока истории. Класс дружно повскакивал с мест. Петька тоже собирался встать, но не успел. Тумбочка с аквариумом, стоящая рядом с ним, еле слышно треснула, и пятидесятилитровая махина аквариума стала крениться в Петькину сторону.

— Э, ты куда? — только и успел произнести Петька, как его чуть не сбила с ног вода, вылившаяся из разбитого аквариума. Пока девчонки с визгом носились по классу, подбирая рыбок, а парни собирали осколки, Петька стоял, тупо глядя на стену перед собой. Он мог поклясться, что аквариум упал не просто так. Когда он падал, на стене виднелась четкая тень, которая тут же растаяла, как только в классе поднялся визг.

— Меня хотят убить!

С громким чваканьем в ботинках Петька добежал до четвертого этажа, где властвовали старшеклассники. Димка нехотя оторвался от подоконника и от разговора с двумя девушками.

— Ты где это искупался? — хихикнул брат, разглядывая по колено мокрые Петькины брюки. — У вас сегодня на физкультуре бассейн был?

— На меня аквариум уронили, — Петька был более чем серьезен и на шуточки брата не поддавался.

— Именно аквариумами убивают таких мальчиков, как ты, — согласился брат, а потом гаркнул Петьке в лицо: — Быстро домой переодеваться! И чтоб я тебя с мокрыми ногами не видел!

От Димкиного крика Петька покачнулся, грустно посмотрел на лужицу, которая натекла с его мокрых штанов и из ботинок, и поплелся на первый этаж.

Происходящее было до того странным, что он даже сам себе не мог ничего объяснить. Не то чтобы он боялся этих детских страшилок — он уже был не в том возрасте, чтобы пугаться глупых рассказов. Но одно дело слышать их от приятелей поздно ночью в лагере и совсем другое — из шкафа, когда там никого вроде бы и нет.

В раздевалке Петька долго не мог найти свою куртку.

«Это из-за аквариума, голова совсем не соображает», — решил он и пошел по раздевалке второй раз. Куртка нашлась. Он ее натянул, сунул руки в карманы и вздрогнул.

Среди всех Петькиных ценностей — гвоздей и болтов, камешков и деталей от часов, подобранных по случаю, лежала бумажка. Первым Петькиным желанием было выбросить эту бумажку, не читая. Он даже уже вынул руку из кармана и похрустел листочком… Но любопытство взяло верх.

На листочке в клеточку был нарисован букет заметно увядших цветов (головки у всех склонились, а у одной ромашки облетели лепестки), а снизу все тем же корявым почерком было написано: «Всегда твоя до гробовой доски. И после. Вера». А снизу снова виднелся маленький крест и могильный холмик.

— Что за черт!

В задумчивости Петька повертел в руках листочек, словно на обороте мог быть написан адрес отправителя. Но на другой стороне было только начало какой-то задачки — написано «Дано» и «Найти».

— Черт, черт, черт! — выругался Петька, комкая странное письмо.

— А ну, иди ругаться на улицу!

Голос уборщицы вывел Петьку из задумчивости. Он сунул листок в карман и побежал на школьный двор.

О случившемся нужно было срочно кому-нибудь рассказать. Единственным человеком, который бы его понял, был Гришка Полухин. Но он сейчас болел, лежал дома с таким сильным кашлем, что к нему никого даже на порог не пускали.

Петька прибавил ходу.

Домой к Гришке нельзя, зато можно позвонить!

Петька так обрадовался пришедшей в голову идее, что перестал смотреть под ноги и… провалился в яму.

— Ах, убился! — взвизгнул где-то наверху голос доброхотной старушки.

Петька лежал на спине и смотрел в мрачное серое небо, испещренное яркими звездочками.

— Насмерть ребенок расшибся! — причитала старушенция. — Понарыли ям, людям ходить негде!

Петька медленно перевел взгляд на голос и увидел, что над ним склонилась обыкновенная бабка в теплом синем платке. Вот только лицо у нее… Петька видел конопатое улыбающееся лицо девчонки. Ее рыжие волосы свисали вниз.

— Здравствуй, любимый, — улыбнулась девчонка и медленно растаяла, оставив после себя яркие искорки.

Или это у Петьки из глаз искры посыпались от падения? Тут он на всякий случай зажмурился.

— Ой, а молоденький-то какой… И уже мертвый… — все причитала старушенция, готовая, кажется, вот-вот пустить слезу.

Петька понял, что пора подавать признаки жизни, с трудом сел и открыл глаза.

— Не дождетесь, — хрипло произнес он, наблюдая, как бабкина физиономия, и в самом деле сейчас старушечья, скачет вокруг его несчастной стукнутой головы.