Сны и желания - Эбби Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы не гречанка?
Она сначала покачала головой, потом кивнула:
– Гречанка. Но и наполовину ирландка. Поэтому акцент у меня более нейтральный. – Она захлопнула рот. Что она несет?
Мужчина нахмурился чуть сильнее, взглядом окинув ее униформу.
– И при этом вы работаете официанткой?
Недоумение в его тоне привело Энджел в чувство.
Только привилегированные греческие семьи отправляют своих детей учиться за границу. Она сразу же почувствовала себя уязвимой. Ей следовало раствориться в толпе, а не вступать в разговоры с гостями хозяев. Она попятилась:
– Прошу меня извинить. Мне надо возвращаться к работе.
Она уже собиралась отвернуться, когда он протянул:
– Возможно, вы захотите обсохнуть, прежде чем начать разносить шампанское.
Энджел проследила за его взглядом, устремленным ей на грудь, и ахнула: блузка ее намокла, и просвечиваются простой белый лифчик и остро торчащие соски.
В ужасе охнув, она попятилась, опять споткнулась о стул и чуть не упала, но в этот раз удержала равновесие. Спасаясь бегством, она услышала за спиной смешок.
* * *Немного позже Леонидас Парнассис оглядел салон, заполненный людьми, и, не найдя официантку, попытался подавить возникшее чувство раздражения. Ему совсем не нравилось желание снова увидеть ее.
Образ девушки преследовал Лео, насмехался над его попытками выбросить ее из головы. Ему вспомнились яркий румянец на щеках, большие голубые глаза, окаймленные густыми черными ресницами. Она смотрела на него так, как будто никогда раньше не видела мужчину. А над краем верхней губы Лео заметил крошечную родинку, которая привела его в сильнейшее возбуждение. Он любовался тем, как быстро и сосредоточенно она выполняет свою работу. К тому же девушка не заметила его у бассейна, а Лео не из тех, кто привык оставаться незамеченным.
Когда, действуя инстинктивно, он прижимал ее к груди, ее волосы были немного растрепаны и обрамляли изящную линию скул, пробуждая в нем желание зарыться рукой в эти блестящие пряди и дать им рассыпаться по плечам. Он почти ощущал на своих руках их тяжелый шелковистый вес.
Раздражение вспыхнуло с новой силой. Где же она? Или девушка была плодом его воображения? В этот момент к нему подошел отец в сопровождении коллеги, и Лео был вынужден нацепить на лицо улыбку, злясь на себя за то, что оказался в плену чар какой-то официантки. Внешний вид отца на время отвлек его от мыслей о ней – он выглядел слабым и изнуренным. Лео понял, что нужен здесь, несмотря на его собственную империю.
Он подумал о своем безликом современном пент-хаусе в Нью-Йорке, о мире небоскребов из стали и бетона, в котором он живет. Подумал о своей безупречно ухоженной и очень искушенной любовнице, о том, каково было бы уйти от всего этого, и не почувствовал… ничего.
Афины же удивили Лео. Здесь будто что-то глубоко захороненное в его душе пробудилось к жизни, и от этого уже нельзя было просто так отмахнуться.
Неожиданно Лео заметил кого-то на другом конце комнаты. Уложенные в высокую прическу блестящие волосы, длинная шея, красивая спина. Сердце заколотилось.
Энджел старалась держать голову опущенной и не встречаться ни с кем взглядом. Она хотела остаться на кухне, но босс в конце концов отправил ее в главный салон, как наиболее опытную официантку из всего персонала.
И тут она заметила хмурый взгляд Аристотеля Левакиса, делового партнера Парнассиса, устремленный на нее с другого конца комнаты, и запаниковала. Если Аристотель Левакис узнает ее, это будет катастрофа. Энджел вспомнила, что пару раз видела его на вечеринках в доме отца.
Предлагая красное вино небольшой группе людей, она продвигалась дальше, но нечаянно столкнулась с другим официантом. Поднос накренился, и Энджел с ужасом наблюдала, как четыре бокала, полные красного вина, опрокидываются, выливая содержимое на белоснежное дизайнерское платье одной из гостей.
На секунду все замерло. Женщина в ужасе таращилась на свой наряд. А потом завизжала так пронзительно, что Энджел поморщилась.
– Дура! Идиотка!
Но тут так же внезапно рядом с Энджел выросла огромная темная тень, и она поняла что это мужчина, которого она встретила у бассейна. Сердце ее пропустило удар, потом снова лихорадочно заколотилось. Мужчина подмигнул ей, потом отвел возмущенную гостью в сторону и что-то стал ей тихо говорить. Энджел заметила своего босса, спешащего к ним, чтобы уладить инцидент.
Когда ее босс и гостья отошли, мужчина повернулся к Энджел. Он был настолько внушителен и неотразим в шикарном смокинге, что от потрясения она не могла пошевелиться. Он спокойно взял из ее рук пустой поднос и передал другому официанту. Разбитые бокалы и разлитое вино уже убирали.
Мужчина провел ее через комнату к открытым дверям в патио.
Прохладный и душистый вечерний воздух окутал Энджел, но она вся горела от стыда и ощущения большой мужской ладони, держащей ее повыше локтя. Они остановились возле низкой стены, за которой лежала ухоженная лужайка.
– Итак, мы снова встретились.
Энджел мысленно встряхнулась, заставляя мозг работать, но испугалась, что, несмотря на все усилия, ее голос дрожал:
– Я прошу прощения… Вы, должно быть, считаете меня жуткой недотепой. Обычно я не такая неуклюжая. Спасибо за то, что… – Она махнула в сторону салона, снова вспомнила красное пятно, расплывающееся на белом платье женщины, и ей стало дурно. – За то, что разрядили обстановку. Но не думаю, что мой босс простит меня. То платье, судя по всему, стоит столько же, сколько я получаю за год.
Он вытащил руку из кармана и небрежно отмахнулся:
– Считайте, что все улажено. Я видел, как все произошло, это была случайность.
Энджел ахнула:
– Я не могу позволить вам сделать это. Я ведь даже вас не знаю. – От его безразличия и небрежной демонстрации богатства в душе ее поселился какой-то холод. Вся эта публичная сцена вызывала у нее глубокое отвращение.
В его глазах появился опасный блеск.
– Напротив, я бы сказал, что мы как раз на пути к знакомству.
Мужчина придвинулся ближе к Энджел, и во второй раз за день она отметила, что его глаза как будто озарены золотистым светом.
Он поднял руку и провел пальцем вдоль ее щеки к изящной линии подбородка, оставляя за собой огненный след.
– Я все время думал о тебе.
Тот холод, что поселился в груди Энджел, растаял.
– Вы… Правда? Он качнул головой:
– И о твоих губах.
– Моих… – Энджел тупо уставилась на него. Взгляд ее опустился на его рот. И она снова увидела неровный шрам. Ей так захотелось провести по нему пальцем, что пришлось стиснуть руки, чтобы удержаться.
