Космические мосты - Владимир Губарев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это в полной мере относится к космонавтике. Во второй половине XX века она стала своеобразным катализатором в науке и промышленности.
В начале 1961 года проходило заседание Отделения общей физики Академии наук СССР. Выступающий академик-физик жаловался на то, что институт, в котором он работает, не может устанавливать свои приборы на искусственных спутниках Земли: запускается их явно недостаточно.
В то время академиком-секретарем Отделения технических наук был А. Благонравов, и, естественно, претензии предъявлялись ему. Но А. Благонравов сохранял спокойствие.
«Вам в диковинку такие речи, - сказал он в перерыве, - а я вот привык. Уже несколько лет меня критикуют... Но я не обижаюсь: большой космос только начинается. Однако поверьте, через несколько лет недовольных не будет - спутников хватит, и больших и маленьких... Самое трудное уже позади...» И академик рассказал о самых первых днях космодрома.
«...На перегоне машинист притормозил. Молодые инженеры выскочили из вагона, не дожидаясь, пока поезд остановится. Не терпелось ступить на землю, где предстояло работать.
Они были очень юные, эти инженеры. В институты поступили, когда еще шла Великая Отечественная, но до победы оставались уже не месяцы, а дни. С сожалением думали они, что самое великое в истории страны уже позади и на долю их поколения ничего интересного не осталось.
И, конечно, они не могли тогда предполагать, что именно им выпадет честь первыми шагнуть в космос.
Степь встретила их сильной пылевой бурей. Видимость не более чем на вытянутую руку. Они стояли возле своих чемоданов обескураженные и растерянные. Куда идти?
Из темноты вынырнула подвода. Возница повернул к ним обветренное лицо.
«Еиш в хутор, то тут недалеко», - он ткнул пальцем в темноту.
Через полчаса они добрались до конторы. В маленькой хатенке, прилепившейся к деревенской церкви, их встретил начальник группы. Инженеры представились.
«Утром разберемся, а сейчас отдыхайте, - воспаленные веки начальника опустились. - Ложитесь пока в соседней комнате, завтра что-нибудь придумаем...»
Утром, когда буря затихла, Степана Царева направили в монтажные мастерские. Он долго шел по степи. Ему уже стало казаться, что он никогда не набредет на эти самые мастерские, как вдруг впереди показалась фигура в кожаной куртке. Степан побежал.
«Вам в монтажные? - переспросил незнакомец. - Идемте. Я тоже туда. Часа за полтора доберемся».
Они поднялись на железнодорожную насыпь и бодро зашагали на восток. Оба молчали.
«Скоро тупик будет, - наконец сказал попутчик С. Царева, - деревянный дом увидите. Это и есть мастерские. А мне сюда...»
Он направился к стоявшим неподалеку вагончикам.
Потом Степану много раз приходилось встречаться с этим человеком. Звали его Сергеем Павловичем Королевым. Его кожаную куртку каждый день видели то здесь, в монтажных мастерских, то на стартовой площадке, то на установке для прожига... Он часто спрашивал: «Как, ребята, дела? Что нужно, чтоб лучше было?»
Инженеры рассказывали, спорили, предлагали.
- Это было самое начало?
- Да. Вскоре стартовала первая советская ракета, созданная под руководством С. Королева.
- Свидетелей тех событий, наверное, осталось немного?
- К сожалению, да. Но некоторые из них по-прежнему работают на этом космодроме. Они уже запустили десятки спутников Земли.
- А первый старт помнят?
- Конечно. Однажды я попросил их рассказать об этом...
Инженер Л. Бродов. Я воевал. И поэтому могу смело сказать: здесь было не легче, чем на фронте. Дорог не было. Сотни машин месили грязь. В сапогах не всегда пройдешь. До станции чуть ли не десять километров. Раза два-три в день туда и обратно.
Искры «Салюта»-4
Занимался я в то время топливом. Столь совершенных как сейчас, цистерн для перевозки кислорода тогда естественно, не было. Испаряется жидкий кислород быстро Оглянуться не успеешь, а его уже нет. В сутки на 6-7 процентов цистерна «самоопоражнивалась». Путь же до стартовой площадки был неблизкий, малейшая задержка могла сорвать старт. Даже к министрам химической промышленности и транспорта приходилось обращаться из-за этого проклятого кислорода, чтобы обеспечить его быструю доставку.
На паровозах рядом с машинистами сидели... Сейчас вот вспоминаешь, улыбаешься. А тогда, поверьте, не до смеха было.
Инженер С. Царев. Как сейчас помню первый пуск. Я стоял у стенда и глядел, как поднимается ракета. Честно говоря, запуск меня особенно не поразил. Самое эффектное в старте, конечно же, наблюдать, как двигатели работают. А я раньше на это насмотрелся, потому что был в то время заместителем начальника стенда огневых испытаний, на котором производится испытание двигателей.
Помню, как появился у нас испытательный стенд.
По нынешним масштабам он невелик, нам же тогда он казался огромным: 46 метров в высоту! А если учесть, что стоял он на краю оврага, то еще полтора десятка метров можно смело добавить.
Близ оврага было несколько строений. В одном из них заседала Государственная комиссия. Как только стенд построили, ученые решили: испытание провести через два дня.
Закрепили мы ракету на стенде. Вроде прочно все сделано, но выдержит ли? Работу начали в пять вечера. Запуск двигателя произвел ошеломляющее впечатление. Струя огня рванулась в овраг, понеслась по бетонной полосе, вытянувшись метров на четыреста.
Шестьдесят секунд работали двигатели. Стенд выдержал. А слой бетона, по которому распространялось пламя, будто кто-то взрыхлил. Выгорел он до металлической сетки.
Инженер С. Стрепет. Вот уже почти четверть века ракетами занимаюсь. Кажется, недавно сын в первый класс пошел, а вот уж и институт закончил. Профессия у него современная - строитель космодромов. Я же все эти годы ракеты пускаю. Видно, так будет до тех пор, пока на пенсию не уйду.
Первый запуск, который я видел, конечно, помню отлично, словно вчера все происходило. Ракета стояла на старте два дня. Стартовая команда была большая - люди к пуску готовились и одновременно обучались.
Сейчас на космодроме предусмотрены специальные укрытия, а тогда загнали две машины в аппарель - вот тебе и командный пункт, и укрытие. Там и спрятались- мало ли что может быть...
Пуск! Помню одно: все перепуталось. Как мы не задушили друг друга от радости, до сих пор понять не могу.
Пускали на рассвете, чтобы лучше было видно. Поисковая группа нашла контейнер в 270 километрах от стенда, того самого, который теперь стоит как памятник...
Мир был ошеломлен, когда наша страна запустила первый искусственный спутник Земли. Пораженный Запад пытался выяснить, как могло случиться, что отсталая в его представлении страна резко вырвалась вперед. И быть может, именно тогда многие поняли, насколько далеко шагнула Страна Советов за 40 лет своего существования. Ушли в прошлое разговоры о нашей технической отсталости, о беспомощности советской науки. Люди иными глазами взглянули на Советский Союз.
У советских конструкторов и инженеров большой опыт создания ракет. Еще в 30-е годы под руководством ученика К. Циолковского Ф. Цандера построен первый реактивный двигатель ОР-1. Затем были первые отечественные ракеты 0,9; ГИРД-Х; 07.
А что происходило в Соединенных Штатах? 10 мая 1946 года там был проведен показательный запуск ракеты для представителей прессы.
Имя писателя Вилли Лея известно не только американцам: его книга «Ракеты и полеты в космос» выходила и в СССР. В. Лей работал в Германии, а после войны - в США, так что ему хорошо известно то, что происходило на ракетных полигонах этих стран.
Вот что пишет он о предыстории первого запуска ракеты в США:
«Американские войска захватили подземный ракетный завод, расположенный близ Нидерзаксверфена, на территории, которая по соглашению должна была стать русской зоной оккупации. Разумеется, переместить подземный завод было невозможно, однако к тому времени, когда союзные офицеры приступили к исполнению необходимых обязанностей, связанных с передачей завода русским, около 300 товарных вагонов, груженных оборудованием и деталями ракет Фау-2, находились уже в пути на Запад. Американцы позаботились и о том, чтобы заполучить немецких научных сотрудников, для чего была проведена операция «Пейперклипс». Только очень немногим специалистам в области ракет удалось остаться в Германии.
Прекратила свою деятельность в 1945 году как исследовательская станция и Пенемюнде, но ракеты, ревевшие когда-то над тихой рекой Пене, продолжали реветь в другом месте - над водами Рио-Гранде».
Далее В. Лей пишет уже о событиях 1947 года.
«В то время как испытания ракет Фау-2 шли полным ходом, все понимали, что вскоре обстановка должна измениться. Запасы ракет Фау-2 подходили к концу... Стало ясно, что недалек тот день, когда «Мейлер-вагем» привезет на полигон последнюю ракету Фау-2. Конечно, можно было бы начать строить новые ракеты, но это означало почти полную приостановку ведущихся работ. Требовались новые ракеты, и не просто ракеты Фау-2, а новые типы, новые конструкции. В связи с этим возникли разногласия. Военные, естественно, хотели иметь баллистический снаряд, ученые желали продолжать исследования».
