«Выпить сразу: против безумия толп» - Рэй Брэдбери

Нед Эминджер! Господи, это опять он!

Четыре утра, воздух по-прежнему раскален добела. А Нед Эминджер бредет как лунатик, ловя прохладу; рубашка свернулась на его разгоряченном теле, по лицу струится пот, глаза потухли, ноги скрипят в запекшихся от жары кожаных ботинках.

Они оба чуть не упали в момент столкновения.

Коварная мысль промелькнула в голове Уилла Моргана. Он схватил старика Неда Эминджера, повернул вокруг и направил в глубину темного переулка. Не загорелся ли снова там вдали этот свет в окне лавки? Точно, горит!

— Нед! Туда! Иди туда!

Смертельно усталый, ничего не видя от жары, старик Нед Эминджер, качаясь, направился в глубь улочки.

— Подожди! — вскричал Уилл Морган, жалея о своей злой шутке.

Но Эминджер уже скрылся из виду.

Уже в подземке Уилл Морган лизнул сосульку.

Это была Любовь. Наслаждение. Это была Женщина.

К тому времени, как поезд с ревом подлетел к платформе, в руках у него уже было пусто, а тело покрыто ржавчиной пота. А сладкий привкус во рту? Обратился в прах.

Семь утра, Уилл Морган так и не сомкнул глаз.

Где-то гигантская доменная печь открыла свою заслонку и дотла выжгла Нью-Йорк.

«Вставай, — сказал себе Уилл Морган. — Живо! Беги скорей в Гринвич-Виллидж!»

Он вспомнил вывеску:

СТИРКА-ПРАЧЕЧНАЯ:

СДАЙТЕ СВОИ ГРЯЗНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ДО 9 УТРА,

ПОЛУЧИТЕ ИХ ЧИСТЕНЬКИМИ НА ЗАКАТЕ.

Но он не поехал в Виллидж. Он встал, принял душ и вышел в жаркое пекло города, чтобы навсегда потерять свою работу.

Он знал это, когда поднимался в неимоверно душном лифте вместе с мистером Бинсом, загорелым и взбешенным менеджером по кадрам. Брови мистера Бинса дергались, губы шевелились, изрыгая безмолвные проклятия. Сквозь пиджак, словно иглы дикобраза, пробивались запекшиеся волоски. К тому моменту, когда лифт достиг сорокового этажа, Бинс потерял всякий человеческий облик.

Вокруг, как итальянская армия, прибывшая на уже проигранную войну, бродили их сослуживцы.

— А где старик Эминджер? — спросил Уилл Морган, уставившись на пустой рабочий стол.

— Звонил, что болен. Это из-за жары. Будет к полудню, — отозвался кто-то.

Вода в охладителе закончилась задолго до полудня, а что кондиционер? — этот приказал долго жить ровно в 11.32. Двести человек превратились в диких зверей, прикованных к своим рабочим местам у окон, намеренно устроенных так, чтобы их нельзя было открыть.

Без одной минуты двенадцать мистер Бинс по интеркому приказал всем выстроиться возле своих рабочих мест. Они построились. И стояли, качаясь от жары. Температура застыла на отметке девяносто семь градусов. Мистер Бинс принялся медленно расхаживать вдоль длинного ряда. Вокруг него словно завис невидимый рой потрескивающих, как на огне, мух.

— Так-так, господа, — произнес он. — Все вы знаете, что сейчас кризис, какие бы радужные перспективы ни рисовал президент Соединенных Штатов. Чем вонзить вам нож в спину, по мне уж лучше пырнуть вас в живот. Сейчас я буду ходить вдоль ряда, кивать головой и шепотом говорить «вы». Те, кто услышит в свой адрес это словечко, поворачиваются, убирают все со своих столов и уходят. На выходе вас ждет пособие в размере четырехнедельного заработка. Стойте-ка! Кого-то не хватает!

— Старика Неда Эминджера, — сказал Уилл Морган и тут же прикусил язык.

— Старика Неда? — переспросил мистер Бинс, сверкая глазами. — Старика? Вы сказали «старика»?

Мистер Бинс и Нед Эминджер были ровесниками.

Мистер Бинс замер в ожидании, как бомба замедленного действия.

— Нед, — пробормотал Уилл Морган, в душе проклиная себя, — должен прийти…

— Я уже здесь, — раздался голос.

Все обернулись.

В дверях, в самом конце ряда стоял старик Нед, или просто Нед Эминджер. Он окинул взглядом это сборище потерянных душ, прочел на лице Бинса грядущую погибель, вздрогнул, но незаметно пристроился в ряд возле Уилла Моргана.

— Ладно, — произнес Бинс, — приступим.

Он шагал и шептал, шагал и шептал, шагал и шептал. Двое, четверо, вот уже шестеро повернулись и стали вынимать все из своих столов.

Уилл Морган сделал глубокий вдох и стоял, затаив дыхание.

Поравнявшись с ним, Бинс остановился.

«Ты ведь не скажешь этого? — подумал Морган. — Не надо!»

— Вы, — прошептал Бинс.

Морган крутанулся и едва успел ухватиться за чуть не опрокинувшийся стол. «Вы, — гремело у него в мозгу, — вы!»

Бинс сделал шаг и остановился перед Недом Эминджером.

— Ну что ж, старик Нед, — начал он.

Морган закрыл глаза и подумал: «Скажи ему, скажи, ты уволен, Нед, уволен!»

— Старина Нед, — с нежностью произнес Бинс.

Морган так и сжался от этого странного, дружелюбного и мягкого тона, каким говорил мистер Бинс.

В воздухе повеяло ленивым ветром южных морей. Морган в недоумении заморгал и выпрямился, шмыгая носом. Опаленная солнцем комната наполнилась запахом прибоя и прохладного белого песка.

— Нед, дорогой мой старина Нед, — ласково проговорил мистер Бинс.

Уилл Морган ошеломленно замер. «Я сошел с ума», — подумал он.

— Нед, — нежно произнес мистер Бинс. — Оставайся с нами. Останься.

А остальным бросил:

— Всё, обед!

Бинс ушел, а раненые и умирающие стали покидать поле боя. Уилл Морган наконец повернулся и внимательно посмотрел на Неда Эминджера, спрашивая себя: «Почему, Господи, почему так?»

И получил ответ…

Перед ним был Нед Эминджер — не старый и не молодой, а где-то посредине. Это был не тот Нед Эминджер, который, ничего не соображая, высовывался из окна душного поезда прошлой ночью или тащился по Вашингтон-сквер в четыре утра.

Этот Нед Эминджер стоял спокойно, будто прислушиваясь к далекому шуму зеленых лугов, ветра, листвы и беспечного лета, доносимому свежим озерным бризом.

Капли пота исчезли с его свежего, румяного лица. Глаза не были налиты кровью, в них была чистота, спокойствие и безмятежность. Словно зеленеющий остров, он стоял посреди мертвого, неподвижного моря письменных столов и пишущих машинок, которые могли в любой момент вдруг ожить и затрещать, как электрические сверчки. Нед стоял и смотрел, как уходят живые мертвецы. Ему было все равно. Он пребывал в великолепном, прекрасном одиночестве, облаченный в свое спокойное, прохладное и прекрасное тело.

— Нет! — вскричал Уилл Морган и бросился вон из комнаты.

Он бежал, сам не понимая куда, пока не обнаружил себя в мужской уборной роющимся как одержимый в мусорной корзине.

Он нашел там то, что и ожидал: маленький пузырек с этикеткой: