Цена времени. Книга 2 (СИ) - Шайх Роман

Не знаю, сколько бы я вот так вот простоял, любуясь этим, безусловно, фантастическим пейзажем, если бы уже спустя пять минут позади не послышался многочисленный топот бегущих рысью всадников. Это Генрих во главе обоих моих пятёрок спешил проверить, всё ли у меня в порядке. Стоит признать, что внешне не сразу можно было отличить знатного немецкого дворянина от моих «боевых холопов», как тут было принято говорить. Да, его выдавал, пожалуй, только лишь блестящий доспех и гораздо более уверенная посадка в седле. Остальные же одиннадцать человек, не смотря на свой фактический статус, на самом деле не выражали какой-то обыденной рабской подавленности, присущей остальным боевым холопам. Они не уступали Майеру ни физическими габаритами, ни твёрдостью взгляда. Всё верно, ведь этих, ещё по сути отроков я воспитывал не как рабов, которым предстоит взять в руки оружие, а как полноценных воинов. Даже больше скажу — как рыцарей. Ну, по крайней мере начинал. Да, базового воспитания или образования они получить не успели. Но зато их тренировки проходили в таком формате, что они чувствовали себя в некоторой степени равными даже своему хозяину, из-за чего они сейчас хоть и понимали свой формальный статус, но на самом же деле чувствовали свою принадлежность к куда более высокому слою общества.

— Александр, друг мой, всё в порядке? — Майер был спокоен, но ситуация всё же требовала подобного вопроса.

— Да, Генрих, всё хорошо, — Ответил я, вновь оборачиваясь лицом к природе, левой рукой легонько поглаживая гриву коня, — Ты только глянь, какая красота!

— Да, впечатляет, — Он был не так восприимчив, но всё же отдал должное живописному пейзажу. Мы постояли так ещё минуту, — У нас совсем нет шансов? — Уже окончательно расслабившись спросил он.

— У нас всех — есть. Только лишь у них, — я сделал сложную даже для самого себя паузу, — Ни единого. Мы нужны этим людям. Без нас они, увы, обречены на героическую смерть. — Я не стал уточнять, что на самом деле нужны были не столько мы, сколько я. Но ведь и в одиночку я обречён на провал.

— И какой же у нас план? — Уже не в первый раз поинтересовался он.

— Такой же, — Неопределённо пожал плечами я, — Выиграть сражение ещё до его начала.

— Ещё две недели.

— И что же?

— За две недели многое можно успеть, — Подметил он.

— Можно, — Согласился я, — Но не в масштабах этой армии, — Указал я рукой в сторону медленно выходящей из леса колонны, — Это в большинстве своём не воины. Крестьяне, ремесленники, торговцы — да. Но не воины.

— Ополчение, — Задумчиво протянул Генрих.

— Я считаю, что это крайняя мера. — Отмахнулся я в ответ.

— Почему же?

— Всё в этом мире, друг мой, в идеале должно стоять на своём месте. Рыба — в реке, птица — в небе, купец — за прилавком, крестьянин — в поле. Воевать же должны воины.

— Так ведь дорого выходит столько воинов держать! И ладно война, а когда мир?

— А когда мир — не платить воинам за службу, — Высказал я на первый взгляд бредовую идею.

— Так а на что же им жить-то тогда? — Предсказуемо спросил Майер.

— А в мирное время никто не запрещает им поле пахать, торговать, ремеслом заниматься.

— И чем же они будут отличаться от простых крестьян и кустарей?

— Тем, что во-первых это люди государственные и куда их царь направит — туда они и пойдут. А чтоб воинскую выучку не растерять — они, скажем, четыре раза в год, целую седмицу будут упражняться. Да не так, как мои гвардейцы, а ещё сильнее. В эту седмицу и конному бою их обучать будут, и пешему, и строевому, и потешные баталии разыгрывать. В общем всё, чтобы они оставались сильными, выносливыми и…

— Дисциплинированными? — Блеснул он новым для себя словом.

— Именно. Такая армия будет гнать взашей всех татар и на равных биться с западными крулями. Государство же при таком укладе цвести и пахнуть будет.

— А ты почем знаешь?

— Знаю Генрих, знаю. Да и логично это. Ведь ежели все воины будут при государе, то помещики нормально развернуться смогут. Ведь им не придётся верстаться на службу, выезжать подолгу с поместья своего. А воины эти в мирное время могут огромную пользу принести. Ну ты представь, если, скажем, десять тысяч взрослых, здоровых мужей будут пол года только пахать, да зерно сажать? Это ж сколько голодных ртов они закроют? А сколько золота принесут в казну, если их под ремесло какое подрядить? Вот то-то и оно, — Я стоял, смотря в даль и поглаживая своего жеребца. Генрих же стоял рядом, также любуясь видом и находясь в глубокой задумчивости, — Ну, по коням, друг мой. Нет никакого желания отстать от начала колонны.

Проезжая мимо десятка отдалённо напоминающих орудия агрегатов, я решил поинтересоваться на счёт нашей огневой мощи. Честно говоря, увиденное не вызывало уверенности. Артиллерия — бог войны, безусловно. Но в моём случае мне предстал скорее зародыш, мелкий божок, но никак не бог. Я не был большим спецом, но даже мой неопытный взгляд зацепил несколько деформаций на стволах, пару сколов и, по моему, одно орудие даже было откровенно кривым. Одно можно сказать точно — с такими пушками много не навоюешь.

— Эу, пушкари! — Я окликнул восседающих на одной из телег мужчин. Остальные шли своим ходом и только эти предпочли ехать в телеге вместе с ядрами и порохом.

— А, Александр! Видели, знаем! — Мне ответил бородатый мужичок. Своим приземистым ростом и плотным телом он напоминал гнома. Да ещё и борода эта. Нет, ну точно со страниц Толкина сбежал, не иначе, — Чего, интересно на пушки глянуть? — С ухмылкой спросил он.

— Да какие ж это пушки? Вон, эта вообще кривая, а на той вмятина. Вы как воевать-то собрались, друзья мои?

— Ну, понимаешь! — Он обиженно проворчал что-то невнятное и с обидой отвернулся.

— Ну ладно, не дуйся ты! Я ж и правда спросить хотел. Вас как звать-то, пушкари?

— Меня Федотом кличут, а вот этот оболтус, — Он отвесил оплеуху своему соседу, — Что решил тогда аж целый рубль супротив пятёрки Фёдора поставить — Аникей, — Второй скупо поздоровался, впрочем, не задерживая на мне своего внимания. Ага, значит проигравший. Ну что же ты так, аж целый рубль… Впрочем, проиграл и спасибо. Мне для моих целей и одного пушкаря хватит.

— Слушай, Федот, а сколько ядер у вас всего?

— Так э… — Он задумался, но спустя несколько секунд всё же выдал, — Пол сотни ровно.

— Всего лишь?! Так это ж пять ядер на пушку! Если они, конечно, эти пять выстрелов сделают и не развалятся.

— Эге-гей, ты пушочки-то не трогай. Добрые пушки, нормальные. А ядер достаточно. Их же чтобы все выстрелить — пол часа едва хватит!

— Вы что, ради одного выстрела больше шести минут готовитесь? — Я потихоньку начал вскипать.

— Ну это ежели без ветра, да всё хорошо пойдёт, — не понимая моего раздражения, заверил он.

— Уф, хорошо. Допустим. А пороха сколько при вас?

— Так ведь дюжину пудов взяли. Думаем, не много ли. Всё ж таки если рванёт, то…

— Чуть больше пуда на орудия, — Мрачно констатировал я.

— Ну да, — Вновь не поняв моего пессимизма подтвердил низкорослый пушкарь.

— Хорошо, — Вздохнув, сказал я, — А картечи много у вас?

— Чего? Какой такой «кар-течи»?

— Ну конечно! Вот чего так пороха мало! — Скорее взывая к небесам проворчал я, — Артиллеристы, мать вашу! Боги войны вы недоделанные. — Всего этого удивлённый пушкарь уже не слышал, поскольку я, ударив в быстрый галоп, уже нагонял авангард колонны.

Впереди меня уже ждал в задумчивости едущий Генрих. Похоже, мои слова произвели на него какое-то впечатление. Когда я подъехал ближе, он как из ступора вышел.

— Саша, я тут подумал. Так ежели так всё хорошо, чего ж раньше никто так не сделал?

— Всё, да не всё, — Неопределённо ответил я.

— Это как?

— А так. Понимаешь, истина-то она вот, считай на поверхности лежит. А многие её и не видят. Нет пока нужды в такой системе.

— Да-а. А ведь я прикинул, это ж сколько плюсов выходит! Ведь ежели все воины царю лично принадлежат, то и бунтов меньше должно стать.