Дорога в Гарвард и обратно - Лана Барсукова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мальчик посмотрел на психолога с состраданием.
– Напишите ей, что она дура.
– Зачем?
– Живая Анна напишет, что вы сам дурак.
– Зачем же я буду обмениваться грубостью?
– Не бойтесь. Она не обидится. Роботы же не обижаются. Просто напишет, что так писать некрасиво. У всех роботов есть стандартная реакция на ненормативную лексику.
«Опять роботы. Надо поговорить с родителями, провести ревизию домашней библиотеки», – наметил психолог план действий.
– А что вы хотите? – спросил мальчик.
– Справку одну хочу заказать. Вот тут я сформировал запрос, но он почему-то не проходит.
– Может, система зависла?
Мальчик сполз со стула и подошел ближе. Тонкими пальчиками он начал нажимать клавиши, приоткрыв рот от сосредоточенности. Психолог внимательно всматривался в его лицо. Примеривал диагнозы.
– Готово, – сказал мальчик.
На экране расцвела надпись, что запрос принят. Психолог растерялся. Такой исход ломал все диагнозы.
– Стоп! Как ты это сделал? Тебе вообще сколько лет?
– Вы же все видели, руками сделал. – Мальчик едва заметно ухмыльнулся. Вопрос про возраст он проигнорировал. – И от вирусов почистите. Видать, у вас там даже антивирусной защиты нет. Сплошной клоповник.
Психолог не сразу собрался с мыслями.
– А ты мог бы почистить?
Мальчик задумался. Психолог решил, что тот взвешивает свои силы. Оказалось, что наглый мальчик взвешивал стоимость работ.
– Штуку дадите?
– Штука – это тысяча? Рублей? А ты не обнаглел? В этих стенах торговаться?
– Стены так себе, ремонта просят. Ладно, я пошел.
И маленький наглец направился к дверям. На пороге озорно обернулся и дал совет:
– Не зовите Анну на свидание. Не придет.
Психолог колебался между желанием дать пинка и профессиональным долгом хранить спокойствие. Пока он колебался, мальчик вышел из кабинета.
Психолог взял папку с документами, которую накануне занесла учительница, чтобы он заранее познакомился с «интересным кадром».
На папке было написано «Георгий Осокин». Георгий, значит. Он же Гога. Он же Гоша. Судя по дате рождения, парню десять лет.
Психолог открыл свой ежедневник и написал: «Почистить компьютер от вирусов». Потом задумчиво погрыз ручку и вычеркнул надпись: «Пожаловаться руководству портала на Анну».
Глава 3. Создание Монстрика
В тринадцать лет Гоша собрал свой первый компьютер. Он не любил про это вспоминать. Из-за этого компьютера поссорились родители. Вообще это случалось довольно часто, их отношения искрили, как неисправный кабель, но тогда ссора вышла особенно грандиозной.
Дело было в день Гошиного рождения. Он специально подгадал этот день, чтобы в торжественной обстановке рассекретиться перед родителями. Долгая и тщательно спланированная операция подошла к финалу. Гоша готов был показать своего Монстрика, свое детище. Он собрал его из деталей, купленных на сэкономленные от школьных завтраков деньги. Монстрик создавался в условиях строжайшей конспирации. Уходя в школу, Гоша убирал его под кровать, низко, почти до пола опустив покрывало.
И вот настал день явить Монстрика миру. Гоша радовался, что у них один день рождения на двоих. Все как положено: тортик, детское шампанское и надутые шарики. Родители возбужденные и красивые. Гоша предвкушал общую радость от пополнения семьи на целого Монстрика. Тем более что братика или сестренку ему все равно не дождаться, это он уже понял.
Гоша заранее разгреб рабочий хлам на своем столе и установил по центру Монстрика. Для пущей радости украсил его веточкой укропа. Вышло, по мнению Гоши, нереально красиво.
Под торжественное «та-та-та-там» Гоша потащил родителей в свою комнату, где на столе возвышался новорожденный Монстрик. Гоша был его единоличным родителем. Получалось, что папа с мамой должны познакомиться с внуком.
Родители, как и ожидалось, ахнули, охнули и демонстративно офигели. Потом спросили: что это такое?
– Компьютер.
– Откуда?
– Сам собрал, – честно признался Гоша, – из деталей разных.
– А детали откуда? – спросила мама.
– Купил.
– А деньги где взял? – спросил папа.
– От завтраков оставались, – уклончиво ответил Гоша.
Родители переваривали информацию. Оба догадались, что Гоша ничего не ел в школе, чтобы сэкономить деньги и купить детали. Мама засветилась изнутри и кинулась обнимать, норовя поцеловать хотя бы в макушку. До нее было трудно добраться. Гошины волосы напоминали шерстку бобра – как водоотталкивающий шлем.
– Мой сын – мужик! Настоящий! Решил и сделал! Горжусь! А оно работает?
Гоша не любил телячьи нежности и ловко уворачивался от поцелуев. Но «мужик» ему понравилось. У мамы вообще был меткий язык, которым она прикладывала и друзей, и врагов. Да и вся она была какая-то открытая, скорая на реакцию. И любить, и орать начинала с полоборота, с места в карьер.
Папа совсем другой. Он долго разгонялся и имел длинный тормозной путь. С ходу не реагировал, брал время на размышление. Вот и сейчас он затих.
Гоша с мамой ждали.
– Ну? Чего молчишь? – не выдержала мама.
– А чего тут говорить? Наш сын вырос вруном. – Папа поджал губы. – Мы давали деньги на завтраки, а он обманывал нас. Изо дня в день он систематически нам врал. Разве не так?
– Не так! – мама кинулась в бой. – Он хотел… Как ты не понимаешь? Он сам! Ничего не прося у нас! Голодал, но шел к цели! Это же… взрослый поступок!
– Если взрослость измерять мерой вранья, то да, он не по годам взрослый. У нас с тобой разные представления о мужественности. Я все сказал. – Папа повернулся спиной к ним. К маме, к Гоше и к Монстрику.
Гоша заранее знал все, что будет дальше. Разгорелся грандиозный скандал.
Мама кричала на папу, намекая, что он вряд ли способен отказаться от завтраков ради высокой цели. Папа делал вид, что не понимает намеков, и стоически молчал, всем своим видом показывая, что крик не является аргументом в споре. Маму трясло от бессилия доказать то, что ей казалось очевидным. Папе казалось очевидным другое, прямо противоположное.
«Как они живут вместе? – подумал Гоша. – У них же внутри разные программы, совсем разные».
Про Гошу забыли. Он задумчиво жевал веточку укропа, сняв ее с верхней панели Монстрика. Потом включил своего нового друга, надел наушники и погрузился в игру, где все было устроено разумно и логично, в отличие от обычной жизни, в которой люди чудили и страдали. Как его родители.
Дверь хлопнула так громко, что даже в наушниках Гоша вздрогнул. Это папа ушел из дома. Обычно он уезжал после скандалов на дачу и возвращался через пару дней.
Гоша снял наушники и прислушался. Давно обкатанный сценарий работал безотказно. Мама побежала в ванную, чтобы плакать там под шум воды. Конспирация так себе, на троечку. Но неудобно же ей сказать, что все слышно.
Гоша пошел в комнату, где был накрыт праздничный стол, и отрезал два куска торта – себе и своему компьютерному другу.
– С днем рождения, Монстрик! – сказал Гоша, стараясь изобразить веселость. Все-таки в тринадцать лет тяжело делать вид, что все хорошо, когда папа хлопает дверью, а мама плачет в ванной.
– С днем рождения, Гоша! Не унывай, мы с тобой взломаем самый главный компьютер и помирим
