Гроза - Ольга Корвис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гроза заставил себя пойти вперёд. Мужика давно уж и след простыл. Напишет заяву — и похуй на него. Через пару шагов снова накрыло — холодом, темнотой нездешней ночи. Они как тени пробрались в аул, чтобы чужие законы вывернуть в свою пользу. Все ему говорили, что его либо сломает, либо он зачерствеет. Правы походу оказались те, кто говорил про сломает. Странно только как-то. Там держался, старался по крайней мере, а домой вернулся и посыпался. Сука… Да что за жизнь-то? Как её жить? Как в неё вернуться? Снайпер с позывным Гроза там своё отслужил, а Борис Морозов здесь, на гражданке, нахуй никому не нужен. Он вот шёл вроде бы домой. Небо родное, озерцо. А видел, как они на рассвете въезжали в аул. В гробовой тишине под взгляды чеченцев. С башкой их старейшины на капоте “уазика”. Видел, как накануне ночью он своими руками эту башку отрезал.
Гроза с силой саданул кулаком об забор. Боль почти не ощущалась.
Дома слегка отпустило. Без топлива злость долго не держалась. Ушла как вода в песок, вместо неё остались усталость и страх окончательно сойти с ума. Следующие два дня Гроза просидел в коммуналке. Жил на гречке с тушёнкой, готовил на электроплитке в комнате. Выходил только на общую кухню посуду помыть, в душ да по нужде. Держался, чтобы не забухать. Слушал зарубежный рок на стареньком кассетнике. Гроза ни слова не понимал, но пели хорошо, душевно. Смотрел старые боевики по телику, читал книги. От предыдущего владельца осталась целая библиотека. Гроза когда после срочки вернулся, ему выдали ключи от комнаты — подошла его очередь на жильё. Соседи сказали, что предыдущий хозяин прямо на диване откис. По запаху поняли, что помер. Наследников не нашлось. Комнату как опечатали, так никто туда не заходил. Гроза тогда радовался до усрачки. В те времена у него каждая копейка была на счету, а тут добра подвалило. Полки с кучей книг по обе стороны окна. Диван с креслом, шкаф, стол. Даже электрочайник с посудой остались. Удивительно, что жэковские не вынесли. Гроза реально на седьмом небе от счастья был, когда всё это увидел. Да и вообще осознание, что у него, наконец, свой дом появился, отдавалось тёплой радостью. Он как в двенадцать лет волей судьбы переехал в детдом, так и почти отвык, что это такое — родной дом. Да и разве могли его испугать байки про покойника? Диван, правда, всё равно пришлось поменять. Но не потому что суеверный, а вонь намертво въелась в матрас. А Грозу от запаха мертвечины на гражданке физически воротило. Он всё залил химозой, чтобы только его перебить.
К вечеру второго дня Гроза решил всё-таки выбраться на улицу. В голове просветлело. Мертвяки не приходили. Сны снились всякие, но с этим уж ничего не поделаешь. По пути с кухни Гроза услышал, что вечером в клубе будет дискотека. Не сказать, что он большой любитель такого отдыха, но решил сходить. Надо же было себя к нормальной жизни возвращать. Гроза порылся в шкафу. Нашёл новые чёрные джинсы — купил в последний день своего прошлого отпуска. Ну, хотя бы штаны его дождались. К джинсам Гроза добавил такую же чёрную футболку с серой надписью и армейские берцы-резинки. Хотел ещё свой любимый лёгкий свитер захватить, но тот за время его отсутствия стал жертвой моли — сожрали его начисто. Перед тем, как уйти, Гроза глянул в зеркало в прихожей. Волосы отросли. Так и не сходил постричься. Всё боялся, а вдруг переклинит на ровном месте. Хотел машинку купить да тоже до сих пор не добрался. Осунулся он сильно. Кто-то на гражданке отъедался, отсыпался, а он словно усыхал.
На улице бухала музыка из открытых дверей клуба. Возле входа тёрлась молодёжь. Все как один — одеты по нынешней моде. Гроза на фоне цветных рубашек и китайских “адидасов” выглядел мрачновато. Заходить внутрь он не торопился. Пока стоял в сторонке, издалека разглядывая тусовщиков. Те беззаботно дымили, передавали друг другу бутылку то ли с вином, то ли с портвейном. Из дверей клуба вывалился парень, с виду ровесник Грозы. На заплетающихся ногах прошёл вдоль стеночки и блеванул. Люди пили и отдыхали. Кто как умел. Гроза подумал, что, может, и у него получится. Найдёт себе девчонку. Хотя бы на вечер. Он же не дебил и не урод. Гроза вытащил сигареты из заднего кармана джинсов, поискал в передних — зажигалку, похоже, он дома оставил. Хотел подойти к людям возле входа, попросить огонька, но краем взгляда заметил, как к блюющему парню приблизился человек в тёмной одежде. С накрученной на голове тряпкой. В тусклом свете опасно блеснуло лезвие широкого ножа. Гроза вздрогнул и выронил пачку. Сердце заколотилось как бешеное. Он даже не раздумывал — рванул вперёд. Успел пробежать пару метров и, как вкопанный, застыл на месте, спугнутый голосом:
— Ну и дурак ты, Саня. Ты бы ещё морилки глотнул.
Человек в тёмной одежде похлопал тошнотика по спине. Не чех, обычный парень. Обернувшаяся на звук шагов девушка с бутылкой в руках и высоченным начёсом на голове скользнула по Грозе безразличным взглядом и снова повернулась к компании. Её друзья смотрели на него как на обдолбанного придурка. Кто-то засмеялся.
Гроза улыбнулся уголком губ. Не дебил он, да. Не урод. Но к клуб ему сегодня дорога заказана. Он развернулся и медленно пошёл обратно. Подобрал с асфальта пачку “Магны”. Сунул в карман. Задержал взгляд на ларьке через дорогу. Подумал, не купить ли зажигалку, и тряхнул головой. Не хватало ещё при дяде Коле галюнов словить. Как там говорят? Курить — здоровью вредить. Вот и прогуляется на свежем воздухе — до соседнего микрорайона и обратно. Гроза неторопливо побрёл по опустевшей к вечеру улице. Прохладно стало, но ничего, не замёрзнет. До ночей в горах здешнему холоду далеко. Впереди мерцал тусклый фонарь — вспыхивал, проливая на на раздолбанный асфальт пятно света, и через какое-то время гас. Когда Гроза подошёл ближе, тот не горел. Одновременно с тем, как лампа с тихим щелчком снова разгорелась, он заметил, как блескануло на укрытом темнотой балконе местной общаги. Усилием воли Гроза заставил себя спокойно идти дальше. Обычная улица, обычный дом. Он даже головой потряс — всё же хорошо было, а сегодня снова
