Необязательные эпилог и примечания - Сергей Лукьяненко

Вот собственно и все, что хотели мы рассказать Вам об этой нашей работе, а для удобства говорили о самих себе в третьем лице. Если наше послесловие показалось Вам нескромным, то следует учесть, что писатели вообще скромностью не грешат.

Надеемся, вы получили удовольствие и вдоволь нахохотались, читая нашу трилогию. А ниже вас ждут кое-какие пояснения к ней. Мы постарались исчерпывающе расшифровать имена, намеки и реминисценции, которыми прочитанные Вами повести просто-таки перенасыщены. Кто-то почти не замечает их и читает повести, как абсолютно оригинальный текст, и мы не против такого прочтения. Кто-то замечает большую, кто-то меньшую их часть, и это добавляет прочитанному комизма. Но можно сказать уверенно, что никто не видит абсолютно всех намеков, хотя бы уже потому, что порой это намеки на те или иные ситуации из нашей личной жизни, на близких нам людей, неизвестных широкому кругу. Хотите читайте эти пояснения, хотите нет, дело сугубо Ваше личное. А мы умываем руки.

Юлий Буркин, Сергей Лукьяненко.

P. S. Между прочим, по окончании третьей повести мы торжественно поклялись друг другу никогда более не писать вместе. И, хотя это тот случай, когда клятву не страшно и нарушить, скорее всего так оно и будет. Во-первых, расстояние Алма-Ата — Томск... Во-вторых, оба мы считаем себя вполне самостоятельными писателями... Поигрались и хватит. А в-третьих, так весело, как было, уже вряд ли будет. А раз так, стоит ли продолжать?

Хотя порой так хочется сесть и составить план, ругаясь по поводу названия, сюжета, персонажей...

Р. Р. S. Самое забавное, что уже отдавая книгу в печать, авторы наткнулись на большой и интересный сюжет, который им хотелось бы написать вдвоем. Так что... все возможно.

СЕГОДНЯ, МАМА!

Предисловие. О маминых кошках, папиных инопланетянах, и о том как мы учили древнеегипетский

* ...Я проснулся, когда Ирбис — красный персидский кот... — Ирбисом зовут прекрасного персидского кота столь же прекрасного московского художника, иллюстрирующего фантастику, Севы Мартыненко.

* — Хухер-мухер... — Вначале авторы честно собирались добыть учебник древнеегипетского языка. Или просто египетского. Однако «рыба», написанная вместо египетских слов показалось им вполне удачной. Вот и родился «возможно древнеегипетский», фонетически слегка напоминающий казахский, а лексически вполне выверенный. В определенный момент авторы были вполне способны обменяться своими, как всегда несложными, мыслями на «возм. др.-егип.» языке.

* ...Неменхотеп — это фараон, точнее — мумия фараона... — По-началу нашего фараона звали Аменхотеп, затем мы подумали, что имя реального исторического лица слишком конкретезирует эпоху и решили, что это будет НЕ Аменхотеп. Так и появился НЕменхотеп.

* ...И твой начальничек Ленинбаев... — предельная степень начальственности: Ленин + бай (каз.)

Часть 1. Послезавтра

Глава первая, где мы понимаем, что произошло, но потом выясняется, что мы все поняли неправильно, а также сталкиваемся с проблемами, о которых космонавты не говорят

* ... — Давайте знакомиться, детишки, — сладким голосом сказал он. — Я дядя Смолянин, младший майор космофлота Земли; переводчик. — Земли? — ахнули мы с братом. — А он, — Смолянин сделал жест в сторону зелено-белого, — генерал-сержант Кубатай, командующий космофлотом, лицо особо важное... — Как уже было сказано в эпилоге, прототипами этих новых персонажей послужили фэн Валерий Смолянинов и критик-фантастовед, писатель, редактор журнала «Миры» Алан Кубатиев. Прототипы мужественно старались не обижаться. Но в рассказе Алана Кубатиева почему-то возникли Буркунский и Лукодьяненко, детские писатели-соавторы.

Глава вторая, в которой все веселятся по секрету, а Стас объявляет себя холостяком

* ...Стас потирал огромную шишку на голове, и Смолянин, поправляя свой бинтик, понимающе ему улыбнулся... — Как раз в тот момент, когда мы писали эту главу, Валера Смолянинов подвергся хулиганскому нападению и был жестоко избит. Потому и появились на голове Смолянина шишки и бинтик.

* ... — Специальный инспектор Департамента Реальности Кейсеролл... — От Аркадия Кейсера этот персонаж перенял вечные занятость и торопливость.

* ... — Это Ережеп — генеральный директор Департамента, — шепнул Смолянин доверительно, — он тут самый крутой... — Когда мы отправили уже готовую рукопись «Мамы» в журнал «МЕGА» в Минск, а потом созвонились с редакцией, ее сотрудница Светлана Шидловская призналась, что над Ережепом она просто голову сломала. Всех остальных «расшифровала», а вот этого — никак... И не мудрено, т.к. имя это было пришлепано «от фонаря» и создано оно нами было из случайно услышанной казахской фамилии Ережепов. Но позднее мы узнали что действительно есть такое казахское имя — Ережеп, от него и произошла услышанная нами фамилия... Короче, казахи должны искренне гордиться: в далеком ХХV веке самый главный человек Земли — генеральный директор Департамента Защиты Реальности носит казахское имя.

* ...«Кильки в томатном соусе. Рыбзавод ГКО „Волгорыбхоз“, пос. Завгородний Волгоградской области.»... — Известнейший фэн Борис Завгородний живет в Волгограде.

Глава третья, в которой мы собирались ехать на охоту, а вместо этого попали на семинар кулинаров

* ...Смолянин вздохнул и опустил голову. Без всякой связи сказал:

— Спал сегодня отвратно... Всю ночь Кубатай мешал. Уложил меня спать, а сам ходил, семечки грыз, компьютером шумел... А лег — храпеть начал.

— Вы что, вместе живете? — спросил я.

— Да, уже два дня... — И действительно, в период написания повести Алан Кубатиев жил у Смолянинова.

* ...Ну, и когда люди опомнились, оказалось, что никто своей национальности не знает. В лучшем случае слышал, что прабабка была на четверть турчанка... — Такая семейная легенда имеет место у Буркиных. Авторы вообще представляют собой коктейль национальностей, истинно «советскую» нацию. Это дало им моральное право смеяться над русскими, украинцами, татарами и другими популярными народностями.

* ...С тех пор Кубатай стал официально признанным осетином... — Надеемся, мы не задели национальной гордости Алана Кайсанбековича Кубатиева, который действительно по национальности — осетин. Да еще из князей.

* ... — Это главный кулинар Земли, Бормотан, — тихо шепнул нам Смолянин и облизнулся... — Есть такое прозвище у Бориса Натановича Стругацкого: БорНатан.

* ...Измайлай... — Андрей Измайлов, хороший писатель и очень веселый человек.

* ...творение уважаемого Витманца — кальмара, запеченного в глине... — Намек на роман Святослава Логинова (Витмана) «Многорукий бог Далайна».

* ...Толяро... — Андрей Столяров. Тоже писатель.

* ...Гуляква... — Евгений Гуляковский.

* ...Еголя... — Александр Щеголев. Очень мягкий, но упорный в своем мнении писатель.

* ...Фишманец... — Вячеслав Рыбаков.

* ...Козинец... — Она и в Африке Козинец. А зовут — Людмила. Почему Козинец в повести стала мужчиной, мы не знаем. Прости, Люда, так получилось.

* ...Ереслег... — Сергей Переслегин, критик-фантастиковед.

Глава четвертая, в которой мы все-таки попадаем в лапы инопланетян

* ...Шидла... — Имя этого сфинкса произошло от фамилии сотрудницы минского журнала «МЕGА» Светланы Шидловской. Имя второго сфинкса — Меглы — от названия этого журнала, а третьего — Шурлы — от фамилии его редактора Ефима Шура. Это послужило причиной того, что все сфинксы стали носить имена белорусских писателей.

* ...брат Шитла... — старая, семидесятых годов, книжка белорусского фантаста В.Шитика «Последняя орбита» повествует о космическом путешествии академика Бурмакова, белорусского ученого Гущи и стажера, минского школьника Вити Осадчего (посланного в космос с целью изучения влияния невесомости на детский организм). Веселый оптимизм этой книги заставили авторов упоминуть ее автора в числе самых знаменитых сфинксов.

* ...брат Зелла... — белорусский фантаст и переводчик Зеленский.

* ...брат Потла... — белорусский фантаст, ученый и великолепный организатор Потупа.

Глава седьмая, в которой мы узнаем о древнем коварстве землян, а очередное коварство — наблюдаем

* ...Чадла... — этот сфинкс произошел от одного из постоянных авторов все того же журнала «МЕGА» — фантаста Чадовича.

* ...Стекло завибрировало под пальцами, и мы услышали хорошо знакомый голос:

— Теперь мы будем понимать друг друга и сможем во всем разобраться.