Сумеречные игры - Юлия Рыженкова

Они шли вдоль Ринга, где появились новые здания, не указанные ни на одной карте, просто потому, что в обычном мире их нет. Восхитительной красоты памятники, небольшие элегантные домики, все более роскошные, чем ближе к Хофбургу — зимней резиденции Габсбургов.

Люди и машины выглядели смазанными движущимися пятнами, и лишь фиакры — конные экипажи — не теряли своего облика. Лана была уверена, что это развлечение для туристов, примерно как гондолы в Венеции, но Александр объяснил, что фиакры способны перевозить из обычного мира в сумрачный и обратно.

Наверное, из-за чемпионата мира в Вене концентрация Иных превышала все привычные нормы. Много низших Темных — оборотней и вампиров — шатались из бара в бар, и Лана даже обрадовалась, что ее крепко держат за руку. Все-таки проходящий мимо матерый волк или медведь, особенно пьяный, до сих пор заставляли сердце панически биться о грудную клетку. Александра же это нисколько не смущало, наоборот, казалось, что здесь он себя чувствует даже более комфортно.

Он поймал фиакр, галантно помог подняться в открытую карету, извозчик стегнул двух вороных, и они погнали в центр. Александр рассказывал настоящую историю города, показывал сумеречные достопримечательности, разрушенные в обычном мире, шутил, улыбался и выглядел настолько очаровательным, что Лана ни разу за всю прогулку не вспомнила о Максе.

Свидание закончилось волшебно: до этого Иная никогда не целовалась в Сумраке. Ощущения были странные. Поцелуй чувствовался не губами, а всем телом, будто губы — всего лишь проводник. От восторга кружилась голова, хотелось продлить этот момент подольше.

Реальный мир оглушил красками, звуками и запахами: будто из полутемной комнаты с тихой релаксирующей музыкой вышел на Ленинградское шоссе. Александр, проводив до отеля, легко коснулся губами ладони своей дамы и пообещал ждать ее завтра вечером в том же баре. Лана с недовольством подумала, что удобнее было бы обменяться номерами телефонов, но промолчала, лишь подтвердила, что придет.

— И что, он не предложил остаться на ночь? — обалдела Нина.

Подруги в ночнушках забрались с ногами на кровать и обсуждали свидание.

— Не-а.

— И правда странный. Уйти от такой красотки и даже не взять телефончик!

— Да ладно тебе льстить…

— Слушай, вы все это время в Сумраке провели, что ли? — нахмурилась армянка.

— Практически да… а что?

— Почти четыре часа! Да еще тебя тащить! Не знаю насчет Высшего, но маг он крутой. Во блин, сама, считай, тебе его отдала! Эх… и почему на меня не западают Высшие маги… Наверное, им светленькие нравятся.

— Вряд ли Темный маг западет на Светлую…

— Да я не про это, — захохотала Нина. — Я про цвет волос!

Лана улыбнулась. Их цвет волос — одна блондинка, другая жгучая брюнетка — стал предметом постоянных шуток в их компании. Дескать, вот как определяется, какую сторону девушка выберет.

— Ну а я серьезно. Нинка, ты же ведешь себя как Светлая, с чего ты вдруг Темная?

Этот вопрос занимал ее давно, но все случая не представлялось его задать.

— Знаешь, я раньше часто задумывалась, кем бы я стала, не попади в Сумрак во время войны. Я ж из Нагорного Карабаха, и ты не представляешь, какой ад творился, когда я вдруг очутилась в Сумраке. Тогда мне это спасло жизнь: я через него выбралась из мясорубки. Но потом очень жалела, что именно тогда впервые очутилась там. Говорят, у меня неплохие задатки. Но я не могу черпать силу из боли и ненависти. Точнее, могу, но… не хочу. Тебе вот повезло! Ты счастливая.

— Сегодня у меня прям день комплиментов. Хватит меня уже смущать!

— От мужиков не дождешься, так хоть женщины друг другу скажут! — засмеялась Нина.

Александр действительно комплиментов не говорил, но Лане льстило, что при встрече он постоянно норовил взять ее за руку и не выпускать. Он признался, что тоже не любит смотреть флайбол, и все эти толпы фанатов, заполонивших город, его порядком раздражают. Поэтому они уезжали куда-нибудь, где нет спортбаров, например, в летнюю резиденцию Габсбургов, и проводили там часы, преимущественно в Сумраке. Александр оказался кладезем информации по Иной и человеческой истории. Лана слушала раскрыв рот — история всегда казалась чем-то застывшим, окаменелым, допотопным, а потому скучным. Сейчас же она буквально оживала в цвете сепии.

Дни пролетали мгновенно, и вот уже Александр стал для Ланы родным и близким, теплым и понятным. Памятуя о Максе, она не разрешала себе влюбляться: закончится чемпионат, и она уедет домой, продолжит учиться, а он останется в Вене и, в лучшем случае, будет писать ей имейлы.

Сколько ему лет? «Много» — единственное, чего она добилась. Конечно, человек, проживший сотни, если не тысячи лет, будет странным для девчонки, родившейся в девяностых годах двадцатого века и только-только познающей изнанку реальности.

Александр не признавал телефоны (Лана долго не могла поверить, что у него нет мобильника). Но самое большое изумление вызвало другое его признание: раньше он был голкипером сборной страны по флайболу! Правда, не уточнил, Австрии или Австро-Венгрии…

— Ты же сказал, что ненавидишь флайбол!

— Я сказал, что ненавижу смотреть его по телевизору, — подмигнул он.

— Ну, тогда я тебя приглашаю завтра на финал, и только попробуй отказаться!

— С тобой я пойду хоть на тараканьи бега.

Надо было видеть кислые мины Стаса и Михи, когда они поняли, что билеты уплыли к какому-то лопоухому австрийскому хмырю.

В кронах дубов пели птицы, нежные краски заката растекались по небу будто акварель под дождем, в прозрачном воздухе с жужжанием проносились редкие шмели, сквозь лес угадывались очертания Дуная. И тут же, стоило сделать несколько шагов и поднять тень, бурлила жизнь. Фанаты толкались, стараясь побыстрее попасть на трибуны, наряды как Ночного, так и Дневного Дозоров проверяли печати подозрительных Иных, две пожилые женщины отрывали на билетах «контроль», моментально превращаясь в разъяренных тигриц, если кто-то пытался проскочить без билета или через второй слой Сумрака.

Лана с Александром уселись на пластиковые сиденья в двадцать втором ряду рядом с семьей вампиров. На большом экране крутили яркие моменты прошлых матчей, играла бодрая музыка. Неожиданно все смолкло, и через мгновение трибуны взревели. На поле выбежали игроки команд-финалистов: тибетцы в белой форме, китайцы в красной.

— Дерби самых древних и непримиримых противников, — прошептал Александр. — С них и начался флайбол.

— Как с них? Я думала, его придумали англичане.

— Англичане сделали римейк и популяризировали. История, как и с футболом. Немного поменяли правила, обозвали по-своему, и вроде как уже новый вид спорта.

Пожав друг другу руки, игроки пропадали с экрана — уходили через Сумрак на свои позиции. В отличие от футбола флайбольное поле тянется на три километра в длину и полтора в ширину. Лана и Александр сидели у ворот тибетцев, где пока ничего не происходило, а игру, которая начиналась в центре поля, наблюдали на большом экране. Судья вбросил мяч, его подхватили китайцы и, выписывая узоры, пошли в атаку. Мяч метался, будто взбесившаяся пуля, но не попадал под заклинания тибетских полузащитников. Он нырял вниз, скользил вдоль земли, змеей извивался вокруг дубов, взмывая к кроне, и снова пикировал вниз. Уже четверо тибетцев ничего не могли сделать против китайского мастерства, и красные стремительно приближались к воротам белых.

— Сколько идет матч?

— До первого гола.

— Как до первого? Да китайцы же тогда сейчас выиграют! — возмутилась девушка, сама не заметив, как начала болеть за тибетцев.

— Это вряд ли, — улыбнулся Александр и закинул руку на ее плечо.

На поляну, окруженную вековыми дубами, вбежали пятеро в ярко-красной форме, расшитой золотыми узорами. Мяч парил над землей, не встречая сопротивления, и Лана признала, что флайбол — это как минимум красиво.

— Ныряй в Сумрак. Сейчас там начнется самое интересное, — шепнул Александр.

Трибуны вскочили. Напряжение висело в воздухе вместе с файерболами, не долетающими до поля: организаторы уже давно придумали, как бороться с особо горячими болельщиками. Топот ног сливался с криками «давай!», «бей!», «вперееед, Китай, вперееед!» и свистом.

Тибетский голкипер стоял в простой человеческой личине, тогда как на него неслись три волка, тигр и медведь.

— За Тибет играют Светлые, они вообще не любят принимать звериные облики, — пояснил Александр. — А у Темных традиционно преобладают оборотни.

То, что произошло дальше, заставило замолчать не только болельщиков на трибуне, но и наверняка всех зрителей, прильнувших к экранам.

Тибетский защитник поднял руку, и запущенный в ворота мяч завис, будто и не двигался до этого, после чего заплясал такой танец, по сравнению с которым китайские узоры показались грубыми мазками углем на грязной бетонной стене. Мяч издевался над игроками в красном, пролетая у них между ног, в миллиметрах от пальцев, вертясь волчком. Один раз он даже легонько стукнул особо рьяного китайского полузащитника по голове — тибетцы явно насмехались над противником.