Школа Добра и Зла - Зоман Чейнани

— Это самое дурацкое объяснение из всех, что мне доводилось слышать.

— Не думаю, что я здесь Дурочка, — парировала Агата.

Что-то такое в том, что её обозвали дурочкой, заставило кровь Софи закипеть.

— Тебе просто страшно, — сказала она.

— Ну да, — Агата рассмеялась. — И с чего бы мне было страшно?

— Потому что знаешь, что отправишься вместе со мной.

Агата перестала смеяться. А потом её взгляд скользнул мимо Софи на площадь. Деревенские смотрели на них, как на прекрасное разрешение загадки. Добро — в розовом, Зло — в черном. Идеальная пара для Школьного директора.

Все еще застывшая Агата наблюдала за тем, как её буравили дюжины испуганных глаз. Ее первой мыслью было, что послезавтра они с Софи будут в мире и спокойствие наслаждаться прогулками. Рядом с ней, Софи наблюдала, как дети запоминали её лицо на случай его появления однажды на страницах сказки. Её первой мыслью было, коли на Белль они смотрели точно так же.

А потом, в толпе, она увидела её.

Голова обрита, платье грязное, Белль стояла на коленях в грязи, лихорадочно пачкая свое лицо. Софи втянула носом воздух. Белль была как все. Ей хотелось выйти замуж за мужчину, который располнеет, обленится, и станет придирчивым. Ей хотелось монотонных будней за готовкой, уборкой, шитьем. Ей хотелось копаться в навозе, доить овец и убивать визжащих свиней. Ей хотелось гнить в Гавальдоне до тех пор, пока её кожа не покроется коричневыми пятнами, а зубы не выпадут. Школьный директор никогда не заберет Белль, потому что она не принцесса. Она… ничто.

Победа, снова просияла Софи от вида жалких деревенских жителей и наслаждалась их взглядами, как сияющими отражениями…

— Пошли, — сказала Агата.

Софи развернулась. Глаза Агаты приклеились к толпе людей.

— Куда?

— Подальше от людей.

Когда солнце ослабло до красного шара, две девочки, одна красивая, другая уродливая, сидели бок о бок на берегу озера. Софи упаковывала огурцы в шелковый мешочек, пока Агата чиркала спичкой и тушила её об воду. После десяти спичек, Софи зыркнула на неё.

— Это меня расслабляет, — сказала Агата.

Софи попыталась втиснуть последний огурец.

— Почему кому-то, такому как Белль хочется остаться? Кто бы выбрал это вместо сказки?

— И кто по доброй воле решит оставить свою семью навсегда? — фыркнула Агата.

— Хочешь сказать, за исключением меня, — уточнила Софи.

Они замолчали.

— Ты когда-нибудь интересовалась, куда делся твой отец? — спросила Софи.

— Я же тебе говорила, он ушел сразу после моего рождения.

— Но куда он отправился? Мы окружены лесом! И вот такое неожиданное исчезновение… — Софи повернулась. — Может, он нашел дорогу в сказку! Может, он обнаружил магический портал! Может он ждет тебя по другую сторону!

— А может он вернулся к своей жене, притворившись, что меня никогда не было и умер через десять лет на мельнице из-за несчастного случая.

Софи прикусила губу и продолжила заниматься огурцами.

— Твоей мамы никогда нет дома, когда я прихожу в гости.

— Она сейчас в городе, — сказала Агата. — Возле дома мало пациентов. Наверное, он неудачно расположен.

— Уверена, что так и есть, — сказала Софи, зная, что никто не стал бы доверять матери Агаты лечение опрелостей, не говоря уже болезни. — Мне кажется от вида кладбища людям слегка не по себе.

— У кладбищ есть свои преимущества, — возразила Агата. — Нет любопытных соседей, коммивояжеров. Ни тебе сомнительных «подружек», носящих маски и поедающих печения, сообщающих, что ты отправишься в Злобную Школу в Волшебной Стране.

Она с наслаждением чиркнула спичкой.

Софи отложила свой огурец.

— Значит теперь я сомнительная.

— А кто тебя просил показываться мне на глаза? Мне и одной было прекрасно.

— Ты всегда меня впускаешь.

— Потому что ты всегда кажешься такой одинокой, — сказала Агата. — И я испытываю к тебе жалость.

— Испытываешь ко мне жалость?! — Глаза Софи сверкнули. — Да тебе повезло, что вообще кто-то приходит тебя проведать, когда никто другой не хочет. Тебе повезло, что кто-то, такой как я собирается стать твоей подругой. Тебе повезло, что этот кто-то такой хороший человек!

— Я так и знала! — вспыхнула Агата. — Я твой Добрый Поступок! Просто пешка в твоей дурацкой фантазии!

Софи довольно долго ничего не говорила.

— Ну может я и стала твоей подругой, чтобы впечатлить Школьного директора, — наконец призналась она. — Но теперь это не совсем так.

— Потому, что я вывела тебя на чистую воду, — проворчала Агата.

— Потому, что ты мне нравишься.

Агата повернулась к ней.

— Вот, никто меня здесь не понимает, — сказала Софи, глядя себе на руки. — Никто, кроме тебя. Ты понимаешь, кто я. Вот почему я продолжаю приходить. Агата, ты больше не добрый поступок.

Софи подняла на неё взгляд.

— Ты моя подруга.

Шея Агаты покраснела.

— Что не так? — нахмурилась Софи.

Агата ссутулилась в свое платье.

— Просто… гмм… у меня… ммм… прежде не было подруг.

Софи улыбнулась и взяла её за руку.

— Что ж, теперь мы будем подругами в нашей новой школе.

Агата застонала и отодвинулась.

— Скажем, что я опустилась до твоего уровня интеллекта и притворилась, что поверила во все это. Зачем мне отправляться в школу злодейств? С чего бы всем избирать меня Повелительницей Зла?

— Никто не говорит, Агата, что ты — зло, — Софи вздохнула. — Ты просто другая.

Агата сощурилась:

— Как это другая?

— Ну, для начала, ты носишь только черное.

— Потому что черный не пачкается.

— Ты не выходишь из дома.

— Там на меня не смотрят люди.

— Для конкурса «Напиши сказку», ты отправила сказки, которые заканчиваются тем, что Белоснежку съели стервятники, а Золушка утопилась в лохани.

— Я посчитала это лучшими концовками.

— На мой день рождение ты подарила мне дохлую лягушку!

— Чтобы напомнить тебе, что все мы умрем и в конечном итоге будем гнить под землей, поедаемые червями, а посему должны наслаждаться нашими днями рождениями, пока они у нас есть. Я сочла, что тут есть над чем поразмыслить.

— Агата, на Хэллоуин ты оделась как невеста.

— Свадьбы такие пугающие.

Софи изумленно уставилась на неё.

— Ладно. Значит, я немного другая, отличная от других, — Агата сверкнула глазами. — И что?

Софи помедлила.

— Ну, просто в сказках, в сказках отличность от других превращается, гмм… в зло.

— Ты говоришь, что я собираюсь превратиться в Великую Ведьму, — обиженно сказала Агата.

— Я же сказала, что бы ни произошло, у тебя будет выбор, — мягко сказала Софи. — Мы обе сможем выбрать, чем закончатся наши сказки.

Агата какое-то время молчала. А потом коснулась руки Софи.

— Почему ты так сильно хочешь покинуть это место? Потому что ты веришь в сказки, хотя и знаешь, что они врут?

Софи встретилась с большими искренними глазами Агаты. И впервые позволила себе усомниться.

— Потому что я не могу жить здесь, — сказала Софи, запинающимся голосом. — Я не могу жить обычной жизнью.

— Забавно, — заметила Агата. — Вот, почему ты мне нравишься.

Софи улыбнулась.

— Потому что, как и я не можешь жить обычной жизнью?

— Потому что ты заставляешь меня почувствовать себя обычной, — ответила Агата. — А это все, чего мне когда-либо хотелось.

Часы на колокольне мрачно пропели тенором шесть или семь часов, ибо они потеряли счет времени. И когда эхо растворилось в суете площади где-то там вдали, обе, Софи и Агата, загадали желание, что завтра они всё ещё будут вместе.

Где бы они ни оказались.

Глава 2

Искусство похищения

К тому моменту, как погасло солнце, дети уже долго были заперты. Через закрытые ставни они поглядывали на вооруженных факелами отцов, сестер, бабушек, выстроившихся в линию вокруг темного леса, отважно, отрезая дорогу Школьному директору, беря его в огненное кольцо.

Но пока дрожащие от страха дети сильнее заколачивали окна, Софи готовилась к тому, чтобы освободить своё окно. Ей хотелось быть похищенной с максимальным комфортом. Забаррикадировавшись в комнате, она выложила шпильки, невидимки, заколки, пилочки для ногтей и приступила к работе.

Первое похищение случилось две сотни лет тому назад. Какое-то время похищалось по два мальчика, потом по две девочки, а случалось по мальчику и девочке. Возраст похищенных тоже был разным: одним могло исполниться уже шестнадцать, другим четырнадцать, или обоим только-только исполнилось двенадцать. Но, если поначалу выбор казался случайным, то вскоре схема стала предельна ясна. Один ребенок всегда был красив и прилежен. Такого хотел бы иметь каждый родитель. Другой неказист и странен, став с рождения изгоем. Пара противоположностей, выбиралась из юнцов и увозилась в неизвестном направлении.