Ниже неба - Пол Блок

– Позвольте, я помогу вам, – предложил дружелюбный голос, и пара сильных рук протянулась и освободила пожилого человека от его непосильной ноши, опустив ее на землю, все еще мокрую после утреннего дождя.

– Вам не следовало выходить на прогулку в такое утро, как это, – сказал незнакомец, протягивая руку, – Меня зовут Коннор Магиннис.

Услышав последние слова, продавец, растиравший натертые тяжелым грузом плечи, остановился и оглядел незнакомца сверху донизу, обращая особое внимание на его платье. Молодой человек, назвавший себя Коннором, был одет в аккуратный, очень модный коричневый костюм, который удачно сочетался с его карими глазами и жесткими, темными волосами. Старик протянул вперед свою узловатую руку и указал на отворот куртки, затем пробормотал что-то одобрительное. Судя по тому, как выглядел джентльмен, он явно не относился к простолюдинам, покупающим подержанную одежду в лавке старьевщика. На нем были узкие, входящие в моду штаны – хотя и не настолько облегающие, чтобы можно было видеть очертания ног, – похожие на те, которые любили носить городские франты. Его костюм прекрасно дополнялся широким белым жилетом и скромным шейным платком, поддерживающим края стоячего воротничка.

Увидев, что Коннор все еще протягивает руку, старик ухватился за нее с неожиданной силой.

– Вы хотите выбрать что-нибудь новенькое? – спросил он.

– Нет. Не сегодня.

Старик пробормотал себе под нос:

– Он говорит «не сегодня». Точно, как и все остальные.

Он нагнулся над своей ношей, как будто желая проверить, не было ли украдено что-нибудь за его спиной. Коннор усмехнулся.

– Думаю, не следует ожидать бойкой торговли в День коронации. Другое дело, если бы вы продавали имбирный лимонад или пироги с рыбой. – Он указал в сторону переулка на продавцов, которые выстроились вдоль зданий возле своих прилавков и продавали, казалось, все, начиная от устриц и кончая крошечными пончиками, горами наваленными на подносах. – Но одежду? В такой день?

– А почему бы и нет? – вызывающе нахмурился старик. – Простым людям нужна одежда независимо от того, какой сегодня день.

– Я бы сказал, что простых людей сегодня утром одежда королевы волнует больше, чем их собственная.

Старик проворчал в ответ:

– А я говорю, все это глупости. Она уже год как королева – с тех пор, как король Вильям умер в прошлом июне.

– Но ведь должен был пройти год траура. Он прошел, и сегодня коронация.

Старик пожал плечами:

– Ну и какое мне до этого дело? Она слишком молода, чтобы я стал обращать на нее внимание. Так же, как и вы, позволю себе заметить.

– Ей только девятнадцать, а мне уже двадцать один.

– Ну, вам лучше поторопиться, а то пропустите шествие. Оно как раз для таких молодых простаков, как вы. А для людей, подобных мне, оно ничего не значит.

Коннор поднес указательный палец к брови, как будто собираясь отдать честь:

– Ну, тогда всего хорошего, сэр. Удачи вам с вашим товаром.

Старик что-то проворчал, однако на его лице мелькнуло подобие улыбки, когда он снова нагнулся, чтобы пересчитать и отсортировать вещи. Коннор уже спускался по переулку, когда снова услышал громкий голос: «Одежда! Одежда! Отличная одежда для покупки или продажи!»

* * *

Росс Баллинджер, облачившись в новый синий парадный костюм, чувствовал себя в нем довольно уютно. Мачеха критически разглядывала его со всех сторон.

– Ты уверен, что не слишком жмет? – спросила она.

– Нет, все отлично, – заверил он мачеху и поправил белый шелковый шейный платок.

– А «отцеубийца» – не тугой? – Она прикоснулась к завернутым кверху уголкам воротничка, обычно называемого «отцеубийцей» из-за распространенного в ту пору мифа о том, как некий щеголь-студент однажды вернулся домой в воротничке, затянутом столь туго, что, когда он обнял своего отца, натянутые как струна края воротничка перерезали горло бедному старикану.

– Нет, на самом деле, все просто отлично, – произнес Росс, казалось, уже в сотый раз.

– Но в Вестминстере будет смертельно жарко. Ты ведь не хочешь подвергаться риску и...

– Прошло уже больше года после того эпизода. – Он сделал ударение на слове «эпизод», которым с детства называл нередкие приступы астмы.

– Да, но сегодня повсюду такая суета и неразбериха. Я просто не хочу...

– Со мной все в порядке, Ифигения, – повторил он снова. – И если от вида новой королевы у меня перехватит дух, я обещаю немного ослабить шейный платок.

– Ты дерзишь мне? – она потрепала его по подбородку.

– Ты права, как никогда. – Юноша сделал несколько шагов назад и поднял руки вверх. – Ну, а теперь скажи мне, как я выгляжу?

Ифигения прищурила один глаз и оценивающе осмотрела его с головы до ног. Росс был привлекательным молодым человеком, восемнадцати лет от роду, прилагающим немало усилий, чтобы избавиться от приступов астмы, из-за которой большую часть своего детства он провел в постели. За последний года юноша значительно прибавил в росте, и, хотя он все еще оставался довольно худым, костюм сидел на нем просто восхитительно. Росс был чуть выше шести футов, с голубыми глазами и желтовато-коричневыми волосами, выдающимся вперед подбородком и большим, выразительным ртом, глядя на который, можно было предположить, что со временем его обладатель станет мужчиной, с чьим мнением будут считаться.

Ифигения одобрительно произнесла:

– Ты выглядишь просто царственно.

Она похлопала по широким бархатным отворотам его костюма:

– И этот камзол так хорошо подчеркивает цвет твоих глаз. Ты достоин того, чтобы пойти на коронацию простолюдином, а вернуться домой королем.

Чувствуя, что начинает краснеть, Росс прошел через гостиную к выходной двери:

– Я лучше пойду. Зоя пришлет за мной карету.

– У тебя достаточно времени. Я подумала, что ты можешь сперва зайти на склад. Уверена – твой отец хотел бы посмотреть, как ты выглядишь.

Росс немного нахмурился. Он знал, что Эдмунд Баллинджер чувствовал себя горько обиженным: его не пригласили на коронацию, в то время как этой чести удостоилась семья двоюродного брата, лорда Седрика Баллинджера. Как раз с дочерью Седрика, Зоей, молодой человек собирался принять участие в церемонии, присутствовать на которой хотел бы весь Лондон, а если сказать точнее – вся Англия.

– Ты ведь зайдешь на склад, не так ли? – Ифигения подошла к двери и открыла ее перед ним.

– Я не уверен, что это было бы разумнее...

– Обещай Ифигении, что ты это сделаешь, – попросила она с кокетливой гримаской.

Росс покорно вздохнул:

– Конечно, если ты так этого хочешь.

– Да, я хочу, – произнесла женщина, подаваясь немного вперед, чтобы поцеловать его в краешек губ. – И ты ведь будешь вежлив со своим дядей Тилфордом, когда встретишься с ним на коронации?

Не было секретом, что Росс, как и все Баллинджеры, на дух не переносил брата Ифигении, который использовал любую возможность, чтобы похвастаться близкой связью с их семьей. Но Росс знал, что мачеха очень любит своего младшего брата, и кивком головы подтвердил, что сделает так, как ему велено.

– Вот и молодец. – Она откинула упавший на его лоб локон, повернула за плечи и направила в сторону выхода.

Росс начал было спускаться по мостовой, но затем остановился и оглянулся назад на Ифигению, которая стояла в дверях. Ее темное платье из легкой ткани не скрывало достоинств пышной фигуры, густые темные волосы свободно спускались на плечи. Несмотря на то, что в тридцать девять лет Ифигению нельзя было уже считать молодой, она хорошо сохранилась для своего возраста и казалась ближе к восемнадцатилетнему пасынку, чем к сорокашестилетнему мужу. Глядя на мачеху, Росс понимал, почему отец был без ума от нее, когда они встретились десять лет назад, всего через несколько месяцев после смерти матери. И он не мог не удивляться тому, как мало уделяет ей внимания отец сейчас.

– Поспеши! – крикнула Ифигения, махая ему рукой. – И скажи Эдмунду, чтобы не опаздывал к обеду!

Росс прошел несколько кварталов, расположенных на пути от их скромного дома, стоящего сбоку от улицы Коммершл Роуд в Шедуэле, к складу своего отца, который тот арендовал в районе судоверфей, к востоку от лондонской башни на северном берегу Темзы. Рано утром прошел дождь; небо еще не прояснилось, и холодный воздух заставил Росса поднять воротник повыше. Когда сквозь туман проступили очертания большого кирпичного дома, в котором велись семейные дела по импорту и экспорту, он отметил про себя, что на широких дверях начинает вытираться краска. Эти двери были изготовлены для Торговой Компании Баллинджеров шестнадцать лет назад, тогда, когда Эдмунд получил полный контроль над Компанией по Экспорту и Импорту Баллинджера – Магинниса после осуждения своего бывшего партнера, Грэхэма Магинниса. Этого осуждения он добился путем подкупа и обмана.

Передняя дверь была открыта, и когда Росс позволил себе зайти внутрь, он на мгновение закрыл глаза и вдохнул знакомый, резкий аромат чая – основной части импорта Торговой Компании Баллинджера. Быстро пройдя сквозь небольшую прихожую, он оказался в огромной, похожей на пещеру комнате, которая занимала большую часть здания. В ней как обычно, было темно; ни одна из ламп не горела, а закопченные сажей окна почти не пропускали солнечного света. Комнату разделяли длинные ряды деревянных ящиков, поставленных один на один и возвышавшихся примерно футов на десять над полом, застеленным широкими досками. С металлических балок потолка свисала сеть канатов и веревок, расположенных таким образом, чтобы можно было снимать сверху более тяжелые ящики и передвигать их в сторону массивных задних дверей, выходящих к верфям.