Вверх по линии - Роберт Силверберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я ничего на это не ответил.
А он продолжал:
– Насколько я понимаю, твоего подкожного жирка хватит месяцев на шесть, не больше, Джад. К этому времени ты можешь наняться альфонсом к какой-нибудь богатой вдовушке, подобрав себе кого-нибудь получше из Реестра Трепетной Промежности и…
– Р-р-р.
– Или поступить в Антигаллюцинативную полицию, чтобы помогать сохранять объективную реальность для…
– Г-р-р-р.
– Или вернуться в свой суд какой-то там инстанции и отдать свою бледно-розовую плоть на поругание судье Маттачайну…
– Б-р-р-р.
– Или, наконец, поступить так, как следовало тебе поступить с самого начала, – завербоваться в качестве курьера времени. Разумеется, ты не посмеешь этого сделать, ибо ты закоренелый неудачник, а неудачники всегда предпочитают выбирать наименее желанную для них альтернативу. Верно?
– Нет, Сэм.
– Вздор!
– Ты хочешь, чтобы я не на шутку рассердился?
– Нет, я просто тебя чертовски полюбил. – Он раскурил для меня тростинку. – Через час я отправляюсь на работу во Дворец Грез. Ты не против того, чтобы помочь мне обмазаться кремом?
– Обмазывайся сам, чудище ты человекообразное. Я даже пальцем не прикоснусь к твоей черной противной туше!
– О! В твоей уродливой голове бунтует агрессивная гетеросексуальность!
Он разделся догола и залил маслом свою машинку для натирания тела.
Рычаги машины двигались кругами, как паучьи лапы, и полировали его черную кожу до лоснящегося глянца.
– Сэм, – сказал я. – Я хочу поступить на работу в Службу Времени.
5
ПОЖАЛУЙСТА, ОТВЕТЬТЕ НА ВСЕ НИЖЕПРИВЕДЕННЫЕ ВОПРОСЫ.
Фамилия: ДЖАДСОН ДЭНИЭЛЬ ЭЛЛИОТ ТРЕТИЙ
Место рождения: 11 ОКТЯБРЯ 2035 ГОДА.
Пол (М или Ж): М Гражданский регистрационный номер: 070-28-3479-ХХ5-100089981 Ученые степени – бакалавр: КОЛУМБИЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ, 2055 г. магистр: ТО ЖЕ, 2056 г. – доктор: ГАРВАРД, ЙЕЛЬ, ПРИНСТОН (незаверш.) Рост: 1 метр 88 см Вес: 78 кг Цвет волос: ЧЕРНЫЕ Цвет глаз: ЧЕРНЫЕ Расовый индекс: 8,5 бел+ Группа крови: ВВ 132 Брачные отношения (перечень временных или постоянных брачных связей, в порядке регистрации и длительность каждой из них): В БРАКАХ НЕ СОСТОЯЛ
Признанные дети: НЕТ
Причина поступления на работу в Службу Времени (лимит – 100 слов):
ПОВЫШЕНИЕ УРОВНЯ ЗНАНИЯ ВИЗАНТИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ МОЕЙ ОСОБОЙ
ОБЛАСТЬЮ ИЗУЧЕНИЯ; УГЛУБЛЕННОЕ ОЗНАКОМЛЕНИЕ С ОБЫЧАЯМИ ЛЮДЕЙ ПРОШЛОГО И ИХ
ПОВЕДЕНИЕМ; СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ С ДРУГИМИ ЛЮДЬМИ В ПРОЦЕССЕ
ТВОРЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ; ИСПОЛЬЗОВАНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ СВОИХ НАУЧНЫХ ИЗЫСКАНИЙ
ДЛЯ РАСПРОСТРАНЕНИЯ НЕОБХОДИМОЙ ИСТОРИКАМ ИНФОРМАЦИИ; УДОВЛЕТВОРЕНИЕ
ОПРЕДЕЛЕННЫХ РОМАНТИЧЕСКИХ УСТРЕМЛЕНИЙ, СВОЙСТВЕННЫХ МОЛОДЫМ ЛЮДЯМ.
Фамилии ближайших родственников, работающих в настоящее время в
Службе Времени: НЕ ИМЕЕТСЯ.
6
Очень немногое из всего вышеупомянутого имеет какое-либо значение.
Предполагалось, что я буду хранить эту свою анкету как талисман, просто на тот случай, если кому-нибудь из бюрократов Службы Времени в самом деле взбредет в голову удостовериться в том, прошел ли я все необходимые для зачисления в Службу Времени формальности; единственно, что действительно нужно было указать, это мой гражданский регистрационный номер, который давал ребятам из Службы Времени полный доступ ко всему тому, что я указал в анкете, за исключением причин, по которым я решил вступить в Службу Времени, и еще ко многому другому. Простым нажатием кнопки в главном информационном центре можно было извлечь не только мой рост, вес, дату рождения, цвет волос, цвет глаз, расовый индекс, группу крови и уровень научной подготовки, но также список болезней, которыми я переболел, и всех видов прививок от инфекций, результаты медицинских и психологических обследований, индекс спермы, среднюю температуру тела в различные времена года, размеры всех частей тела, в том числе и пениса как в возбужденном состоянии, так и в покое, все места, где я когда-либо проживал, перечень моих родственников вплоть до четвертого поколения и пятой степени родства, размер текущего счета в банке, характер проводимых мною финансовых операций, налоговый статус, участие в голосовании, список арестов, если таковые имели место, и домашних животных, которых я предпочитаю, размер обуви и так далее. Утаивание чего-либо исключено, так мне сказали.
Сэм ожидал меня в приемной, докучая своими предложениями помочь, пока я корпел над заполнением своей анкеты. Когда я разделался со своими бумагами, он поднялся и провел меня по винтовой рампе вниз, в глубины здания Службы Времени. Приземистые роботы с головами в виде кувалды, тяжело груженые документами и различной аппаратурой, сновали мимо нас. В стене отворилась дверь, и появилась секретарша. Когда она оказалась рядом с нами, Сэм игриво ущипнул ее за грудь, и она с визгом пустилась прочь.
Затем он неожиданно подтолкнул одного из роботов – очевидно, для того, чтобы им жизнь медом не казалась.
– Оставь надежду, всяк сюда входящий, – продекламировал Сэм. – Я, пожалуй, неплохо справляюсь с этой ролью, верно?
– С какой это ролью – сатаны, что ли?
– Вергилия, – ответил он. – Сочувствующий тебе пиковый туз ведет тебя в нижние сферы. Здесь надо повернуть налево.
Мы вошли в кабину скоростного лифта и долго, очень долго опускались вниз. Вскоре мы очутились в огромном помещении высотой метров пятьдесят, не менее, наполненном влажным воздухом, и прошли по качающемуся канатному мосту высоко над полом.
– А каким образом, – спросил я, – новичок, у которого нет поводыря, может отыскать верную дорогу в этом здании?
– Это трудная для него задача, – признал Сэм.
Мост вывел нас в ярко освещенный коридор, в который выходило множество безвкусно отделанных дверей. На одной из них каким-то древним шрифтом со множеством завитушек – настоящий антиквариат – было написано:
«СЭМЮЭЛЬ ГЕРШКОВИЧ». Сэм прислонил свое лицо к щели сканирующего устройства, и дверь в ту же секунду отворилась. Перед нашими взорами открылась длинная, узкая комната, обставленная очень старомодно, с надувной пластмассовой мебелью, веретенообразным письменным столом и даже, – одному Богу известно, для чего – с пишущей машинкой. Сэмюэль Гершкович оказался худым верзилой с сильно загорелым лицом, закрученными кверху усами, жидкими бакенбардами и подбородком длиной в добрый метр. При виде Сэма он одним махом перепрыгнул через стол, и они заключили друг друга в крепкие объятия.
– Братишка! – вскричал Сэмюэль Гершкович.
– Салажонок! – завопил Сэм, гуру.
Они поцеловали друг друга в щеки. Бешено потолкали один другого.
Затем разошлись на некоторое расстояние, и Гершкович, узрев наконец меня, спросил:
– Кто?
– Новобранец. Джад Эллиот. Наивный, но вполне годится для византийского маршрута. Свое дело знает.
– У вас при себе заявление, Эллиот? – спросил Гершкович.
Я протянул ему свои бумаги. Он быстро пробежал по ним глазами и произнес:
– Ни разу еще не женились? Упертый извращенец?
– Нет, сэр.
– Значит, заурядный голубой?
– Нет, сэр.
– Боитесь девушек?
– Вряд ли, сэр. Меня просто не очень-то привлекают те обязанности, которые накладывает на человека пребывание в постоянном браке.
– Но ведь вы же… гетеро, не так ли?
– Большей частью, сэр, – сказал я, и тут же засомневался – не сболтнул ли невзначай что-нибудь не то.
Сэмюэль Гершкович пощипывал кончики своих усов.
– Видите ли, репутация наших византийских курьеров должна быть абсолютно безукоризненной. Вся атмосфера этого прошлого с особым душком, так сказать. Вы можете предаваться любым мыслимым и немыслимым порокам, сколько вашей душе пожелается, в 2059 году, но когда вы работаете курьером, вам нужно сохранять чувство меры. Аминь. Сэм, ты ручаешься за этого парня?
– Ручаюсь.
– Мне этого вполне достаточно. Но давайте все-таки проведем чисто формальную проверку, чтобы удостовериться в том, что он не разыскивается за совершение какого-нибудь тяжелого преступления. К нам тут заявился на прошлой неделе такой милый, гладко подстриженный типчик, испрашивая разрешения участвовать в маршруте «Голгофа», для чего, разумеется, требуется подлинная безгрешность. А когда я сделал ему рентген, то обнаружилось, что его ищут за распространение так называемой «гнили протоплазмы» в штате Индиана. И за совершение нескольких других, столь же тяжких преступлений. Вот так-то. Так что проверить никогда не помешает.
Он активировал свой терминал, набрал на клавиатуре мой идентификационный номер, и на экране его дисплея тут же высветилось мое досье. Оно полностью соответствовало тем сведениям, которые я привел в своей анкете. Так что после быстрой сверки он тут же выключил дисплей, одобрительно кивнул, отстучал в память компьютера несколько собственных пометок и открыл свой стол. Извлек из него гладкую, плоскую, рыжевато-коричневую штуковину, похожую на небольшую связку соломы, и швырнул ее мне.
