Прорыв осады - Огай Игорь Владимирович

Стекло было грязное и мокрое – ничего толком не видно.

– В милицию звони, – бросил Павел напарнику. – Осмотрюсь пойду…

– Делать нечего? Заметут же в свидетели.

– Молчать! – вдруг неожиданно для самого себя рявкнул Павел. – Марш к телефону! Вылетишь у меня из службы пташкой!

В дверях на улицу ему попался какой-то солидно и вполне по сезону одетый дядька. Посетитель сдержанно посторонился, пропуская, потом, разглядев форму, окликнул:

– Молодой человек! Вас, наверно, предупреждали…

– К охране! – с холодной улыбкой отрезал Павел, отпуская тяжелую на жесткой пружине дверь подъезда.

Пробка на Новослободской отчаянно гудела моторами и сигналами. По узким тротуарам по обе стороны торопливо протискивались люди. Слишком центральная улица, слишком шумная, слишком суетливая… Если кто-то и слышал выстрелы, то не придал им значения, спеша по своим делам. Тяжело придется операм – налицо «глухарь».

Павел торопливо обогнул угол дома и углубился в арку. Труп, конечно, никуда не делся. Следов на сыром асфальте не осталось, затаптывать было нечего. Разве что пара гильз в створе арки и одна у тела… Пускай себе лежат – легче от этого ментам не будет.

Орнамент на повязке убитого вызывал смутные ассоциации с прокрученным недавно по телику фильмом «Мумия». Шапочка – затейливо переплетенная кожа и ткань – тоже. Перетряхнуть простую полотняную суму с тесемкой через плечо оказалось делом минуты. Хлеб – одна лепешка. Короткий нож в ножнах… Нет, скорее кинжал. Большая книга в кожаном переплете, даже на вид неимоверно старая – заломанные по краям страницы из плотного, похожего скорее на тонкий картон, чем на бумагу, материала… Конечно же, с иероглифами – чтобы раз уж, типа, тайна, так по полной.

С личностью убитого у следствия тоже будут проблемы – едва ли на трупе найдется хоть какой-нибудь из земных паспортов.

Павел поднялся, держа книгу в руках.

Вот, значит, оно как.

Значит, молчащей трубки телефона и словечек в кроссвордах судьбе стало недостаточно. В ход пошли грубые намеки, игнорировать которые почти невозможно. А дальше? Предложение, от которого нельзя будет отказаться?

Со стороны арки донеслась сирена, безуспешно пытавшаяся разогнать вялотекущую пробку. Значит, кто-то во дворе все-таки позвонил по 02 раньше Ваньки. Кое в чем, правда, этот недотепа был прав – попадаться в свидетели и уж тем более в подозреваемые Павлу ни к чему.

Он ухмыльнулся, мельком оглядывая окна. Сколько офисных глаз видело его манипуляции с сумой убитого? Ванька первый заложит… Да и черт с ним! Недолгая и чересчур спокойная жизнь «на гражданке» для Павла, похоже, закончена. Вопрос только, возвращаться ли обратно в отдел? Да и возьмут ли того, кто однажды бросил команду в самый ответственный момент? Может, лучше сразу взять билет до Парижа, а там в Иностранный легион?

Одинокий милицейский «УАЗ» наконец добрался тротуарами до арки и повернул мимо Павла во двор. То-то радости будет ребятам заработать «глухаря»…

Зайдя за угол, Павел притормозил на минуту и принялся отдирать от «липучки» дурацкую эмблему ЧОПа. Книга в руках мешалась, хоть бы пакет какой… На кой черт он вообще ее взял? Неужели в подсознании уже готово решение? Причем ясно какое – иначе наяву не гнал бы его прочь так настойчиво…

Резкий и какой-то особенно близкий сигнал вывел Павла из мгновенного ступора. До боли знакомый «Форд», еще не старый, но уже прилично потрепанный беспощадной оперативной эксплуатацией подрулил к бордюру. Окно пассажирской двери сползло вниз.

Человек за рулем наклонился и, не тратя времени на приветствия, деловито осведомился:

– Менты там уже?

– Там, – согласился Павел. Если уж Пронин лично застал его в двух шагах от места, играть в непонятки не имело никакого смысла. К тому же… Подсознательное решение, похоже, все больше и больше превращалось в осознанное.

– Зараза, опять не успел! Но ты-то успел посмотреть?

– Успел.

– Ну слава богу. Садись, расскажешь, что к чему!..

Павел распахнул дверцу и сел. Протянул руку:

– Здравствуйте, Семен Филиппыч.

– Привет. И давно мы так: на «вы» да по отчеству?

– Думаю, полгода. С тех пор, как я из отдела ноги унес.

– Ноги унес? – Семен усмехнулся. – Ну-ну! Знаешь ведь, что от нас не уходят. Банальная, но правда. Характер не отпускает… Давно надумал возвращаться?

Он понимающе покосился на трофей Павла.

– Только что… А вообще-то давно, только признаться боялся. Не прижился я на гражданке, Семен, после всего, что было…

– Вот именно, – констатировал Филиппыч. – Поехали-ка в офис. С Шефом потолкуешь, дела примешь. Заодно ему по трупу доложишь. Достают нас эти трупы в последнее время, Паша. Сергеев с ног сбился, не справляется. Вся оперативка ведь на нем осталась с тех пор как…

Филиппыч оглянулся на Павла и осекся. Тот промолчал, чувствуя, что краснеет. Нет, ну в самом деле! Попала ж тогда шлея под хвост!.. Ну ладно у самого, допустим, нервы сдали, так остальные при чем?

– Сколько теперь у вас человек в штате? – спросил он.

– Да все как прежде, – Филиппыч махнул рукой. – Нет у нас людей: ты, да я, да мы с тобой!

– То есть снова: Шеф, ты и Федор?

Павел припомнил, как полгода назад Потапов радовался Сергееву – нежданно нашедшемуся новому оперативнику. Еще не зная тогда, что потеряет старого…

– Ну, – отозвался Семен. – Есть еще пара ребят – типа аналитиков. Ты их успел застать. Толковые оказались парни, но работы теперь на них навалилось – сто лет разгребать.

Это было что-то новое. Павел покосился на Филиппыча, ожидая разъяснений, но тот продолжил о другом:

– Плюс любимый бизнес Шефа, куда ж без него! Евгений Саныч со своей фирмой… Персонал не при делах, как понимаешь, фирма аренду за нас платит, и на том спасибо.

– Все тот же «Стройтрест»? – нахмурился Павел.

– Нет уже. В прошлом месяце перерегистрировали – полжизни у меня в налоговой отняли…

– Ясно, – Павел пожал плечами. Со стороны людей диспозиция как будто не изменилась. А… с противоположной? Он напрягся и задал основной вопрос:

– Ассамблея как поживает? Нелюди давно вернулись?

– Ассамблея? – переспросил Филиппыч, ожесточенно вращая руль – Что ты, Паша, какая Ассамблея? С тех пор как ты ее тогда…

– Вернее, как меня тогда, – поправил Павел.

– Ну да, и тебя тоже. Вечно же угораздит, если задираться, так на всех сразу! И гипербореи тебе, и атланты, и инки… По всем прошелся!

– Еще там был ящер, – подсказал Павел.

– Тем более!.. Ладно, дело прошлое. Но Ассамблею ты тогда угробил всерьез. Нету ее больше. Отдельные нелюди вот теперь стали появляться, да и то… Погоди, ты не помнишь ни черта, что ль?

– Откуда! Сам еле живого меня из той тайги тащил и сразу в госпиталь! А оттуда я… Ну, это…

– Понятно, – кивнул Филиппыч. – Ну, слушай тогда да помалкивай…

Несмотря на предупреждение, первые минут пять Павел слушал вполуха, пытаясь уложить у себя в голове эту простую мысль – всемогущей Ассамблеи Миров больше нет. Выкрикивая в полубреду свое опрометчивое желание боевому магу смарров («…Убирайтесь прочь!.. Вон с Земли, твари!.. Чтоб ни одного не осталось!..»), Павел и предположить не мог, что все кончится именно этим.

Древняя, могучая и абсолютно конспиративная организация, созданная четырьмя сильнейшими из миров задолго до того, как отдельные люди на Земле дозрели до понимания концепции Вероятностного Древа!.. Да, это, конечно, был далеко не монолит. Инки, атланты, гипербореи, смарры – эти расы слишком разные, чтобы уживаться в полном согласии. Ассамблею постоянно трясли малые и большие конфликты, порой кончавшиеся настоящими расколами и даже открытыми боевыми действиями… Однако ноты протестов отзывались, иски удовлетворялись, новые соглашения достигались, и все вставало на свои места. Потому что был постулат: коллективная безопасность важнее. Потому что хоть как-то контролировать состояние бесчисленных ветвей Древа, следить за конкурентами, норовившими урвать свою долю Индекса вероятности, и пресекать их разведывательные, а часто и просто пиратские вылазки на Землю, сохраняя все это к тому же в тайне, можно было, только объединив усилия четверки сильнейших.