Смерть в ночном эфире - Сандра Браун

– Я отлично понимаю, насколько все изменилось с тех пор, как мы начали встречаться. Ты не собиралась заво­дить отношения с одиноким отцом, воспитывающим сы­на-подростка. Ты проявила больше терпения, чем я имел право надеяться.

– Спасибо, – поблагодарила его Лиза, ее настроение смягчилось. – Но мое тело не знает, что такое терпение, Дин. С каждым месяцем в корзинке остается все меньше яиц.

Он улыбнулся при этом мягком упоминании о ее биоло­гических часах.

– Я понимаю, что ты многим пожертвовала ради меня. И продолжаешь жертвовать.

– Я хочу сделать для тебя больше. – Лиза погладила его по щеке. – Потому что, черт бы тебя побрал, Дин Мэллой, ты стоишь того, чтобы пойти ради тебя на жертвы.

Дин знал, что она говорит искренне, но ее искренность не подняла ему настроения, а только усилила его уныние.

– Потерпи еще чуть-чуть, Лиза. Пожалуйста. Гэвин со­вершенно невозможен, но для его плохого поведения есть основания. Дай нам еще немного времени. Будем надеять­ся, что нам удастся создать комфортную зону, где бы мы могли жить втроем.

Лиза скорчила гримаску:

– Комфортную зону? Продолжай употреблять подоб­ные выражения, и очень скоро у тебя будет собственное дневное ток-шоу на телевидении.

Дин улыбнулся, обрадованный тем, что они сумели за­кончить серьезный разговор на более легкой ноте.

– Ты завтра летишь в Чикаго?

– На три дня. Встреча с людьми из Копенгагена. Все мужчины. Крепкие, белокурые, высокие, настоящие ви­кинги. Ты ревнуешь?

– Позеленел от ревности.

– Ты будешь скучать без меня?

– А ты как думаешь?

– Как насчет воспоминаний, которые будут тебя уте­шать во время моего отсутствия?

Лиза откинула одеяло. Обнаженная, раскинувшаяся на простынях, на которых они уже занимались любовью, Эли­забет Дуглас напоминала скорее изнеженную куртизанку, а не вице-президента по маркетингу крупной международ­ной сети отелей класса «люкс».

Ее фигура была пышной, и ей самой это нравилось. В от­личие от большинства своих сверстниц она никогда не подсчитывала каждую проглоченную калорию. Занятия в спортзале ей заменяли те редкие минуты, когда она сама несла свой чемодан, и она никогда не отказывалась от де­серта. Изгибы ее тела были безупречны.

– Это искушение, согласен. – Дин вздохнул. – Но мне придется довольствоваться поцелуем.

Лиза поцеловала его весьма чуственно, приглашая к новым занятиям любовью. Викинги наверняка посерели бы от зависти. Но именно Дин закончил этот поцелуй.

– Мне в самом деле пора, Лиза, – прошептал он у ее губ. – Пусть твоя поездка будет удачной.

Она натянула на себя простыню и постаралась изобра­зить улыбку, чтобы скрыть разочарование.

– Я позвоню тебе, когда прилечу в Чикаго.

Дин ушел, изо всех сил стараясь вести себя так, чтобы его уход не был похож на бегство. Воздух на улице охватил его душным влажным одеялом. Дин всюду ощущал запах влажной шерсти. К тому времени, когда он добрался до своей машины, стоявшей всего в нескольких шагах от дома Лизы, его рубашка прилипла к спине. Он завел мотор и по­ставил кондиционер на максимум. Автоматически вклю­чилось радио. Он услышал голос Элвиса Пресли и его не­забываемую песню «Ты одинока сегодня вечером?».

В этот час машин на улице почти не было. Дин начал притормаживать на желтый свет, а когда остановился, то и песня закончилась.

– На холмы опустился ночной туман. Спасибо, что про­вели эти четыре часа с нами на волне 101.3.

Женский голос с хрипотцой заполнил салон машины. Звуковые волны ударили его в живот и грудь. Голос веду­щей отлично передавали восемь мощных динамиков. Обо­рудование работало так, что Дину казалось, что Пэрис Гибсон сидит с ним рядом.

– Перед тем как мы расстанемся, я предлагаю вам по­слушать три песни, которые мне очень нравятся. Я наде­юсь, что вы будете слушать их вместе с теми, кого вы люби­те. Обнимите друг друга покрепче.

Дин вцепился в руль и опустил голову на руки, пока зна­менитая четверка тосковала о вчерашнем дне.

Как только судья Бэрд Кемп получил свою машину от служащего на стоянке у отеля «Четыре времени года» и уселся в нее, он немедленно ослабил узел галстука и ски­нул пиджак.

– Господи, как я рад, что все закончилось.

– Ты сам настоял, чтобы мы туда пошли, – ответила ему жена.

Мэриан Кемп сбросила босоножки и сняла клипсы. Она потерла мочки ушей.

– Зачем ты включил нас в список гостей, которые должны были остаться и после приема? – с раздражением спросила она.

– Видишь ли, мне следовало быть среди тех, кто оста­вался. Там были очень влиятельные люди.

Как все мероприятия, посвященные вручению премий, этот ужин тянулся мучительно долго. После него в зале по­меньше был устроен коктейль, и судья не мог упустить слу­чай, чтобы не заговорить о своем переизбрании. Весь оста­ток пути до дома Кемпы обсуждали остальных приглашен­ных, как о них насмешливо отзывался судья, «хороших, плохих и уродливых».

Оказавшись дома, Бэрд Кемп направился в свой каби­нет и устремился к бару.

– Хочу пропустить рюмочку на ночь. Тебе налить?

– Нет, дорогой, спасибо. Я иду спать.

– Включи кондиционер в спальне. Эта жара просто не­выносима.

Мэриан отправилась наверх по изогнутой лестнице, ко­торую совсем недавно снимали для дизайнерского журна­ла. Для фотографии она надевала изысканное бальное пла­тье и колье из желтых бриллиантов. Снимок получился просто отличным. Судья остался доволен статьей, в кото­рой его жене воздали должное за то, что она сумела превра­тить их дом в достопримечательность.

В коридоре наверху было темно, но Мэриан с облегче­нием заметила под дверью Джейни узенькую полоску света. Даже во время летних каникул судья придирчиво следил за тем, чтобы их семнадцатилетняя дочь не задерживалась ве­чером допоздна. Как раз накануне Джейни нарушила его распоряжение и вернулась домой перед рассветом. Было ясно, что она пила, и Мэриан даже показалось, что от ее одежды пахнет марихуаной. И что хуже того, Джейни сама вела машину, на которой вернулась домой.

– Я уже платил за тебя залог, но это было последний раз, – объявил дочери судья. – Если тебя, юная леди, еще раз задержат за управление машиной в пьяном виде, я больше и пальцем не шевельну. Пусть в твоем досье по­явится соответствующая запись!

– Ну и что? – огрызнулась Джейни.

Они так орали друг на друга, что Мэриан испугалась, как бы их не услышали соседи, несмотря на акры аккуратно подстриженных лужаек и деревья, отделявшие их поместье от соседнего. Ссора закончилась тем, что Джейни убежала к себе в комнату, громко хлопнула дверью и демонстратив­но заперлась. Весь день она с родителями не разговаривала.