Мир в красном, Книга Первая - Триша Вольф

Жертва лежала на животе. Ее платье собралось на бедрах. Лодыжки связаны веревкой, колени раздвинуты, ставя ее в наиболее подходящую, унизительную позицию для ее обидчика. Сделать заключение о том, была ли она изнасилована, можно будет только после того как медэксперт проведет полное обследование жертвы. Но расположение тела указывало на преступление на сексуальной почве. И никакой пушки. По крайней мере, виновный не использовал огнестрел, чтобы прервать ее жизнь. Никаких дыр от пуль или жалоб от соседей на шум. Хотя полицейские еще не закончили опрашивать весь жилищный комплекс. Орудие убийства запросто могло быть с собственной кухни женщины. Хотя, если обратить внимание на то, как тщательно обставлено место преступления, я бы поспорила. Я почти уверена, что он принес свой собственный комплект насильника. Всё же, нужно выяснить, пропало ли что-нибудь или находится не на своих местах.

Нет заметных ножевых ранений. Никаких воспалений, кривых порезов или следов от ударов – значит жертва знала нападавшего лично. И отсутствие пятен крови, оставленных орудием убийства, указывает на то, что он убивал ее медленно, аккуратно. Он не был разъярен, не торопился. И знал, как убивать. Идеальный надрез сонной артерии. Артериальная струя достигла потолка, и никаких... разводов..., наводит на мысль, что он не был удивлен количеством крови.  Я бы скорее предположила, что он наслаждался этим, и потрудился, чтобы получить желаемый эффект.

Все издевательства, что он над ней совершил: избитое лицо и тело, часы в связанном состоянии, ожоги на бедрах - выглядели тщательно продуманными. Эти действия были направлены на продление ее страданий, а не на быстрое убийство. Возможность того, что это было убийство на почве мести, уменьшалась с каждой секундой.

На ней надето вечернее платье. Черное. Элегантное. Но при этом никакого макияжа. Нападавший мог прервать её, пока она готовилась к пятничному вечеру, но, как женщина, я бы с этим поспорила. Сначала макияж, затем прическа. Платье в последнюю очередь. А ее волосы, несмотря на то, что они были сильно спутаны во время нападения, не выглядели так, будто их только что привели в порядок. К тому же, никаких украшений.

Я прохожу к открытому шкафу и заглядываю внутрь. Затем снова оглядываю комнату. Вся обувь стоит на своем месте. Нигде не видно сброшенных туфель. Она не собиралась никуда выходить сегодня. Я прохожу в угол ее спальни, к сброшенному на пол халату.

Надев перчатки, я поправляю свою кобуру с ЗИГом и встаю на колени, чтобы приподнять его за край шва. Под халатом лежат футболка и нижнее белье.

Мой взгляд снова скользит к шкафу, и я замечаю просвет в том месте, где вешалки с одеждой были раздвинуты в сторону. Встав, я качаю головой. Какой же метод применил насильник, чтобы заставить ее переодеться в платье? Что еще важнее, зачем?

- Мы поймали ее дружка, - донес один из офицеров. - Сейчас его доставят в участок.

Куинн кивает копу и смотрит на меня.

- Я собираюсь допросить его. Хочешь посмотреть?

Он одергивает рукава своего серого пальто, снимая перчатки.

Я снова обращаю взгляд на зашторенное окно, которое подкинуло Куинну зацепку. Может и мне оно подало идею.

- Преступник вероятнее всего сам задернул шторы. Хотя я всерьез сомневаюсь, что вы найдете его отпечатки. Ему нужно было уединение.

Ему нужно было достаточно времени, чтобы воплотить свою фантазию. И каким-то образом он знал, что оно у него есть. Может это была счастливая случайность, или он следил за ней, или, возможно, был с ней знаком. Я наклонила голову, представляя, как нахожусь в засаде. Наблюдаю за ней. Не было никаких следов взлома.

- Проверьте порно-коллекцию ее бойфренда.

Куинн усмехнулся.

- Очень оригинально, - пробормотал он. - Бондаж, я полагаю?

Тяжело вздыхая, я вношу ясность.

- Выясни, склонен ли он к вуайеризму. Нравится ли ему наблюдать, или чтобы за ним наблюдали, Куинн.

Я киваю в сторону штор.

- Здесь больше от порно с убийством в конце, чем бондажа.

Я уставилась на детектива, оставив свои догадки о его порно-коллекции при себе.

Пока он передаёт инструкции бригаде криминалистов, я продвигаюсь ближе к жертве. Я здесь не для того, чтобы сопоставлять себя с ней. Моя задача -  настроиться на одну волну с её убийцей. Пробраться к нему в голову и разобрать по крупинке ход его мыслей. Это единственное, что я сейчас могу сделать, чтобы помочь.

Я обратила внимание на ее сжатую в кулак руку, подтянутую к подбородку вдоль белого ковра. Она тянулась к губам, словно жертва пыталась приглушить свой последний крик.

Следы связывания покрыли ее запястья красными распухшими рубцами. Но в отличие от лодыжек, связывающие их путы были удалены. Время смерти - всего пару часов назад. Никакого окоченения и сухая кожа.Сколько же часов он с ней играл? Как долго мучил? Платье, даже со всеми моими теориями, не могло помочь точно сказать, во сколько все началось.

Я рассматриваю её обнаженную кожу, изучаю оттенки синяков, пытаясь точнее определить хронологию событий, основываясь на фактах. Я распрямляю ей пальцы. Красные разводы на кончиках. Я придвигаюсь ближе. Мою грудь охватывает трепет, задерживаю дыхание. Колотые раны усеивали её пальцы прямо под ногтями. Один ноготь был оторван, а подушечка пальца была разорвана втыкающимся в него инструментом.

Осознание произошедшего мгновенно промелькнуло у меня в подсознании. Но я отмахнулась от сходства, говоря себе, что здесь нет никакой связи. Я провела слишком много лет, изучая свое собственное наваждение. Я поднимаю взгляд на Куинна, когда он уже собирается выйти из комнаты.

- Еще лучше, Куинн, - говорю я, кивая на её руку. - Постарайся получить ордер на обыск его компьютера, чтобы иметь доступ ко всему порно, что он смотрел.

- Это будет чертовски непросто, - отвечает он, вздыхая. - Если только ты не нашла что-то стоящее, чтобы привязать это к бойфренду. - Куинн поправляет свой синий галстук, прежде чем провести рукой по коротко остриженным волосам цвета соли с перцем. - Раны от сопротивления?

Качая головой, я отвечаю, - Нет. Кем бы ни был наш неизвестный, он наслаждается своей техникой пыток.

Увидев разочарование на его лице, я понимаю: это дело только что стало гораздо более запутанным.

* * *

- Я так понимаю, проделанная работа с иглами на ногтях жертвы была не для того, чтобы вылечить размозженные пальцы, - подмечает Куинн.

Он опирается плечом о дверной косяк моего маленького офиса, его худощавые, но мускулистые руки четко вырисовываются под застегнутой на все пуговицы формой.

Пожимая плечами, я отвечаю: