Несгибаемый. Не буди лихо… - Константин Калбанов

Но Петр взял себе за правило в обязательном порядке просматривать эти колонки. Многим изобретениям и открытиям изначально придавалось слишком мало внимания. Он же был представителем более позднего общества, а потому мог выделить то, на что другие и не взглянули бы. Сколько раз Кессених пенял ему за то, что тот выдает очередные идеи бессистемно и спонтанно.

Но Петр ничего не мог с собой поделать. Просиди он целый день, вспоминая свой прежний мир и стараясь выдавить из себя хоть что-то, все было бы без толку. Разве только к концу дня, вместо какой полезной идеи, заполучил бы головную боль. Что было очень даже возможно, учитывая его контузию. А тут, просто просматриваешь газету, и мысль возникает сама собой.

Опять же, действовал он без фанатизма. Не хватаясь за все подряд. Высматривал идеи, так сказать, в части касающейся. А иначе им с Кессенихом никаких сил и средств не хватит, чтобы все это осуществить. Да и ни к чему ему это. Лишнее.

Взгляд привычно скользил по колонкам, просматривая изложенное в них по диагонали. Вчитываться во все это желания не было никакого. Он и в своем-то мире не любил сиживать с газетой в руках, и этот не стал исключением.

Оп-па. А это что? Ну-ка, ну-ка. Та-ак. Просто замечательно. А, главное, все в кассу, несмотря ни на что, Петру подобное точно по плечу. Найдет он средства. В лепешку расшибется, а найдет. Если что, тесть поможет. Хм. А может ему это дело и отдать на откуп? Ну, как вариант. А что, он лицо заинтересованное, владелец целого автогиганта. По нынешним меркам, ясное дело.

Но какое это по сути имеет значение. Ведь можно наладить производство и экспорт готовой продукции за границу. Задавить тамошних производителей дешевой продукцией и отобрать рынок сбыта. Если Петр прав, а ему кажется, что это именно так и есть, то это будет не так чтобы и сложно.

Пастухов снял свой «Руссо-Балт» с ручного тормоза, и слегка придавил педаль акселератора. Тяжелый автомобиль плавно тронулся с места, и отъехав от обочины, покатил вдоль по улице. Петр всегда тяготел к бронированным авто. Ну, после того, как его пару раз продырявили. Поэтому и сейчас раскатывал по столице в эдакой крепости на колесах. Весьма комфортабельной крепости, надо сказать.

Он оказался прав, когда предположил, что бронированные лимузины будут пользоваться успехом у представителей света, и высокопоставленных чиновников. Правда, Игнатьев производил только броневики для казначейства. Это еще хоть как-то вписывалось в его продукцию, не отличающуюся особым изяществом. Поэтому идею создания комфортного блиндированного автомобиля подарил управляющему «Руссо-Балта».

И тот оказался достаточно расторопным малым, чтобы понять выгоду завода. И, надо сказать, сумел воплотить идею настолько красиво, что вот так с первого взгляда и не поймешь, что перед тобой бронированный монстр. А чтобы добраться до пассажиров внутри понадобится как минимум пара сотен грамм тротила или на худой конец полевая пушка. Кстати, до Петра дошли слухи о получении заводом заказов из заграницы.

Проехав пару кварталов, он вновь притерся к обочине возле одного из кафе, с крытой летней площадкой. Время приближается к полудню, а потому две трети столиков уже заняты. В основном это женщины с детьми. Изредка, в наличии полное семейство. Но в основном мужчины сейчас трудятся в поте, лица зарабатывая хлеб насущный.

При виде площадки, над которой стоял детский щебет, Петр невольно улыбнулся. Его детство было не таким радостным и безоблачным. Он рос сиротой, эдаким волчонком, озлобившимся на весь окружающий мир, и в особенности на вот таких малышей, у которых было все. Нет, не в плане благосостояния. У них были родители, которые радовались вместе с ними, и переживали за них всем сердцем. Он же был этого лишен.

Поэтому больше всего на свете он хотел иметь свою семью. Настоящую, крепкую и любящую семью. Он был готов ради этого расшибиться в лепешку в своем мире, а обрел ее здесь. Год назад он женился на замечательной девушке, и в скором времени они станут полноценной семьей. И это переполняло его счастьем. Н-да. А вот об Александре этого не скажешь.

Вернее, она бедняжка и сама не знает, чего хочет больше. Оно и ребенка хочется. Она его уже любит, ласково оглаживая свой живот. И в то же время, будучи на сносях, не больно-то будешь заниматься любимым делом. А она ведь, без пяти минут дипломированный инженер-механик. Причем, работать с одними только чертежами ей неинтересно. Ей непременно хочется воплотить свою задумку в металле, причем своими руками. Не все, разумеется. Но и в немалой степени.

Ну и как ей встать к верстаку с выпирающим животом? А, главное, не навредить ребенку, ворочая железки. Вот и взял Петр с нее обещание не ходить в мастерскую, пока не разрешится от бремени. Ведь не удержится, обязательно полезет в работу. И она это поняла. Поняла и приняла.

Одарив улыбкой детвору, Петр прошел в помещение кафе, и прошел прямиком к стоящему у стойки приказчику.

— Здравствуйте. Чем могу быть полезен, — встретил тот Петра любезной улыбкой.

Впрочем, молодец парень. Умеет себя подать. Не то, что иные, от которых так и веет слащавостью. Вот так взял бы и в морду. Без разговоров, и объяснений. Просто потому, что бесит. У этого же слащавости не было и в помине, даже наоборот, приятно разговаривать. Умеет себя подать. Молодец.

— У вас есть телефон? — поинтересовался Петр.

— Да, конечно, — без намека на разочарование, приказчик указал на круглый столик углу, на котором стоял аппарат.

Ведь просьба Петра означала, что по сути он не собирается ничего заказывать. В принципе, телефон в кафе для посетителей, но нигде не станут отказывать в просьбе позвонить. Это плохо сказывается на престиже заведения. Тем более, господин выглядит весьма респектабельно.

Подойдя к столику, и не присаживаясь на резной стул рядом с ним, Петр снял трубку телефонного аппарата. Раритетная штучка, хотя и без вычурностей, впрочем здесь это просто современный бюджетный аппарат. А раритетным он станет только по прошествии нескольких десятков лет.

Подумав об этом с мысленной улыбкой, Пастухов набрал пятизначный номер. Вот так. Прогресс шагает семимильными шагами. Во многих губернских городах, на телефонных станциях все еще сидят барышни, а вот в обеих столицах уже действуют автоматические станции.

Ждать ответа пришлось недолго. Буквально через три гудка, на том конце провода сняли трубку, и послышался женский голос.

— Слушаю вас.

— Здравствуйте, Ирина Анатольевна.

— Да, Петр Викторович? — отозвалась секретарша, сразу потеплевшим голосом.

Вообще-то, Александра была против того, чтобы он заводил себе секретаршу. Мол можно завести и секретаря. А все из-за того, что однажды она поинтересовалась, что это у него за косоворотка такая, с вышивкой, которую он никогда не носит, но в то же время хранит. Пришлось рассказать, что это подарок от его квартирной хозяйки по Красноярску. Остальное она додумала сама.

Н-да. А жена-то у него та еще ревнивица. Бог весть как, но умудрилась раздобыть фотографическую карточку Аксиньи. Еще и вердикт вынесла, мол немолода, но у Петра губа не дура. Одобрила, словом. Угу. А потом без обиняков отстранила от тела. Две недели мариновала, и не поддавалась никаким уговорам. И только когда он перестал настаивать, встревожилась, и сам взяла его в оборот. Вот тогда-то они пожалуй и сподобились. С ребеночком-то.

Но Петр не поддался и настоял на том, что возьмет на работу именно секретаршу. Причем подобрал себе женщину средних лет, семейную, и благообразной внешности. Н-да. Александра не преминула уколоть. Мол и Аксинья молодостью не отличалась, и эта под стать ей. Пастухов же был уверен, что с подобной работой лучше женщины не справится никто. Мужики не такие обязательные и исполнительные.

А что до возраста, так лучше уж пусть у нее будут семейные проблемы. Это куда предпочтительнее роящихся в голове романтических бредней. Он хорошо помнил, на что взяли служанку Игнатьевых, Лизавету. Впрочем, Александра и Ирина Анатольевна вскоре поладили. Женщина вовсе не горела желанием потерять работу, и оказалась отличным дипломатом.

— Ирина Анатольевна, разыщите пожалуйста Сергея Кирилловича, и пусть он мне позвонит по номеру, — взгляд на приказчика.

— Два-двенадцать-пятнадцать, — тут же отозвался тот.

— Два-двенадцать-пятнадцать, — продублировал Петр в трубку.

— Хорошо. Насколько это срочно?

— Это очень срочно.

— Я поняла.

— Милейший, я бы не отказался от обеда. Это возможно?

— Разумеется. Где желаете присесть?

— Пожалуй, вон там, в углу.

Устраиваться на летней площадке не хотелось по двум причинам. Во-первых, он тут как бы ожидает звонка, и далеко отходить от телефона, как бы не резон. Во-вторых, площадка слишком уж открыта, а его отношение к вопросам безопасности было под стать паранойе. Вот стоит только разок расслабиться, как неприятности тут как тут. Так что, сядет в уголке, и спина прикрыта, и любой вошедший сразу же в поле зрения.