Время рокировок - Андрей Васильев

— Зазнался, короче, — подытожил я.

— Ну да, — кивнул Салех. — Причем безмерно. Я подобное и на старой Земле видел. Сначала у лидера начинается мания величия, за этим следует череда безумных решений и поступков и, как следствие, — крах всего и вся. Кстати, где-то посередине этого цикла лидер всегда убирает всех тех, кто был с ним с самого начала, подозревая их в желании занять его место.

— Зачастую эти подозрения небеспочвенны, — заметил я.

— Зачастую это не желание сесть повыше, а элементарный инстинкт самосохранения, — возразил мне Салех. — Если лидер безумен, то смерть его ближнего круга — только вопрос времени.

— Скажи, что ты конкретно хочешь от меня? — смысл его слов был мне понятен. Неясно было, какой реакции он ждет. Кстати — это могла быть и ловушка, так сказать — «проверка на вшивость».

— Если ситуация сложится так, что я попрошу у тебя помощи — ты не откажешь мне? — Салех понизил голос почти до шепота. — Военной помощи, Сват, а не доброго слова или совета. Хотя и от них я никогда не откажусь.

— Салех, я тоже рад тому, что наши дороги пресеклись тогда, в степи, — неторопливо произнес я. — И — да, я думаю, это произошло неслучайно, поскольку есть у наших душ что-то родственное. А родственники должны помогать друг другу. Но вот только вопрос — что я должен буду сказать своим людям, ведь это не их война? У вас, в степи все проще — если слово сказано, то тем, кому оно предназначалось, думать над ним не надо, надо идти и выполнять приказ. У меня все по-другому. Мое слово — последнее, но только по праву старшинства, а я — первый среди равных. Мои люди должны знать, за что они будут убивать и умирать. В чем будет интерес моей семьи?

— Военный и политический союз, — помолчав, ответил Салех. — Тот, кто займет место кагана, будет всегда лоялен к твоей семье. Твои враги будут его врагами, твои беды — его бедами. Ну, и определенные торговые преференции я тоже смогу гарантировать, это само собой. Скажем так — ты всегда получишь то, что тебе нужно, и если твои интересы пересекутся с интересами других покупателей, то они услышат «нет», а не ты.

Неплохо. Жаль, что это все нельзя зафиксировать в виде договора. Слова — это только слова. Хотя и бумага в этом мире не имеет никакого веса. Ну, нарушил ты подписанный договор — и что? Судов здесь нет, Гааги тоже, а мировое сообщество в большинстве своем думает о том, как бы поесть лишний раз и переночевать хоть одну ночь в тепле, а не под деревом.

— Салех, если это место займешь ты, то я буду думать. Если не ты — то ничего вообще обещать не стану, — напрямик заявил я, приняв для себя решение. — И еще — кроме тебя о том, что я вошел в это дело, никто знать не должен.

Ну, последнее он мне точно пообещает, но вот соблюдет ли… В любом случае, тут сходу решать нельзя, тут с народом надо кумекать. Само собой, не со всеми сразу, а буквально с несколькими людьми.

— Да, это место я хочу оставить за собой, — помолчав, ответил Салех.

— Я не стану тебе прямо сейчас говорить «да», но отвечу так — сделаю все, чтобы моя семья поддержала тебя, — протянул я ему руку. — Через неделю, на этом месте, я скажу тебе решение своей семьи. Такая постановка вопроса тебя устроит?

— Более чем, — Салех сжал мою ладонь. — Куда больше, чем если бы ты прямо сейчас пообещал мне свою всестороннюю поддержку. Я не верю людям, которые клянутся в верности сиюминутно, поскольку они и предают так же быстро. Это я усвоил еще в той жизни, и усвоил хорошо. Только давай так — не через неделю, а через три. Я не смогу на следующей неделе быть здесь — у меня есть кое-какие дела.

— Тогда и детали при встрече, — предложил ему я. — Лишние знания вещь такая, опасная.

— А я бы ничего тебе и не сказал, — засмеялся Салех, подавая какой-то знак своим людям. — Ладно, давай покушаем. Наши люди уже едят, понимаешь, а мы все разговоры разговариваем.

Перед нами поставили деревянное блюдо с парующими кусками жареного мяса.

— Уффф, — Салех насадил один из них на нож. — Все здесь хорошо — но специй нет. Только чеснок нашли, понимаешь. За куркуму и жгучий перец полжизни бы отдал.

Кабы знать и специи захватить — как бы эффектно получилось. Мы же тогда в бункере их нашли, и в изрядном количестве. В любом случае, не обеднели бы, подари я Салеху пакетик-другой.

Ладно, в следующий раз ему их принесу. Это будет красиво.

— Мммм, — я отхватил зубами ломоть сочного мяса. — Вкусная зверушка.

— Газель, — повторил Салех с набитым ртом. — Самка, молодая совсем, потому вкусная. Самцы куда жестче.

Не знаю, я самцов газелей не пробовал до этого — ни тут, ни там. Хотя и самок тоже не пробовал. Вкусно — и ладно, а уж кто это был при жизни, мне не слишком интересно.

И еще раз я пожалел о том, что не был в курсе гастрономических пристрастий Салеха, после ужина, когда он вытер жирные пальцы о халат и снова махнул рукой, что-то приказывая своим людям.

— У меня есть для тебя подарок, — важно сообщил он мне. — Я не знаю, какое ты примешь решение, но у моего народа принято одаривать своих друзей независимо от их решений, просто за то, что они есть и готовы тебя выслушать.

К нам подвели трех человек — двух женщин и одного мужчину. Выглядели они неприглядно — замученные, с осунувшимися лицами и, как водится у кочевников, совершенно голые.

— Это тебе, брат мой, — ткнул в них пальцем Салех. — Они те, кого ты искал.

— Эммм? — непонимающе глянул я на него.

— Они умеют делать магию, — пояснил кочевник, сморщив лицо. — Еле спас их от смерти, слушай. Эти люди глупые совсем, всем про свои новые таланты рассказывали. А у нас с такими дело просто обстоит.

О как! Я окинул взглядом напрягшихся людей, которые, похоже, уже не верили в то, что изменения в их судьбе могут привести к лучшему и ничего хорошего от меня не ожидавшие.

— Салех… — я не знал, как спросить у кочевника о том, сколько я ему должен.

— Если ты скажешь хоть слово о плате, я очень обижусь, — заявил Салех, который все понял верно. — Сильно и надолго. Они — подарок, за него не надо платить. И на твое решение он влиять не должен, это ясно? Это просто тебе от меня приятная неожиданность.

— И неожиданность, и приятная, — признал я. — Знаешь, у меня внутри сейчас как в детстве — и очень светло, и немного неловко, но очень душевно.

— Это хорошо, — Салех усмехнулся. — Значит — не совсем ты еще ороговел. Хотя по нашей жизни это ненадолго. И не скрипи ты так мозгами, что мне в ответ подарить, ничего не надо выдумывать. Подарок — он на то и подарок, чтобы быть внезапным и не требовать ответного жеста.

Я смущенно улыбнулся — и в самом деле я прикидывал, что у нас с собой такого есть, что было бы не стыдно подарить кочевнику.

— Ладно, а теперь за дело, — Салех потер руки. — Кроме этих бездельников, я привел сюда еще шесть мастеров и принес тысячу с лишним листков, ну, тех, что нам от мертвых достаются, ты вроде про них говорил в прошлый раз. Вот теперь пришло время торговаться, и видит небо — я это буду делать с удовольствием!

Хитрый кочевник — он знал, что теперь всерьез торговаться не буду я, и, несомненно, накрутил цены настолько, что три подаренных мне чародея полностью окупились. Ну, может не полностью, но полцены он отбил — это точно.

Но и я в накладе не оказался — листочки из Сводов нам достались неплохие и даже очень. Нет, процентов на восемьдесят пять, если не больше, это была не более чем посредственная информация, естественно, на мой дилетантский взгляд — описания растений и животных, причесок и орнаментов на старинных вазах, а также иная бессмыслица. Но среди этого хлама попались рецепты зелий и порошков, отрывки из магических книг, куча географических данных, которые для меня в последнее время представляли большой интерес, а самое главное — нам перепало три золотых листочка, с частичками серьезных магических рецептов. Профу я их показывать пока не стал, скопировав их только Насте. Ни к чему давать подобной информации разлетаться в разные стороны, знаю я наше светило науки. Я ему отдам эти рецепты, он их передаст Герману, а то еще и Викентию, причем абсолютно без задней мысли, просто чтобы было с кем об этом деле подискутировать. Люди науки — они как дети, не сказать хуже, не понимают, что такое закрытая информация, для чего она нужна и сколько стоит.

А еще я собирался на всем этом нагреть руки, поскольку не соврал нам тогда Ривкин — листочки из Сводов и впрямь высоко ценились в Новом Вавилоне. Точнее — частично не соврал. Цены он опустил безбожно, не сказать по-другому. Хотя — не обманешь, не заработаешь, так что претензий к нему ноль. Тем более что слово свое он сдержал — поддержку нашему Льву Антоновичу в городе оказал, небескорыстно, понятное дело, — но оказал.

Все это и еще много чего другого нам рассказал Щур, тот самый шустрый волчонок, которого я отправил с нашим торговым представительством в качестве курьера. И свою миссию он выполнил сполна, добравшись обратно в крепость из города с максимальной скоростью, за какие-то четыре дня.