Обман сердца - Кристен Граната
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тридцатишестилетний парень в новой команде, что не сулит ничего хорошего. Скоро они заставят уйти в отставку. Для меня это начало конца.
И что тогда? Что будет без хоккея?
Я так энергично чищу зубы, что удивляюсь, как не сплевываю кровь, прополаскивая рот. Сегодня я проснулся злым, и дело не только в том, что сон был прерван визгливой серенадой. Я зол из-за того, что выгляжу дураком. Из-за потери товарищей по команде. Из-за того, как все это произошло. Выгнали из моей команды. Заставили уехать из моего города.
Это мне изменили, так почему приходится расплачиваться за их неосмотрительность?
Самое худшее во всем этом? Новость облетела всю страну, и все же я продолжал держать рот закрытым и ушел без боя.
Но фаза шока и фаза отрицания прошли. Сейчас я в фазе гнева.
Тренажерный зал — одно из немногих мест, где я могу дать гневу волю, поэтому переодеваюсь в спортивную одежду и беру сумку.
Я так поглощен мыслями, что не замечаю, как поющая бандитка по соседству выходит из своей квартиры в то же самое время. Она врезается в меня и я ловлю ее прежде, чем та упадет на землю, хватаю за плечи, чтобы удержать на ногах.
Она приглаживает волосы и, моргая, смотрит на меня.
— Боже! Где-то пожар?!
— Прости. Я тебя не видел.
— Конечно ты не видел.
Мой подбородок вздергивается.
— Что это должно означать?
Она бормочет что-то себе под нос, прежде чем развернуться и направиться по коридору. Судя по облегающему телу спандексу, она направляется туда же, куда и я.
Отлично.
Мы ждем лифт, и когда тот открывается, она заходит внутрь и нажимает кнопку уровня спортзала.
— Тебе куда? — спрашивает она.
Я указываю на подсвеченную букву «С» на панели.
Она кивает и прислоняется бедром к стене.
Девушка то горячая штучка. Это трудно не заметить. Пышная во всех нужных местах, с длинными каштановыми волосами.
Каюсь, вчера я наблюдал, как покачивалась передо мной ее задница, когда соседка подходила к двери своей квартиры.
Прежде чем осудить, я считаю, это было справедливо, поскольку она и ее подруга пялились на мою задницу во время тренировки, как будто я был на сцене в шоу Magic Mike[2].
Я должен был привыкнуть к таким взглядам после десяти лет пребывания в центре внимания, но все изменилось, как только стало известно о том, что невеста изменяет мне с лучшим другом.
Ситуация была схожа на то, если бы всем одиноким женщинам по всему миру разослали предупреждение на телефон: «Внимание! Хоккеист с разбитым сердцем нуждается в исцелении!»
Девушки из группы поддержки стали набрасываться на меня еще сильнее и усерднее, чем раньше.
Итак, когда соседка улыбнулась тогда, в лифте, я считал секунды до того момента, когда та спросит, тот ли я человек, за которого меня принимала.
Так всегда происходит.
«Вы кажетесь знакомым» или «Вы Трент Уорд?» Некоторые девушки достаточно смелы, чтобы дать свои номера телефонов и рассказать, как могут помочь забыть бывшую — вот почему я стараюсь игнорировать всех, кого могу.
Однако сегодня она не улыбается. Может быть, это потому, что я чуть ли не снес её, словно бульдозером или, может быть, просто дерьмовое настроение, и я тут ни при чем.
Но когда дверь лифта открывается, она ускоряется так, словно пытается убежать от меня. Достаточно быстро.
Направляется налево, а я — к стойке для приседаний. Ставлю бутылку с водой и поднимаю штангу, чтобы выполнить разминочный комплекс упражнений на бицепсы, прежде чем добавлять какой-либо вес. В середине сета рядом появляется соседка, держа в каждой руке по двадцати пяти фунтовой[3] тарелке, и свирепо смотрит на меня в отражении зеркала.
— Извини. Я собиралась воспользоваться стойкой для приседаний.
Она это серьезно?
Я выгибаю бровь, продолжая сет.
— Не видел, чтобы здесь кто-нибудь стоял, когда пришел.
— Я пошла за тарелками, — она поднимает их, как будто я не вижу.
— Что ж, она твоя, когда закончу.
Ее щеки в гневе краснеют.
— Это правило спортзала 101: Не используй отдельно стоящую стойку для приседаний ни для чего другого, кроме приседаний. Можешь выполнять упражнения на бицепс буквально в любом другом месте.
— Можешь притвориться, что я приседаю. Иди займись чем-нибудь другим, пока ждешь свою очередь.
Она стискивает зубы и стремительно уходит.
Кем, черт возьми, она себя возомнила, раз решила, что может приказывать мне? Неужели это те самые самодовольные богачи, живущие в этом здании?
Я бы солгал, сказав, что не затягивал выступление чуть дольше, чем это было необходимо, просто чтобы досадить ей.
Закончив, я замечаю ее у тросов. Ремешок обернут вокруг лодыжки, когда та отводит ногу в сторону. Теперь я мог держаться от нее подальше, забыть и заниматься тренировкой. Действительно должен был это сделать.
Но что-то в ее сегодняшнем поведении заставляет направиться прямо туда. Как будто у меня зуд, который необходимо почесать.
— Знаешь, для этого есть специальный тренажер, — говорю я.
Она оглядывается через плечо, прищуриваясь. Затем поднимает подбородок и продолжает раскачивать ногой в сторону.
— Я не нуждаюсь в твоих советах.
Я складываю руки на груди.
— Но ты заняла его, когда люди могли бы тренировать верхнюю часть тела.
— Точно так же, как ты использовал гантели для бицепсов на стойке для приседаний.
— Значит, происходящее нормально только тогда, когда это делаешь ты? Довольно лицемерно.
Она закатывает глаза.
— Это не одно и то же.
Я собираюсь высказаться в ответ, но та размахивает ногой через чур широко, оказываясь ступней слишком близко к моим яйцам, что я едва ли успеваю отскочить в сторону.
Она одаривает меня фальшивой милой улыбкой.
— Он будет твоим, когда я закончу. Теперь жди своей очереди, как хороший мальчик.
Может ли кто-нибудь подсказать, почему член дергается, когда она это говорит?
Разочарованный рык вырывается из горла, но я ничего не отвечаю и ухожу. Если она ждёт какую-то реакцию, то не получит ее.
Даже когда та следует за мной до лифта в конце тренировки и встает рядом, мы сохраняем стойкое молчание.
Стоим по разные стороны друг от друга, пока не открывается дверь, а затем молча
